Я хочу тебя трогать

Сидел внизу клуба около барной стойки и услышал, как вошли девушки. При виде меня остановились.

- Нам зайти позже? - робко поинтересовалась брюнетка. Рядом с ней стояла Марианна, я, заметив на ее руках розовые перчатки, улыбнулся краешком губ.

- Убирайте.

Девушки принялись за уборку, а я сидел, изучал документы и пил виски. Их монотонная болтовня практически не отвлекала от работы. Но когда услышал голос Марианны, весь превратился во внимание.

- Блин, Олька, я бы сейчас многое отдала за трюфельные конфеты. Дома папа. - девушка тут же замолчала и стала с удвоенным интересом оттирать что-то от пола. Как же больно вспоминать о былой жизни, да, джаным? Наверное, у нас не так уж и мало общего.

Через несколько дней приказал оставить у русской сучки в комнате коробку трюфельных конфет от Жака Тореса. Она была хорошей девочкой, заслужила «пряник».

Тем же днем находился в кабинете, а Зейнеп самозабвенно скакала на моих коленях. Сучка откинула голову назад, и ее полные груди раскачивались перед моим лицом. Кабинет наполняли ее стоны и удары кожи о кожу.

В дверь кабинета тихо-тихо постучали и, не дождавшись разрешения, открыли дверь. Я прекрасно знал, кто это может быть, потому что только одному человеку в этом мире хватит наглости на такой дерзкий поступок.

- Берк. - на пороге появилась Марианна, ее щеки раскраснелись, на губах был заметен намек на улыбку, а к груди она прижимала коробку конфет.

Но при виде меня и Зейнеп ее глаза расширились от шока. Брюнетка не перестала скакать на мне, наоборот, начала двигаться еще быстрее. Вебер стояла на пороге с открытым ртом. Ее горло двигалось, словно она пыталась сглотнуть, но не могла.

- Чего тебе? - спросил и, наклонившись, прикусил зубами сосок Зей. Та застонала еще громче, а Марианна покраснела еще сильнее. Вытащил язык и провел по ареоле, при этом непрерывно наблюдая за реакцией Вебер. Ее дыхание участилось, а глаза начали блестеть. Маленькая грязная сучка. Тебя заводит такое представление? Любишь наблюдать?

- Я хотела. - произнесла хрипло, с отчаянием. Но, так и не подобрав слов, Марианна выбежала из кабинета, не закрыв за собой дверь.

Я же ухмыльнулся. Интересно. Схватил Зейнеп за бедра и стал вколачиваться с бешеной силой в податливое тело.

Глава 12

Марианна

Слезы застилали глаза. Мелкая дрожь сотрясала тело от рвущихся рыданий. Я сжимала в руках эту злосчастную коробку так крепко, что в какой-то момент послышался характерный треск. Злость, обида - этих чувств было так много, что они снова трансформировались в ненависть к этому мужчине.

Казалось, я схожу с ума. Я сама не могла объяснить свое состояние. Отчего я так отреагировала на увиденную картину? Что удивительного в сексе этих людей? Берк

- животное, и был таковым с самого начала. Он похитил меня, увез в чужую страну и делает больно. И я полная дура, возомнившая, будто что-то значу для него.

Черт возьми, это снова игра. Всю неделю моего пребывания здесь Берк мало- помалу усыплял мою злость, мою бдительность. Тогда в подвале, у ринга, когда тот омерзительный мужчина стал приставать ко мне, Берк встал на мою защиту. Он приказал мне уходить. И я не медлила ни секунды. Сбежала в комнату, где долго приходила в себя после испуга. А потом Оля, придя в комнату, рассказала мне, что хозяин сломал ублюдку руку на глазах у всех. Из-за того, что тот посмел дотронуться до меня.

В ту ночь мы проболтали с Ольгой до самого утра. Оказывается, здесь Берк славится как человек чести. Он горой за своих, не дает их в обиду. И есть одно, чего он никогда не простит - предательство. Еще Оля рассказала мне о том, что у этого мужчины было сложное детство. Если вообще можно так выразиться о нечеловеческих условиях жизни этого человека. Конечно, все, сказанное ею, лишь слухи, догадки, построенные на рассказах и предположениях девчонок, но из всего этого я поняла, что мать Берка была проституткой. И мальчишка все свое детство провел в публичном доме. А потом ее убили. И в один день парнишку выперли на улицу. Именно с тех пор он и стал тем, кем является сейчас.

Этот рассказ поразил меня. Я не могла сомкнуть глаз, все думала и думала о Берке. Пыталась встать на его место. Понимала, что лично ко мне у Берка не было ничего. Только бизнес. Кто-то из неприятелей отца сделал ему заказ, хорошенько заплатив. А сейчас, видимо, дали указание держать меня при себе, присматривать. Я не знаю, какие у них планы на будущее, но в голове возникла одна мысль. Пусть она наивная, пусть глупая, но я так крепко ухватилась за нее, будто за соломинку, способную спасти меня.

Может, Берк отпустит меня? Если мне попытаться влюбить его в себя? Да, признаюсь, это звучит смешно и нелепо. Но мне так хочется верить, что все получится. Он ведь столько раз мог взять меня силой, мог убить или отдать на потеху своим людям. Да, он издевается надо мной, показывает свое превосходство, но реальной боли он мне не причинил.

И я поверила в свою мысль.

Когда на следующий день в кухне мне выдали перчатки, я еще больше убедилась в наличие сердца у этого мужчины. Я так воспряла духом, впервые за эти дни у меня появилось желание жить и бороться за себя.

Единственное, что омрачало эту неделю - резкие проявления неприязни ко мне со стороны Зейнеп. От того, как эта женщина измывалась надо мной, становилось понятно - она ревнует. Тем более, Ольга рассказала мне, что у хозяйки виды на Берка. Женщина уже долгое время сохнет по нему.

Я знала, как бы ни злилась на меня Зейнеп, ничего плохого мне не сделает. Побоится гнева со стороны Берка.

Но все мои надежды на светлое будущее развеялись в дым в тот момент, когда я переступила порог его кабинета.

Это было так омерзительно, так грязно. и так больно. Я задохнулась от спазмов в груди, от того, что все мечты рассыпались в одну секунду. Перед взором его взгляд, довольный, подернутый дымкой дурмана. Этот мужчина - чокнутый, погрязший по самую голову в этом дерме из убийств, грязи и денег. И все его добрые дела в мою сторону - лишь игра.

«Я сломаю тебя, Марианна», - говорил его взгляд.

Вот что он делает. Издевается. Как с собакой, то приманит, то оттолкнёт. И так противно мне стало, так мерзко. Зайдя в комнату, швырнула проклятые конфеты на пол и, упав на кровать, разрыдалась в три ручья. Ненавижу его! Ненавижу! Животное! Бессердечное чудовище! Не будет от него никогда и грамма тепла. Он не способен на него! Глупая я, глупая дурочка!

Эй, ты чего? - спустя минут двадцать в комнату зашла Оля.

- Ничего, конфеты будешь? - подтолкнув в ее сторону измятую пачку, стираю рукавом слезы с глаз.

- Ой, тут у нас истерикой попахивает, - протягивает задумчиво, придирчиво рассматривая меня. - Че стряслось-то? - устраивается возле изголовья кровати, вытаскивая из помятой пачки лакомство.

- Ничего, - зарываюсь в подушки лицом, не хочу ей признаваться.

- Ага, то-то лицо зареванное, - ухмыляется Оля, ни на секунду не поверив моим словам. - Кстати, конфеты вкусные, дорогие, небось. откуда?

- Так, подарок.

- Это что... Берк? - выдает предположение подруга, рассматривая трюфель.

- Видимо, да.

Молчит. А потом словно взрыв. Ее прорывает.

- Погоди, я, кажется, начинаю понимать... Хозяин услышал, что ты хочешь конфет. Точно. Мы же убирали в его кабинете, когда ты говорила про сладкое, - рассуждает вслух Оля, жуя шоколад. А мне удавиться хочется.

- И подарил их тебе. и что... Мари, что ты сделала? - подается ко мне, взвизгивая.

- А ну, рассказывай, я же сгорю от любопытства!

- Да нечего рассказывать, - поднимаюсь в сидячее положение. Тру покрасневшие глаза. - Я хотела поблагодарить его, пошла в кабинет... а там... - голос осекается.

- Что там?

- Он сексом занимался с Зейнеп, - слетает шепот с моих губ.

- Пф, - она вдруг начинает громко хохотать. Заливисто так, весело. А мне придушить ее хочется. Отвернувшись, накрываю голову подушкой.