Земля неведомая

Стремительные сумерки — и вот она, ночь. Полная звёзд, на которые Владик у себя дома никогда не обращал внимания. Пора возвращаться на корабль. Он уже забыл, когда в последний раз ночевал на суше. Разве что в Пти-Гоав, куда они ходили на встречу с союзниками, так ведь когда это было? Ночные звуки берега с непривычки настораживали, и Владик поторопился в порт. Если даже там и нет сейчас шлюпки с «Гардарики», любой лодочник за монетку довезёт его на корабль. "Морская болезнь", выражавшаяся не в тошноте и прочих неприятных последствиях, а в невозможности жить без моря, делала своё чёрное дело. Владик уже не мог спокойно себя чувствовать, если не слышал плеска волн… Вот вам и "сухопутная крыса".

"Что ж, — думал Владик, сворачивая на кривую улицу, ведущую в порт. — Из плохого экономиста, кажется, получился неплохой пират. А мог вообще получиться труп. Причём, в первый же день".

Мелькнувшую впереди тень он заметил только потому, что она на миг загородила свет далёкого фонаря. И первым делом схватился за рукоять только что купленной сабли. По тёмному времени в Кайонне добрые люди запирали двери и ставни, а пираты либо гудели по тавернам, либо возвращались на корабли. Потому что среди пиратов тоже разные экземпляры встречаются. Есть и такие, которые не против обчистить кого-нибудь из захмелевших собратьев. Есть и такие, что берутся за сходную денежку отправить кого-нибудь на небеса. Владик ещё никому дорогу не переходил. Но все знали его как брата капитана Спарроу, и он это крепко помнил. Ещё со времён крепости Чагрес… Шорох сзади. Владик отреагировал мгновенно: отскочил к стене и выхватил саблю. Это спасло его от удара дубинкой. Так. Если полезли с дубьём, то явно не для того, чтобы прикончить. Значит, он нужен им живым!.. Свистнул клинок, и обладатель дубинки взвыл. Куда конкретно Владик его ранил, видно не было. Но выход в порт всё ещё был перекрыт: к тому первому, что мелькнул на фоне фонаря, присоединился ещё один.

Он не увидел, а именно почувствовал момент удара. И сделал всё, как говорится, на автопилоте. Левой рукой, то есть, пустыми ножнами отбил саблю противника, а правой — воткнул в него клинок. Куда — опять же ни хрена не видать. Но этот упал и больше признаков жизни не подавал. Зато второй попался отменный фехтовальщик. Как минимум равный покойному Жаку. А против него Владик и сейчас бы не выстоял, даже если бы рубился двумя саблями. Разве что защищаться получалось, да темнота помогала. Противник тоже не обладал ночным зрением, и его тень чётким контуром выделялась на фоне редких портовых фонарей. Но Владик чётко понимал: если в течение минуты-двух он не выберется, ему кранты.

— Чёрт!

Откуда-то — Владик так и не увидел, откуда именно — появились ещё две тени. Видно, кто-то, заслышав перестук клинков, вышел проверить, в чём дело.

— Помогите! — вдруг истошно заорал противник Владика. — Стража! Он убил моего приятеля!

Инстинкт самосохранения сработал быстрее разума. Владик отлично понимал, что в семнадцатом веке даже посреди европейской столицы ему не стоило бы при таких делах рассчитывать на снисходительность. А в пиратской гавани — тем более. Сначала убьют, а потом уже начнут разбираться. Владик не стал ждать, пока подскочившие двое возьмутся за оружие. Метнулся в сторону, перебросил саблю через какой-то каменный забор, сиганул туда же, и был таков.

В порт пришлось возвращаться кружным путём, но минут через пятнадцать он уже присматривал лодку. И только сейчас, остыв после горячки боя и бегства, почувствовал боль. Этот урод резанул его поперёк живота. Ничего серьёзного. Подумаешь, длинная глубокая царапина, пираты вообще разрисованы всяческими шрамами. Но не отскочи он тогда, валялся бы сейчас с выпущенными кишками. "Спасибо, дядька Жак…" Лодочник предпочёл не заметить у пассажира располосованной рубашки с подозрительными пятнами. Просто молча принял вместо одной монетки две и так же молча довёз до «Гардарики». Выяснения отношений между пиратами — обыденное дело. Один другого обозвал, или в игре смошенничал, или девку не поделили. Пусть они сами между собой разбираются… Словом, Владик добрался до корабля без происшествий. Но теперь предстоит, во-первых, "заделать пробоину", для чего следовало воспользоваться услугами доктора Леклерка, а во-вторых, хорошенько подумать над одним вопросом.

Кому он так помешал?

5

Тем же вопросом задалась и Галка, когда «брат», рано утречком навестив её на квартердеке, рассказал о происшествии.

— Блин… — вообще-то, Галка подумала другое слово, но сказала именно это. — А раньше, как пришёл на борт, сказать не мог, чудо в перьях? По горячему бы отыскали это чучело и допросили с пристрастием… Вот ведь не терпится кому-то. Весь вопрос, как ты догадался, кому именно.

— Испанцы? — это было первое, что пришло Владику на ум. Про то, что не побеспокоился сообщить Галке сразу, он предпочёл не упоминать.

— Может быть, и испанцы. Может, голландцы. Они сейчас с французами небольшие друзья. А может, англичане. Мы им тоже крепко на хвост наступили… Ты точно уверен, что они сперва не хотели тебя убивать?

— Галя, ты за кого меня принимаешь? — возмутился Владик. — За того беспонтового, который сюда свалился? Брось. Освоился уже по самое не могу. Хотели бы убить — стрельнули бы из-за угла, и всех делов. Или ножик в спину. Ты тут не одна ножики метать умеешь.

— Ладно, остынь. А то сразу вскипел, как чайник на плите, — если Владик из «беспонтового» за два с лишним года превратился в обыкновенного пирата, то Галка из злой драчливой девчонки сделалась серьёзной взрослой женщиной. Пусть и не всегда демонстрировала свою серьёзность. Всё-таки двадцать два года, а она ещё в чём-то оставалась детищем своего времени. — Погадаем на кофейной гуще, или сперва примем меры?

— Мне пофиг, кто напал. Лишь бы это не повторялось. Оно, знаешь ли, больно, когда тебя доктор по живому штопает.

— Я в курсе, — Галка вспомнила, как её саму зашивал доктор Леклерк. За анестезию при этом выступал стакан рома, которого она терпеть не могла, так что её ощущения можете сами представить. — Но если тебя волнует только дырка в шкуре…

— Не только, — хмуро сказал Владик.

— Тогда, если ты не против, устроим маленький семейный совет. Джек в каюте, работает со своими лоциями.

Перспектива разговора с Эшби Владика не радовала. Этот англичанин слегка напоминал ему компьютер: безупречная логика, холодный расчёт, минимум эмоций. Что в нём Галка такого особенного обнаружила? Надёжность? Да, за ним такое свойство водится. Но помимо надёжности было у него и неприятное свойство: упрямство. Если упрётся — всё, танком не сдвинешь. Потому Владик и не пришёл в восторг, когда «сестра» потащила его в каюту.

— Джек, — Галка оторвала мужа от карты, по которой тот как раз намечал будущий курс «Гардарики» на Картахену. — Мы тебя отвлечём на пять минут… На него наехали, — она кивнула на хмурого "брата".

— Когда? — Эшби давно отучился раздражаться, слыша, какими словечками «украшает» свою речь его ненаглядный капитан.

— Вчера вечером, — буркнул Владик.

— Я на него уже сама наехала. За то, что молчал, — хмыкнула Галка. — Как думаешь, Джек, это было просто нападение с целью отобрать кошелёк, или нет?

— Рассказывай, — Эшби эта информация тоже не понравилась: на людей с «Гардарики», "Амазонки" и «Дианы» уже давненько никто не нападал. А Владика знала половина Кайонны.

Влад сжато пересказал события вчерашнего вечера, и только теперь припомнил, что поблизости от оружейной лавки видел какого-то типа. «Тип» с абсолютно незаинтересованным видом ошивался где-то шагах в сорока позади, но когда Владик входил внутрь, куда-то внезапно исчез. А потом его встретили. По темноте, около самого порта. Втроём.

— Одного я точно укокошил, — подытожил Владик. — Второго — не в курсе. Некогда мне было к его ранам присматриваться. Третий сам бы меня прирезал, если бы его не отвлекли. Только потому я и смылся.