Страница 30 из 38
Над первым уровнем фресок «францисканского цикла» есть второй и даже третий, засунутый в межоконные пространства уже под самые своды. Это росписи 1288–1296 годов: на правой стороне нефа эпизоды из Книги Бытия, на левой – из Евангелий.
Сохранность их совсем уж неважнецкая (из-за чего они выглядят старее и архаичнее постоянно поновляемого Джотто, за состоянием которого напряженно следят особенно после последнего землетрясения, хотя исполнены примерно тогда же, когда и нижний регистр, – «францисканский цикл» датируют 1297–1299 годами), да и зависают они совсем уже где-то в безвоздушном пространстве, а главное, размеры отдельных мизансцен меньше джоттовских, с которыми к тому же они не выдерживают длительного сравнения (бросил взгляд и тут же перевел на следующую). Для детального их рассмотрения нужно отойти к противоположной стене, из-за чего они съеживаются еще больше. Засвеченные витражами, обреченные на вечную второстепенность, хотя, разумеется, встречаются среди них свои чудеса и диковины.
Есть какая-то закономерность в том, что большинство авторов второго и третьего регистров полуанонимны. Возникают там, разумеется, и подписные работы, например сильно поврежденное «Сотворение мира», а также «Строительство Ноева ковчега» и «Брак в Кане Галилейской» Якопо Торрити. Он же расписал один из сводов (третий от входа), тогда как, например, первый свод расписал Мастер Исаака, который также создал фрески, где Исаак на одной благословляет Иакова, а на другой отвергает Исава, и стиль которого странным или не странным образом отсылает к древнеримской стенописи.
А еще появляется тут Мастер ареста, изобразивший взятие Христа под стражу. Гуляло мнение, что поначалу Мастер ареста был подмастерьем Торрити, но со временем вырос в совершенно самостоятельного художника.
Пинакотека Ассизи
Смешением стилей и школ Сан-Франческо напоминает Ватикан – особой школы Ассизи не породил, но смог призвать на строительство храмов и монастырей лучшие силы эпохи, и каждый пришедший привносил ароматы собственных городов. Золотоносный, смешанный с митрой и ладаном привкус соседской Сиены, лаванда и яблоневый цвет из Перуджи, флорентийские цветы, спрятанные в складках фона джоттесков…
После всего этого пространства, умытого и напоенного неповторимым букетом, долго приходишь в себя, между тем организм, несмотря на пресыщенность, а возможно, и благодаря ей, сквозь усталость, требует продолжения банкета. Перевозбудившись, извилины желают дополнительного кофеина – возвращаясь по центральной городской улице из Сан-Франческо к церкви Св. Клары, что в самом начале паломнической дороги, сразу же у городских ворот, заходил во все попадавшиеся церкви. И в ту, где похоронена св. Клара, и в Богоматерь над Минервой (Санта-Мария-сопра-Минерва), так восхитившую Гете (видимо, он видел ее до барочного передела, превратившего древний храм в выхолощенную музыкальную шкатулку), и в какие-то другие, но все это невозможно сравнивать с выставкой достижений проторенессансного хозяйства в главном комплексе: масштаб не тот, а на сегодня все внутренние измерительные приборы оказались выбитыми из привычного режима и отказывались работать.
Когда в сплошь двухэтажный район точечно втыкают многоэтажную свечку, гибнет уравновешенность каждого отдельного дома, который не в состоянии конкурировать с повышенной этажностью. Так и в Ассизи, все остальные удовольствия которого (в том числе и музеи, которых здесь масса, одних пинакотек – три: одна из них находится во внутреннем дворике Сикста IV, почти буквально зависнув между Нижней и Верхней церквями, и называется «Музей-сокровищница» с некогда частной коллекцией Перкинса, другая – коммунальная, третья – Миссионерский музей при монастыре капуцинов) предназначены для неторопливого многодневного отдыха внутри городских стен. Знаю я и пару таких путешественников по святым местам, избравших Ассизи местом стоянки для детального изучения «духа подлинного францисканства» с посещением отдельных святых мест, недалеко от Райского холма, да только у меня совсем другой маршрут.
Поэтому зашел я только в Городскую пинакотеку, занявшую второй этаж полуразрушенного палаццо Валлемани. Несмотря на фрагменты картин Джотто и Перуджино, вся она в основном состоит не из шедевров, но из местных специалитетов, потащенных из соседних церквей во время ремонта или перестройки. Набор их случаен и хаотичен, то есть особенной экспозиционной и тем более научной работы не видно, как ни старайся. Зато пройдя насквозь галерею пустых залов, в самом конце анфилады можно попасть в библиотеку и несколько аутентичных залов из предыдущей, аристократической жизни палаццо.
Городская пинакотека Ассизи принадлежит к числу музеев, которые все как бы не могут начаться, а потом, пройдя немного вперед, внезапно осознаешь, что они закончились. Очень уж для тонких знатоков собрание – для тех самых, кто особенно обожает блеклые, практически стертые куски стенописи, зияющие на самых неинтересных местах. Для объемного Гран-тура подобные институции тянут на твит, не более.
C другой стороны, все эти милые маргиналии, расцветающие в тени центровых достопримечательностей, подпитываясь недоумением и общей неудовлетворенностью случайного визита, долго тлеют в памяти, неожиданно всплывая из подсознания вечность спустя, когда большие куски оказываются наконец переваренными, а ностальгия, вошедшая во вкус, продолжает требовать поживы.
В поездке, искаженной восприятием лицом к лицу, когда многие оценки пересматриваются на ходу, нам не дано предугадать, что окажется лишним, а что – внезапным дополнением к заранее размеченному репертуару.
Я помню, как возмущался незапланированным многочасовым зависанием на автостоянке между городами, из-за которого сорвался какой-то очередной город, когда в машине закончилось масло и что-то не клеилось, а сегодня шел ночью по зимнему уральскому поселку мимо заправки и вдруг меня ослепили фары одинокого лихача, выполнявшего на выезде фигуру высшего пилотажа, и я вспомнил тот осенний простой с такой благодарностью, будто бы блюдо на свежайшем сливочном масле съел, так изнутри мне тепло стало.
Санта-Мария-дельи-Анджели
Если запастись водой и бутербродами, а также найти бесплатную стоянку, для однодневного тура Ассизи может оказаться бесплатным городом: многие музеи здесь, не говоря уже о Нижней и Верхней церквях комплекса Сан-Франческо, бесплатны, а Городскую пинакотеку можно легко миновать.
Но невозможно проехать мимо Санта-Мария-дельи-Анджели, стоящей «в полях», возле самого железнодорожного вокзала: ее монументальный купол, ставший частью ландшафта, как еще один холм или даже гора, видать отовсюду. И привлекает она своими воистину санкт-петербургскими размерами (длина – 116 метров, максимальная ширина – 65)58. Ну или же римскими, а то и ватиканскими даже: затейливая архитектура, придуманная перуджинцем Галеаццо Алесси и воплощенная в 1568–1684 годах, то есть уже после смерти проектировщика, автоматически притягивает взгляд как явление высшей природной (соприродной) гармонии, меняющейся по мере приближения.
Сначала выходишь за ворота теснотного Ассизи, спускаешься с холма в рощу оливковых деревьев, среди которых оставлена машина, и вот уже едешь в сторону автобана на Перуджу, отслеживая указатели на Санта-Мария-дельи-Анджели, воткнутую в центр достаточно заурядного, невыразительного района, более похожего на промежуток. Хотя с одной стороны от базилики очередные монастыри, с другой – площадь с арочным обрамлением (в одной из них можно взять карту местности в конторе туринформации), а уже на самой стене церкви (левой, если смотреть со стороны монументального фасада, напоминающего сталинские ДК), во всю ее длину растянут фонтан с 26 струями питьевой воды, предназначенный паломникам и подаренный францисканцам семейством Медичи. В гулкой осенней пустоте паломников особо не видно59, и в поилке плещутся голуби.
58
Для сравнения вспомним размеры Верхней церкви Сан-Франческо: высота – 18 метров, длина – 76, ширина трансепта – 30,1.
59
Посещение Санта-Мария-дельи-Анджели в определенный день давало полную индульгенцию, полностью освобождая от наказания в Чистилище, и это весьма редкая индульгенция, поэтому народу в базилику порой набивается немерено. Про учреждение этой индульгенции есть апокриф. Христос якобы лично пообещал таковую св. Франциску, который пошел в Перуджу к папе Гонорию III за подтверждением. Папа удивился простодушию Франциска, но после тоже уверовал и даже утвердил условия индульгенции. Франциск поблагодарил его и пошел к выходу, когда папа остановил святого, спросив: неужели он не желает получить соответствующий документ? «Зачем он мне, – удивился Франциск, – Христос мой нотариус, и ангелы – мои свидетели».