Страница 2 из 7
У городского рынка, около одного из торговых павильонов, толпился народ. Из павильона вышел Андрей Кривцов. Андрей работал экономистом в плановом отделе райисполкома. Должность он занимал самую рядовую и, как следствие, имел зарплату – "сто рублей и рано дома".
Не смотря на рост под два метра и косую сажень в плечах, выглядел Андрюха крайне истощенным. На окружающих он смотрел таким жалобным взглядом, что казалось, ещё немного – и заплачет. Когда Андрей заходил ко мне в кабинет, вместо приветствия, первым делом спрашивал: "У тебя перекусить ничего нет?" Дашь ему бутерброд, он тут же его проглотит и снова смотрит просящим взглядом.
Но если у меня Кривцов вызывал сострадание, то его соседка по кабинету, Верочка Зайцева, миловидная, пухленькая девушка, жаловалась, что боится оставаться с ним наедине, потому что он смотрит на нее плотоядно, словно хочет сожрать.
Тяжело переживал Андрей перестройку. Организм требовал калорий, а в магазинах – хоть шаром покати. Покупать же продукты на рынке ему было не по карману…
Но сегодня Андрюха выглядел счастливым, как никогда. Светился просто каким-то внутренним светом. В левой руке он держал авоську с жестяными консервными банками. И банок этих было штук двадцать, не меньше. Авоська от тяжести растянулась почти до земли. После рукопожатия, я спросил:
– Что это ты тащишь?
– Да тут консервы выбросили, а я как раз мимо шел, когда их выгружали из машины. Одним из первых в очереди оказался. Повезло, так повезло! Беги и ты, займи очередь. Там много завезли. Только теперь постоять придется часа полтора.
Я взглянул на авоську. Ассортимент был широкий: кильки в томатном соусе, сардины в масле, тунец в собственном соку и даже рижские шпроты. Объединяло консервные банки одно – все они вздулись и, казалось, ещё немного и взорвутся.
– Андрей, а ты срок годности на банках смотрел? Консервы протухли уже, им на свалке место.
– Какая свалка, ты что. Прокипятить маленько и порядок.
Я махнул рукой и пошел дальше. А очередь за консервами все прибывала....
Это было летом 1988-го года. В самый разгар перестройки. Я тогда работал в районном исполнительном комитете совета народных депутатов. Сокращённо – райисполком. Занимал должность заведующего организационным отделом. Райисполком, для тех кто не знает – это аналог нынешней районной администрации, с той лишь разницей, что все его административные и хозяйственные функции дублировались и контролировались районным комитетом коммунистической партии.
Страна в эти годы испытывала острый дефицит самых обычных продуктов питания и товаров повседневного спроса. Агропромышленный комплекс нашего района считался одним из самых передовых в области. Колхозы и совхозы выглядели вполне достойно, некоторые из них именовались миллионерами, что в ту пору являлось показателем высокой экономической эффективности. В нашем районе было несколько предприятий, специализирующихся на переработке сельскохозяйственной продукции: мясокомбинат, пищевкусовая фабрика, маслоэкстракционный завод, молокозавод, хлебозавод, птицекомбинат и другие. Казалось бы, дефицита продуктов быть не должно. Однако, в магазинах из мясных товаров присутствовали только "суповые наборы" – свиные и говяжьи кости с редкими прожилками мяса и сала. А чтобы купить молоко, занимали очередь часа за три до открытия магазина. Пищевкусовая фабрика считалась главным производителем майонеза и различных соусов в регионе, но достать их продукцию можно было только по большому блату.
Все предприятия района рапортовали о перевыполнении производственных планов. А чиновники от торговли докладывали на различных совещаниях об отсутствии дефицита и продовольственном изобилии. Поскольку районные руководители и их родственники по магазинам не ходили и в очередях не стояли, а все необходимое получали с доставкой на дом, они охотно верили, что народ "с жиру бесится"…
Моя должность не относилась к элитарной, но небольшие презенты от местных производителей мне тоже перепадали. Однако на вопрос – куда исчезает продукция местных производителей, ответа я не находил. Допустим, её отправляют в крупные города. Но ведь не всю же, подчистую. Времена продразверстки давно канули в Лету. И вот, по долгу службы, мне представилась возможность поближе познакомиться с работой одного из крупнейших предприятий района. Направили меня в один из субботних дней на отчетно-выборное профсоюзное собрание местного мясокомбината, в качестве уполномоченного представителя от районной власти.
На проходной меня встретила председатель профкома, Ольга Андреевна Фомина. Должность председателя профкома на комбинате была освобожденная, то есть, за эту работу платили зарплату. И весьма достойную. А какие открывались возможности. А чем, собственно, занимался председатель профкома, кроме распределения санаторно-курортных путевок и организации различных мероприятий? Да ничем. Одним словом, мечта, а не работа…
Внешне Ольга Андреевна вполне соответствовала своей должности. Если описать коротко, фигура ее подходила под определение "колобок". При росте чуть более ста пятидесяти сантиметров, весила она не меньше центнера. Плюс тройной подбородок. А еще – выдающийся во всех отношениях бюст. В общем – весьма фактурная особа.
Вместе со мной на собрание прибыли две артистки областной филармонии. Одна – пианистка, а вторая – скрипачка. Молоденькие девушки, недавние выпускницы консерватории. Их пригласили для музыкального сопровождения концертной части мероприятия. Девушки обладали вполне привлекательной внешностью – стройные, худенькие, с симпатичными личиками. Но на фоне Ольги Андреевны они выглядели, как два хиленьких цыпленка рядом с хорошо откормленной свиноматкой.
Собрание прошло как по маслу. Отчёт о проделанной профсоюзным комитетом комбината работе за последний год длился не меньше часа. Цифры, говорящие о выдающихся успехах предприятия в отчётный период, так и сыпались из пухлых уст Ольги Андреевны: "План по переработке свинины выполнен на сто три процента, по производству колбас и полуфабрикатов – на все сто двадцать процентов".
И не малая заслуга в этих достижениях безусловно принадлежала профкому комбината. Сопоставляя услышанные цифры и реальное положение дел в снабжении населения района мясом и мясопродуктами, хотелось задать докладчику вопрос: "Где можно увидеть вашу продукцию воочию, уважаемая?"
Но никто портить праздник не стал. Результат голосования членов профкома не вызывал сомнений, поскольку кандидатура Ольги Андреевны была единственной и безальтернативной
Мне тоже предоставили слово, как представителю районной власти. Я не стал расстраивать хозяйку торжества. Отметил ее личные заслуги на сложном и ответственном посту и пожелал успехов в последующей работе.
После официальной части состоялся концерт. Артистки филармонии исполнили несколько классических произведений, что не вызвало особых эмоций у присутствующих. Но тут на сцену снова вышла Ольга Андреевна и спросила у пианистки:
– А можете сыграть "Ой, мороз, мороз"?
Девушки заиграли, а председатель профкома затянула басом:
– Ой, мороз, мороз, не морозь меня…
Зал подхватил, а в конце разразился бурными аплодисментами.
– Вот это добрая музыка, – восторженно прокомментировал мой сосед слева.
Потом на сцену выходили другие самодеятельные артисты из числа работников мясокомбината. Кто то станцевал "казачок", один артист разговорного жанра рассказал басню Крылова "Демьянова уха". Концерт удался на славу.
После концерта, Ольга Андреевна пригласила меня и девушек отобедать в столовой комбината. Мы попытались отказаться, но, под напором хозяйки торжества, поняли, что этот вопрос не подлежит обсуждению.
На первое подали борщ. Если вы думаете, что в каком-нибудь московском, или даже киевском ресторане вам подадут настоящий борщ, то вы глубоко заблуждаетесь.
Принесли нам каждому по металлической миске, по объему – ближе к тазику. В миске среди овощных ингредиентов плавали огромные куски жирной свинины. Борщ был настолько жирным, что казалось, если отпустить ложку, она останется стоять в этом бульоне. К борщу подали пампушки. Это такие сдобные булочки, приправленные чесноком.