Моя

Дикий рев вырывается из моего горла. Защитный костюм прорывают появившиеся рога и когти. Хвост обвивает ногу, прижимая ядовитый наконечник к моему бедру.

Топот ног, краем глаза отмечаю черные защитные костюмы. Мои бойцы. Тут же передаю им снятых с крюков самок. Замираю возле последней. Моя сила рванула к ней вперед меня, забирая ее боль, окутывая теплом.

Дрожащими руками снимаю крохотную самку. Совсем холодная, в ней едва-едва теплится жизнь. Но даже в бессознательном состоянии ее тело напряжено, словно натянутая тетива.

— Риг! — реву, прижимая к груди хрупкое, израненное тело. — Помоги, — хриплю, падая на колени.

— Снор, — потрясенно шепчет советник, сразу же поняв, кем является для меня эта самка.

— Не дай ей умереть, — продолжаю хрипеть не своим голосом. — Только не сейчас.

Риг пытается забрать у меня самку, а я рычу, не в силах разжать руки. В итоге, что-то прошипев себе под нос, он кладет ей одну руку на голову, вторую на обнаженную грудь. Снова рычу, понимаю, что он врач и всего лишь пытается ей помочь, но ничего не могу с собой поделать.

— Моя! — рычу, прижимая ее ближе к себе.

— Заткнись, возьми себя в руки и перестань так ее сжимать! Самке и так досталось!

На ней живого места нет, — в бешенстве рычит на меня Риг. — Руки разжал! Вытяни!

Так и держи, — отдает мне команды уже более спокойным тоном, видя, что я начинаю приходить в норму.

Ладони Рига светятся мягким, желтоватым светом, тело самки резко обмякло, и я снова начинаю паниковать.

— Всего лишь убрал боль, — Риг напряжен, но, видя мое состояние, комментирует свои действия. За это я ему безмерно благодарен.

— Моя сила… — хочу объяснить ему, что моя сила ее приняла, обогрела и забрала боль, но он меня прерывает.

— Знаю, вижу. Слишком большие внутренние повреждения.

Холодею от его слов. Даже думать страшно о том, сколько боли было в этой самке, что даже моя сила не смогла полностью ее забрать.

— Держи ее, — вырывает меня из размышлений голос друга, и я едва успеваю подхватить вяло извивающееся тело самочки. Избавившись от боли, она неосознанно ищет для себя удобное положение и наконец замирает, крепко прижавшись к моей груди.

Боюсь пошевелиться. То, что делает самочка, очень приятно и необычно. Все меня боятся. Даже работницы домов удовольствий сжимаются в моем присутствии и пытаются свести контакт наших тел к минимуму.

А эта крохотная самка прижимается ко мне всем своим обнаженным и до сих пор израненным телом, словно ищет защиты, тепла, утешения… У меня?

Поднимаю ошарашенный взгляд на Рига Друг понимающе улыбается. Для дальнейшего лечения ему нужен доступ к ее телу, но мне совсем не хочется отрывать самочку от своей груди.

— Она в норме, — поднимается Риг на ноги. — Внешние повреждения залечим в камере восстановления. Они не опасны.

Открываю рот, чтобы запротестовать. Моя самка должна быть полностью излечена и прямо сейчас!

— Она не единственная, кто нуждается в помощи, а врач у нас один, — не дожидаясь моей реакции на свои слова, он разворачивается и идет к другим израненным самкам, которых держат на руках мои воины.

— Риг? — зову друга.

Мне надо знать, что они сделали с моей парой. Каким образом нанесли ей такие серьезные внутренние повреждения, и самое главное — зачем?

— Это не изнасилование, — как всегда без слов понимает он меня. — Самки очень схожи с нами и по всем признакам не совместимы с фанирцами. Остальное потом.

Глава 2

Немного успокоившись, стал мыслить более трезво. Все еще прижимая к своей груди маленькую самочку, отдал приказ основной группе о зачистке фанирского корабля. Был очень большой соблазн разобраться с капитаном лично, но сейчас важнее всего позаботиться о том хрупком существе, что пытается согреться и ищет защиту в моих руках.

А еще я боюсь. Боюсь, что она проснется и увидит то, как я жестоко расправляюсь с фанирским капитаном. И боюсь оставить ее под присмотром моих воинов. Что, если кого-то из них она сочтет более привлекательным, чем я?

Послал всем сопровождающим меня Айджам запись, сделанную визором в защитном костюме. Для моих соплеменников нет ничего священней, чем жизни самок и детей. Как только они увидят, как фанирцы издевались над маленькими самочками неизвестного нам вида, от фанирцев не останется даже горстки пепла. А как только им станет известно, что найденные самочки хоть и совсем юны, но совместимы с нами, то мои соплеменники очень пожалеют, что подарили фанирцам слишком быструю смерть.

Собрал разорванный моей боевой формой костюм обратно в пластину. Одежда, что была на мне, тоже существенно пострадала, но, в отличие от защитного костюма, она не восстановится. Лохмотьями, которые остались от рубашки, не прикрыть наготу моей самочки.

Отстегнув черную пластину, приложил ее к груди своей половинки. Риг будет недоволен тем, что я лишился защиты, но в этот раз я ему не уступлю. Я, в случае чего, смогу выжить и без костюма.

Несколько нажатий, и хрупкое тело плотно обтянула черная броня, даже ее лицо закрыло. В последнем действии было больше эгоизма, чем заботы. Все мои инстинкты вышли из-под контроля. Моя пара и другие самочки привлекут внимание всей моей команды мне для полного счастья не хватало только потерять оставшиеся крохи контроля и набрасываться на каждого, кто взглянет в сторону моей пары.

Я остался недоволен даже тем, как сел на ее тело костюм. Плотно, словно вторая кожа. Обтянул стройные ножки, широкие, покатые бедра и очень пышную грудь.

Прижимая к груди свою драгоценную ношу, двинулся на выход из скрытой комнаты.

Часть воинов последовали за мной, неся в своих руках спасенных девушек. Все они отдали свои костюмы спасенным самочкам. Это было против правил, за то, что остались без защиты, им полагалось очень серьезное наказание. Но в данном случае все они равнялись на своего короля, меня. И защита самок была на первом месте. Вместо злости я испытывал гордость. В моей команде настоящие воины, настоящие Айджи, готовые пожертвовать всем, для спасения будущих матерей.

— Мой король, — остановил меня один из бойцов. — Что нам делать с погибшими самками?

Все погибшие на кораблях враги уничтожались путем сожжения, но по отношению к умершим самкам это казалось неправильным.

— Стазис. Забираем их с собой. Когда очнется моя пара, я спрошу у нее, как они отдают дань своим погибшим.

— Мой король, наши поздравления, — склонили головы все присутствующие и слышащие мои слова.

Несмотря на печальные события, их лица озарились настоящей радостью.

Обретение своей пары для Айджев значило не только найти счастье, но и иметь свое потомство. Истинные были высшим даром создателей.

У стыковочного рукава нас ждала остальная часть команды, под их ногами легко угадывались темно-серые кучки пепла. Никто не смотрел себе под ноги, убитые фанирцы не заслужили ни капли уважения к их праху.

Как я и предполагал, найденные нами самки вызывали интерес, и восторг, и печаль на лицах воинов. Весть о том, что среди них я нашел свою пару, дала многим из них надежду, что подобное произойдет и с ними.

— Наши поздравления, мой король! — отделился от ожидающей нас группы старший воин.

Все остальные склонили головы, приложив ладонь правой руки к сердцу.

— Мой король, — продолжил старший воин уже менее уверенным голосом. — Будет ли нам позволено представиться найденным самкам?

В ожидании моего ответа все воины замерли в напряжении.

— Это будут решать сами самки, когда очнутся. Они очень сильно изранены и наверняка будут слишком напуганы. когда придут в сознание. Мы примем их решение, каким бы оно ни было. Мы не обесчестим себя, как фанирцы, лишая их выбора, — последние слова я произносил с нажимом. — Я тоже приму любой выбор своей пары.

Среди воинов прошелся шелест тихих голосов. Я король, и единственный мог не считаться с мнением своей пары. ЛарИне нужен сильный правитель, и моим долгом было оставить после себя наследника. Но даже ради ЛарИны и всех Айджев я никогда ни словом, ни делом не обижу свою пару.