Земля неведомая

— Морган мёртв, мадам — не без вашего деятельного участия в его судьбе, — съязвил де Шаверни. После чего хмуро воззрился на двух губернаторов, сожалеющих, что не могут как следует отделать этого…гостя. — Что скажете, господа? Следует ли мне полагаться на честное слово пиратов?

— Это лучшее, что вы сможете здесь найти, — не без мстительных интонаций заметил де Баас.

— Принимая из рук его величества этот чин, я не думал, что здесь дела идут настолько плохо, — теперь язвительная фразочка де Шаверни досталась губернатору Антильских островов.

— Тем не менее, вам придётся с этим смириться, — добавил д'Ожерон. — Можете мне поверить, я не раз имел возможность убедиться в надёжности мадам Спарроу и её людей. Дисциплина в её эскадре сделала бы честь и регулярным войскам.

— О, да. К примеру, коллегиальное обсуждение военной операции — ярчайший пример соблюдения армейской дисциплины и субординации, — едко проговорил де Шаверни.

— Простите, сударь, а чем мы с вами сейчас занимаемся? — не без иронии спросил губернатор Тортуги и Сен-Доменга. — Разве не коллегиальным обсуждением будущей военной операции?

— Я, слава Богу, ещё не сошёл с ума, чтобы выносить это обсуждение на палубу флагмана.

— Значит, вы попросту не доверяете своим людям, — пожала плечами Галка.

— Доверие и подчинение — разные вещи, мадам. Я предпочитаю второе, — жёстко ответствовал де Шаверни, откинувшись на спинку изящного резного стула. — Меньше шансов нарваться на предательство. А дисциплину в своей эскадре я довёл до такого совершенства, что любой из моих матросов и офицеров выполнит любой мой приказ. Даже если бы я приказал им съесть собственные шляпы на ужин.

"Маразм, — подумала Галка. — Он бы ещё приказывал им надевать сапоги на свежую голову и копать от себя до следующего дуба".

— Тогда вам можно посочувствовать, — она позволила себе более явную и недобрую иронию. — Теперь я понимаю, почему у вас нет доверия к собственной команде.

— Давайте отложим спор о преимуществах и недостатках жёсткого управления командой на более удобное для этого время, — де Баас, надо сказать, вовремя вмешался: «версалец» явно собирался разгневаться не на шутку. — Сейчас гораздо важнее уяснить не только то, какими силами мы располагаем, но и то, какая доля призов причитается каждой из сторон.

— Вот как, — язвительно хмыкнул де Шаверни. Видно было — держится на пределе. Как бы ещё после этого совещания не начал срывать злость на всех, кто под руку попадётся. — Если я не ослышался, вы предлагаете мне составить пиратский договор о разделе добычи?

— Ну, вы же изволили согласиться на пиратский рейд против испанцев, — д'Ожерон не упустил возможности подпустить ему здоровенную шпильку.

Де Шаверни так и подскочил: «шпилька» губернатора уколола его в самое больное место.

— Что вы себе позволяете?!! — заорал он, краснея. Всё, терпение лопнуло. — Я адмирал флота его величества, а не разбойник! Да как у вас язык повернулся сравнить меня — особу, облечённую доверием самого короля! — с какими-то висельниками?!!

Он кричал ещё добрых пять минут, наконец дав выход своему гневу и высокомерию, которые так усердно до поры сдерживал. Де Баас и д'Ожерон слушали это словоизвержение с мрачными лицами. Начальничек — мечта самоубийцы, что и говорить. И что прикажете с этим делать, дамы и господа? Галка же отстранилась от происходящего, будто всё это никаким образом её не касалось. Даже закинула ногу на ногу, достала из кармана маленькую книжечку, где обычно записывала перечень предстоящих дел, и принялась этот списочек изучать. Пиратские капитаны тоже позволили себе недопустимо отвлечься от почтительного внимания адмиральскому гневу, и начали с едкими усмешечками негромко, но не менее едко обсуждать происходящее. Видя такое вопиющее непотребство, де Шаверни просто задохнулся от ярости. И замолк, не находя подходящих случаю выражений.

— Вы закончили? — пиратка соизволила оторваться от изучения своих записей и посмотреть на него с редкостным спокойствием. Можно даже сказать — скучающе. — В таком случае давайте вернёмся к обсуждению. Вопрос, поднятый господином де Баасом, как я понимаю, кровно интересует всех собравшихся, не так ли? Особенно с учётом размеров будущей прибыли.

Это "версальского шишку" просто добило. Ещё никто и никогда не смел обращаться с ним подобным образом! Да что здесь вообще происходит, чёрт подери? Что она себе позволяет?!! Больше всего на свете ему хотелось подскочить к этой хамке, вырвать у неё из рук чёртову книжечку, и в соответствующих выражениях высказать всё, что он думал на её счёт. Но он знал, что не сделает этого. Так унижаться! Никогда. И, что самое скверное, де Шаверни понимал ещё одну вещь: пиратка прекрасно осознавала эту тонкость, и потому позволила себе выставить его идиотом в глазах двух официальных лиц. От гнева у него буквально отнялся язык, чем эта сво… прошу прощения — эта дама и воспользовалась. Де Шаверни в бессилии рухнул обратно на стул. А господа губернаторы мстительно усмехались.

— Не стоит принимать всё так близко к сердцу, сударь, — с фальшивым сочувствием проговорил д'Ожерон. — Вы не во Франции, и здесь действительно иные законы.

Адмирал промолчал. Не потому, что сознавал правоту д'Ожерона, а потому, что ещё не отдышался. И прикрыл глаза, чтобы заинтересованные лица не прочли там его мысль: "Я вам это ещё припомню".

— Хорошо, — с хрипом сказал он, дёрнув пуговицу великолепного шёлкового камзола. — Иные законы… Вы предлагаете мне их соблюдать?

— Вряд ли здесь станут переделывать их под кого-либо, — жёстко, словно забив гвоздь по шляпку, произнёс д'Ожерон. — И коль вы изъявили согласие возглавить поход на Картахену, давайте от общих вопросов перейдём к частностям. Мы не знаем, какова будет точная сумма добычи. Потому наилучшим способом решить вопрос о справедливом её разделении стоит всё же признать метод флибустьеров — заранее определить причитающиеся каждому доли.

Де Шаверни с усилием потёр пальцем висок: движение, от которого он безуспешно пытался отделаться ещё с юношеских лет… Нет. Сейчас ни в коем случае нельзя доводить до крайности. И д'Ожерон, и де Баас, и пиратка уже оценили его срыв. И сделали должные выводы. Чёрт, ведь эти вспышки гнева — его ахиллесова пята. Видит Бог, он до последнего сражался с этим своим недостатком, но тот не желает уступать. Берёт своё в самый неподходящий момент, как сейчас…

— Пожалуй, мне ничего не остаётся, кроме как согласиться с вами, — сказал он усталым тоном, подавив тяжёлый вздох. — Существующее положение вещей меня не устраивает ни в коей мере, но раз уж вы так настаиваете… Я вас внимательно слушаю.

9

По выходе из губернаторской резиденции — далеко за полночь, между прочим — Галка почувствовала себя так, будто снова целый день провела затянутой в корсет и только что его сняла. Ей было душно, тесно и тошно от самого факта общения с таким сложным, но крайне неприятным типом, как де Шаверни. Не было сил даже сказать что-нибудь едкое в его адрес. Зато господа капитаны в выражениях не стеснялись. Особенно неистовствовали Билли и Требютор.

— Ну и жлоб! — возмущался Билли. И это было ещё самое мягкое слово из тех, что он изволил применить к особе новоиспеченного адмирала. — Предложить нам десятую долю от добычи! Десятую! Сволочь, сукин сын, дерьмо собачье!

Речь Франсуа Требютора здесь вообще лучше не воспроизводить — это не для слабонервных. Дуарте и Причард молчали. Но если Жозе был странным образом равнодушен к тому, какой процент им полагается от картахенской добычи, то молчание Причарда было молчанием философа. Галка восемь месяцев ходила на «Орфее» под его началом, и успела за такой не очень долгий срок изучить этого человека. Она совершенно справедливо считала себя на девяносто процентов его творением. Отношение к нему у неё тоже было особое — даже несмотря на его крайне сволочной характер и склонность в самый удобный для себя момент перекидываться на сторону победителя. Галка ни разу не доверила ему ни единой жизненно важной детали какой-либо из своих операций, но и не задвигала на вторые роли. Причард всегда работал с кем-то в паре. И, что самое интересное, всё воспринимал как должное. Возвращение в Англию ему уже не светило, порваны деловые связи в английских колониях, с французами тёплые отношения клеились как-то слабо. Оставалось только пиратствовать, а это он умел делать получше некоторых… Причард лишь мимоходом скользнул по Галке слегка рассеянным взглядом, но та поняла: хочет поговорить без свидетелей.