Страница 3 из 8
Как ни странно, но никаких истерик с Сашей не случилось. Наоборот, он обстоятельно стал отвечать на мой основной вопрос и все дополнительные, последовавшие за ним. Для этого ему пришлось исписать и изрисовать половину своей походной тетрадки. Я светил ему лучиной, и под её неровное мерцание передо мной снова разыгралась эта драма. Правда, смотрел я на неё глазами уже другого очевидца!
Минус 2
Из коротких предложений, рисунков и пиктограмм я пусть не сразу, но сложил в голове картину произошедшего.
В ту злосчастную ночь они находились на пологом склоне позади машины, где каменистые бугры-наросты встречались крайне редко. Расстояние между Сашей и Евгением Петровичем было не более пятидесяти метров, когда начался ливень. Стена из воды мгновенно лишила Сашу возможности ориентироваться в пространстве, а первый порыв ветра сразу же сбил его с ног. Саша упал на землю, которая стала быстро превращаться в жидкую грязь. Распластавшись в этой жиже, Саша делал неоднократные попытки встать на ноги, но каждый раз оскальзывался и падал вновь. Его детские крики тонули в шуме воды и ветра. Взрослый Евгений Петрович, скорее всего, устоял под первым натиском стихии, но тоже потерял ориентацию и застревал ногами в вязкой грязи. А Саша, барахтаясь рядом, постепенно двигался вниз по пологому склону. Он не увяз, потому что всё его лёгкое тело стало площадью контакта с поверхностью.
Саша руками и ногами пытался найти опору для себя: вырывал пучки травы, сломал и потерял свою линейку, которой как колышком пытался затормозить. Но увы, своей борьбой за жизнь он только отдалялся от Евгения Петровича, оставшегося выше по склону. А грязевой поток, набирая силу, упорно тащил Сашу вниз. Если бы на пути этого селя встретился хоть один бугор, а Саше хватило бы сил на нём удержаться, то после ливня они бы с Евгением Петровичем нашли друг друга. Но Саше в этом не повезло, а повезло в другом. Поток вынес его в ложбину, которая стала к тому времени руслом мутной реки. Гребя по-собачьи, Саша пытался держаться у крутого склона в надежде ухватиться за какой-нибудь выступ и не утонуть, а течение медленно несло его тело вдоль уреза воды. Наконец, теряя последние силы и остатки сознания, Саша провалился в чёрный колодец. Это датчики входной двери Бункера автоматически сработали на открывание, распознав антропоморфный объект в зоне своего покрытия.
Очнулся Саша в круглом коридоре, стены которого источали ровное зеленоватое свечение. Влево от Саши коридор, скругляясь, уходил дальше, а справа свечение обрывалось ярким ободком во весь свод, и за ободком была уже только пугающая чернота. Саша сидел в грязной луже на ровном полу. Радость от собственного спасения быстро улетучилась, а на смену ей пришли неизвестность и страх. Саша всё сидел и ждал, наблюдая как уменьшается под ним лужа. Он ждал, что вот-вот откроется потайная дверь, что мама с Евгением Петровичем его отсюда заберут. Иначе просто быть не могло! Евгений Петрович такой умный и добрый, он так много всего знает, он обязательно придумает как его, Сашу, найти! Но время шло, а спасительная дверь всё не открывалась. Наконец, нервное напряжение достигло своего пика, и детская психика включила защитные механизмы – Саша уснул.
Когда он проснулся, то обнаружил, что лежит на чистом и сухом полу в начале округлого коридора. О недавнем потопе напоминала только грязь и остатки травы на его одежде. Ему очень хотелось есть, а ещё сильнее пить. Жажда и голод подняли Сашу с места. Нужно было узнать: что там за круглым поворотом? Саша сделал несколько робких шагов, как жуткая мысль посетила его голову. Саша представил, что округлый коридор – это ход в логово гигантской змеи, и она уже чует и ждёт его там в глубине! В ужасе Саша отшатнулся и побежал назад. И чернота за ободком расступилась перед ним, превратившись в синий плотный туман. Саше сразу стало тяжело дышать, а жар, царивший вокруг, вытапливал из организма последние остатки влаги. Саша попятился было назад, но почувствовал, что его ноги кто-то держит. Чудовища, скрывающиеся в тумане, один за другим проползли в детской фантазии, и паника полностью овладела Сашиной душой!
Он не помнил как выбрался из загустевшей грязи. Не помнил как ввалился обратно в Бункер. Но запомнил на всю жизнь эту первую свою самостоятельную вылазку. Позднее, движимый отчаяньем, Саша делал ещё несколько попыток выхода из Бункера, но каждый раз попадал в душное синее марево. Так Саша пришёл к горькому выводу, что снаружи его ждёт только мучительная смерть. Значит, чтобы найти питьё и еду надо идти вглубь по коридору. Идти к той самой змее, которой, может быть, и вовсе нет!
Медленно, замирая от страха, Саша спускался вниз по спиралеобразной трубе коридора. Сколько длился этот спуск Саша не знал, он уже окончательно потерял счёт времени. Наконец, последнее скругление перешло в прямой отрезок пути, который закончился выходом с видом на противостоящую стену. И на стене этой сидела змея! Она была не гигантская, но всё равно очень большая. Ярко светясь, она уже свернулась в клубок и приготовилась к прыжку! Как кролик, парализованный взглядом удава, Саша замер перед знаком создателей Бункера. И стоял так, пока не понял, что это не змея, что это вообще не живое! А потом Саше пришлось многократно повторить один и тот же подвиг: заглядывать в проёмы и осматривать помещения Бункера! А что это было, если не подвиг? Ребёнку, которого год назад приняли в пионеры, пришлось в страшном подземном бункере вспомнить рассказы про Марата Казея и Валю Котика. Вспомнить и победить собственный страх!
Когда Саша нашёл помещение с гелем, то он, мучимый голодом, зачерпнул этот гель всей пятернёй правой руки и принялся его есть. Но на вкус гель был отвратителен! Сплевывая и вытирая рот, Саша только сильнее размазал эту субстанцию по своему лицу. И под действием геля Саша быстро отключился. А когда пришёл в себя, то обнаружил, что состояние его ладоней разительно отличается! На правой не было ни единой ссадины и царапины. А левая по-прежнему носила следы Сашиной борьбы за жизнь, когда он цеплялся руками за каменистый склон ложбины. Так опытным путём Саша определил анестезирующее и лечебно-восстанавливающее свойства этого чудо-геля. А когда он добрался до «пищеблока», то безвкусный батончик и вовсе показался ему божественной амброзией!
В первое время своего вынужденного заточения Саша часто поднимался по спиралеобразной трубе к выходу из Бункера. Там он подолгу сидел, не решаясь выйти на поверхность. Он ждал мать и Евгения Петровича. Ждал, что взрослые исправят эту свою неоправданную ошибку, допущенную в отношении него. Но время неумолимо шло, а его «самодельные» молитвы всё не находили адресата. И постепенно в неокрепшей Сашиной душе поселились обида и злость на самых близких людей. Он всё реже стал подниматься наверх, стал забывать дорогие когда-то образы. А потом он просто перестал ждать.
Во время нашего «разговора» с Сашей меня всё не оставляла мысль: как за столько лет полной изоляции он не деградировал, не опустился до уровня полуживотного существования? Конечно, изучение Бункера какое-то время заставляло его детский мозг напряжённо работать. Но когда Саша исследовал все отсеки с закутками и дал им свои определения, то поток новой информации для него прекратился. И в этом каменном мешке ему оставалось только медленно сходить с ума. Не спросить об этом я не мог, и Саша поразил меня своими ответами:
– Саша, чем ты занимался всё это время?
– Спал. Смотрел сны.
– Это понятно. Чем ты занимался, когда не спал, не ел и не ходил в туалет?
– Очень много спал. Мало ел. Мало в туалет.
– Тебе снились мама и Евгений Петрович?
– Нет. Без людей.
– Что было в этих снах? О чём были эти сны?
– Не могу сказать. Нет старых слов.
– Что ты чувствовал во сне? Тебе было страшно или, наоборот, хорошо?
– Хорошо. Тепло. Интересно. Большая голова.