Я хочу тебя трогать

Сердце в груди не билось - замерло.

- Если хозяин пострадает, ты ответишь за все, сучка, - меня опаляет острой болью. Зейнеп, схватив за волосы, резко притягивает к себе, ударяя меня головой о железные прутья клетки. Из груди вырывается рычание, мне больно, но я боюсь хоть на секунду отвести глаза от ринга.

Мой палач и похититель, но в один момент Берк стал моим спасением. Уже несколько раз он спасал меня. И как бы дико это ни звучало - с ним я чувствую себя в безопасности.

Зейнеп отпускает меня, а я спешу отскочить подальше. Прижимаюсь к противоположной стороне клетки. Возвращаю внимание к рингу. Теперь Берк идет в наступление. Он валит противника на пол и наносит серию сокрушительных ударов. В него будто что-то вселяется. Он настолько одержим сейчас. Животное. Дикое, разъяренное. Я слышу его рычание наравне с хлесткими звуками ударов. Никогда, ни в ком еще не встречала такого сосредоточения ярости и ненависти. Эта вспышка агрессии должна пугать меня. Но она меня зачаровывает. Начинаю чаще дышать, а живот сводит сладкой судорогой.

Бросив беглый взгляд в сторону, замечаю, как подскакивает с места абсолютно спокойный до этого момента мужчина - по-видимому, отец противника Берка. Судья и еще несколько мужчин врываются в октагон, оттягивая Берка от неподвижно лежащего на полу садиста.

Его выталкивают с ринга. Остановившись на полпути ко мне, замирает. Я вижу, как он напряжен. Каждый мускул на его теле, каждая мышца. Мощный, высокий. Словно каменное изваяние. И в этот момент я ловлю себя на мысли, что только здесь, за этим гранитом я хочу спрятаться от всего мира.

К Берку подскакивает Зейнеп. Что-то кричит ему на турецком, потом касается его плеча. Он приходит в себя. Скинув с себя ее ладонь, что-то бросает через плечо. А потом поднимает голову. Наши взгляды встречаются, и весь мир перестает существовать. Нет ничего. Ни этих мужчин, волочащих полуживого противника к выходу, ни подвала, в котором мы застряли. Нет Зейнеп, нет Берка, нет Марианны. Нет моего прошлого: ни Сергея, ни отца. Не было похищения, вообще ничего. Только черная сумасшедшая бездна его глаз. Которая затягивает меня все глубже и глубже. Есть только он и я. Свирепый лев и маленькая девочка, готовая отдаться на его растерзание, жаждущая отдаться на волю его сильных лап.

Его взгляд проникает под кожу, заражает безумием. Оно впитывается в кровь, разносится по венам. Берк сильно избит. Его правая бровь рассечена, из раны струйкой стекает кровь, орошая собой все его тело. Грудь и пресс - все в красных разводах и царапинах. Сколько боли сейчас в нем. Но Берк ничего не чувствует, подпитываемый адреналином. Он такой красивый сейчас.

А потом он срывается в мою сторону. Всего секунда проходит, Берк стоит рядом, по ту сторону прутьев. Схватив меня за майку, притягивает к себе, а потом его губы накрывают мои грубым, жестким поцелуем. С привкусом злости, крови и похоти.

Голова кругом, не могу дышать. Словно в нирвану выбрасывает. Его вкус, его дыхание - будто наркотик какой. А потом он отпускает меня. Его нет рядом, и мне становится дико холодно.

Берк открывает замок клетки, что-то бросая через плечо на турецком. Я не знаю, к кому он обращается, да и в общем-то сейчас мне абсолютно все равно. Я знаю, пока он рядом, ни одна тварь не тронет меня. Я хочу быть как можно ближе к нему. Это неправильно, так не должно быть! Я должна была желать, чтобы он сдох там на ринге! Я ненавижу его, ненавижу! Но. Вот он рядом, живой, и я с ума схожу от его вкуса, запаха, энергетики. Внутри только одна потребность - быть рядом с ним, чтобы он касался меня. трогал...

Распахнув дверцу, мужчина вытаскивает меня из клети. Прижимаюсь к его влажному от пота телу.

- Берк, что ты наделал?! Ты же понимаешь, что теперь ждет нас! - подбежав, кричит Зейнеп.

- Ты не слышала, что я сказал? Валите, на хрен, все! Оставьте нас! - Он так громко кричит, что мне хочется зажать ладонями уши. Но моя рука в его крепкой хватке, поэтому я продолжаю неподвижно стоять.

- Берк. не делай этого. ни одна шлюха не стоит такой цены, - качает головой Зейнеп.

Я смотрю из-за его плеча. Отец противника Берка все еще стоит возле ринга, прожигает нас взглядом. В его глазах столько злости, мне становится страшно. За него. За Берка. Кажется, будто тот сейчас набросится на нас и разорвет на клочки. Он произносит что-то на турецком, обращаясь к Берку. Хозяин отодвигает меня за свою спину, но ни на сантиметр не сдвигается с места. Смотрит в упор на врага. Тихим, вкрадчивым голосом он отвечает тому. Я не понимаю слов, но вижу, как бледнеет Зейнеп.

- Берк, - предупреждающе шепчет.

- Вон! Все! - вдруг взрывается Берк, я подскакиваю на месте. Кажется, начнется война. Но нет. Ничего не происходит. С удивлением смотрю на то, как мужчина молча покидает помещение, а следом за ним семенит Зейнеп.

Мы одни. Берк не поворачивается. Все еще стоит на месте, рвано дыша. А мне вдруг страшно становится, трясти начинает. Я не знаю, чего ожидать от него. Он будто ветер переменчив. То зол, как дьявол, то заботлив, словно я значу для него что-то. Как он сейчас поступит? Накажет меня или покажет, наконец-то, другую сторону своей души?

- Идем, - бросает хрипло через плечо, направляясь к барной стойке. Следую за ним. Устраиваюсь на стуле, пока Берк, зайдя за стойку, достает из шкафа бутылку с виски и стакан со льдом из холодильника.

С грохотом ставит бокалы на стойку, наполняет их спиртным. А потом кидает туда кубики лба.

- Пей, - протягивает.

- Нет, я не... - замолкаю, встретившись с его жестким взглядом. Нет, я не стану спорить. Послушно беру спиртное, делая несколько глотков горькой жидкости. Я чувствую его взгляд, он будто под кожу просачивается, ласкает и в то же время обжигает.

Как только я допиваю виски, он опрокидывает в себя махом алкоголь. Снова наполняет бокал. А я не могу взгляда от него оторвать. Его мощный торс весь в подтеках крови. Но я все равно вижу многочисленные шрамы, покрывающие его грудь и руки. Рваные, разные по форме и длине. И мне становится вдруг нечем дышать. Сколько боли он перенес, сколько предательств?

Его ладонь ложится на стойку. Смотрю на длинные пальцы, на бугрящиеся вены на руках. Костяшки сбиты до крови. Тянусь к нему, трогаю пальцами. Сама не знаю, откуда только наглости набралась. Он не одёргивает руку. Замирает. Словно ему в диковинку, будто наблюдает, ждет, как я поведу себя? Что сделаю дальше? Мне вдруг становится так тесно в своих тряпках... Хочется сбросить все с себя. Поднимаю на него глаза. И задыхаюсь от неприкрытого вожделения. Боже. Я ненормальная! Сумасшедшая! Но, дьявол, как меня все это заводит. Ни один мужчина в жизни так не заводил, как мой Палач. Я ненавижу его, но при этом хочу, до изнеможения. Разве это нормально? Нет. Он заразил меня своим безумием.

Слышу его хриплый смех, нервно сглатываю и поднимаю взгляд к его глазам. Снова делает глоток спиртного прямо из бутылки. Обходит стойку, резко подхватывает за талию и сажает на барную стойку. Он так близко, так чертовски близко. Разводит мои ноги, ставит руки по сторонам от моих бедер и смотрит в глаза. Меня пронзает желание. Чувствую, какая я стала влажная там внизу.

- Я сегодня тебя трахну, - говорит так обыденно, а у меня дыхание перехватывает. Понимаю, что должна запротестовать. Послать на х*р и попытаться сбежать, спастись. Но я молчу.

- Сниму с тебя эту еб*ную майку и наконец-то увижу твои сиськи. Одну сожму в руке, а вторую буду лизать и посасывать, - когда он говорит эти похабные слова. Я, словно наяву, чувствую все это. Грудь становится чувствительной и начинает болеть.

- Потом сниму брюки и трусики, уделю особое внимание твоей маленькой тугой киске. Ты уже мокрая, Марианна? - дышу все чаше и чаще, грудь хаотически вздымается. А Берк, видя это, улыбается. Но я упрямо сжимаю губы.

- Уверен, что мокрая. А потом. - делает паузу и резко притягивает ближе к себе. Мое лоно напротив его выпирающего члена. Наматывает мои волосы на кулак и дергает, заставляя прогнуться. Проводит языком по скуле и ведет до уха, я вся превратилась в оголенный нерв. Меня потряхивает. Он кусает мочку и хрипло шепчет.