Страница 35 из 38
В начале ХХ века ей вернули вид, который она имела в XII веке, хотя начало строительства ее относят к VII веку.
Дуомо Санта-Мария-Ассунта
Однако стоит досмотреть кино про Дуомо, ненадолго задержавшись в преддверье собора под входными арками, где внезапно возникает особенный какой-то микромир. Вернее, промельк его, никак не настаивающий на себе шлюз между повседневным четвергом и вневременным, повышенно спиритуальным межвременьем, подготавливающим странника к следующему шагу.
Внутри, сразу же справа от входа в затемненное нутро, – великолепная двухкомнатная капелла Эроли, расписанная Пинтуриккьо, стилистически еще пристально смотрящего в сторону Перуджино, но уже более утонченного – за счет дополнительной хрупкости, невесомости. Одной этой капеллы было бы достаточно, чтобы оправдать трудную дорогу. И даже то, что фрески здесь не в лучшем состоянии, делает их лишь милей и краше – мы как раз такое полустертое остановленное мгновение любим.
Во второй комнатушке капеллы фрески ненамного хуже (правда, там света меньше); их автор, если верить указателям в соборе, Якопо Сикуло.
Жаль, что вся алтарная часть Кафедрального собора, расписанная Липпи, перекрыта, а издали фрески стараются превратиться в цветастое месиво. Это сплошная картина, стекающая из сочного синего поднебесного фона, заполненного разноцветными фигурами, в зеленое не менее густо заселенное пространство «основной» территории. В центре – нежнейшее, кремовое по текстуре Успение Богородицы, лежащей на ложе у подножия тосканских холмов, где главное – широкие, изумрудные дороги вверх, к горным вершинам. Слева – не менее плавное (Липпи и есть едва ли не главный итальянский специалист по плавности и вежливой нежности) «Благовещение», разделенное на дом, под аркой которого сжимает руки невинная Мария в воздушных одеяниях, и на внутренний дворик, покрытый узорчатой плиткой: архангел Гавриил, преклонивший колена, юный мужчина в светло-гранатовой накидке; справа – младенец Иисус, лежащий в яслях, возле хлева, на виду у трех милых ангелов, сидящих над крышей у пролома в городской (?) стене.
Липпи люблю за избыточную плотность населения, взаимодействующего друг с другом несмотря на все перепады ландшафтов, как земных, так и умозрительных. Но я давно уже понял, что рассматривать такие комплексы росписей следует в альбомах, а на месте – проникаться аурой первоисточника. В соединении двух этих способов, заочного и «тактильного» (я ведь иногда трогаю края фресок, чтобы буквально прикоснуться к Джотто в Ассизи или к Луке Синьорелли в Орвьето, прочувствовать их вековечную прохладцу и легкую шероховатость), заключается если не истина, то настоящая правда, способная переместить в самый центр воплощения.
В Кафедральном соборе тихо и свежо, точно в осеннем лесу, выход на пустую, залитую летом площадь – отдельный аттракцион для всех органов чувств. Привыкнув к солнцу, точно постепенно подкручивая ручки зрительной резкости, возвращая глазам разные уровни света и цвета, начинаешь замечать кафе, людей, красоту примитивного баптистерия слева, еще одну церковь, полуспрятанную за лестницей, звуки смычковых цикад за каменными кулисами, а еще запахи прелой надсады, выпадающей осадком в самом конце сезона.
Вверх и еще раз вверх
После собора я пошел еще выше – к мощным стенам папской крепости, растянутой на пустынные километры. Важный лайфхак: если подняться в крепость не сразу, но пройти по прогулочной тропе вдоль каменной кладки, а) можно поймать дивные виды «на провал» и на все тот же Дуомо, но только теперь уже совсем сверху (а вот из самой Рокка Альборноц его не видно); б) внутри очередного бастиона возникнут три бесплатных лифта: первый вниз – в «город», второй, чуть подальше – вверх, просто надо пройти по пещере с музейной экспозицией истории Сполето в глубь крепостного фундамента. Я нажал на центральный и не прогадал, попав в самый центр горного укрепления, к дверям местного краеведческого музея.
Честно говоря, Рокка Альборноц нужна мне не сама по себе, но потому что ведет к Понте делла Торри – мосту XI века, нависающему над провалом.
Вообще-то Понте делла Торри, построенный Гаттапоне из Губбио (куда я чуть было не уехал, заплутав по дороге из Урбино), ведет к интересной церкви Сан-Пьетро, которую тоже хотелось бы посетить, но сейчас он закрыт – Стефания сказала, что это из-за пристрастия к мосту самоубийц: на узком каменистом проходе сложно совладать с собой перед раскинувшейся вечностью.
Я ответил Стефании, что смерть на мосту (или даже с моста) – красивая и даже благородная. Она засмеялась, но несколько, как показалось, смущенно. Кажется, моя фраза ей не понравилась. Почему-то очень долго рассказывал ей про Лермонтова и его «Демона».
В намеренно простецком Сполето (разумеется, лишь показавшемся мне таковым – ведь, судя по подвальным экспозициям, здесь много чего вокруг да около наверчено – один римский амфитеатр чего стоит, и вообще-то это весьма важный итальянской истории город) стоянка за территорией исторического центра вышла бесплатной. В Орвьето такой номер не прошел – это темный и весьма интровертный город, близкий по темпераменту к Урбино. Предельно закрытый. Застегнутый на все пуговицы. Но при всем этом словно бы захваченный врасплох своим Дуомо, застывшим на главной площади ажурной волной.
После ритуальной пиццы и ритуального кофе я отправился в другой «город выходного дня» – в Орвьето, где меня никто не ждал, кроме тамошнего Дуомо. Да и тот, впрочем, не особенно на мне фиксировался. Так случайно зарифмовались в один день два кафедральных собора и два города с похожими именами и весьма разными характерами. Хотя Орвьето тоже находится на самой что ни на есть верхотуре – бедекер говорит про плато высотой 300 метров, но что это значит, честно говоря, не очень понятно.
Твиты из Орвьето
Чт, 01:28: Сначала главная городская церковь возникает как видение в промельках прокопченных улиц, пустынным миражом, обещая оазис, – и точно: на большой площади куст горит и не сгорает. Музыка нечеловеческой силы – не охватить, не наглядеться, не отойти в сторону.
Чт, 02:03: Врата Дуомо сделаны современным скульптором Эмилио Греко (его персональный музей разместился по соседству в кирпично-ржавом строении).
Чт, 02:09: Вход в собор – 4 евро.
Чт, 02:21: Главный лайфхак Дуомо в Орвьето будет про бесплатные боковые входы, сквозь которые можно проникнуть как через выход. Никто не следит.
Чт, 02:22: Неоднократно упоминается, что Буонарроти вдохновлялся фресками Синьорелли из Орвьето перед тем, как начать свой «Страшный суд».
Чт, 02:44: Эти фрески действуют как приступ и ускользание – остаются воспоминания об умственном и физическом спазме, а они теперь вновь на расстоянии и, как всегда, недоступны.
Чт, 02:45: Попадая в такие места, укрываешься растерянностью в три пористых слоя – за что хвататься? Куда смотреть? Что следует обязательно запомнить? А если невозможно ухватить, то как запечатлеть, сфотографировать, застенографировать, расшифровать?
Чт, 02:50: Изобилие и масштаб, напоминающие панику и бешенство зрачка, не способного ни угомониться, ни зацепиться хоть за что-нибудь, кроме самых больших и сочных (изобразительно или сюжетно – а тут же оно и вовсе соединено) кусков, застревающих, нет, не в горле – в хрусталике, кажется, навсегда.
Чт, 02:52: Все силы я растратил на Капеллу Нова с Синьорелли, а напротив нее еще одно живописное чудо – Капелла дель Корпорале (Покрова).
Чт, 03:14: Пока я рассматривал и щелкал историю Чуда в Больсене, изложенную шершавым языком средневековой фрески, из-за незаметной шторки вышел служка, подошел к алтарному хранилищу, открыл дверцу ключом и что-то оттуда взял или же положил на место. Меня он тупо (демонстративно) не заметил: Капелла дель Корпорале – «место для молитвы» в соборе, оккупированном туристами, поэтому я тут же почувствовал себя «нарушителем конвенции». И тоже «не заметил» служку. Тем более что все-таки тоже был при деле. Хотя и без ключа.