Страница 3 из 25
– Дамиан, – представился он, снизойдя до рукопожатия.
– Ого! – воскликнул Сабуров. – Не наше какое-то имечко.
– Греческого духовенства. – Всё тем же бесстрастным тоном проговорил его собеседник. – Я сам выбрал его.
– А ты грек, что ли?
– Нет, – тон длинноволосого молодого человека не располагал к продолжению беседы. Однако, смягчившись, он добавил, – Мама назвала меня Дмитрием, но я органически не перевариваю, когда меня называют Димочкой.
Тут он осёкся и замолчал, снова уставившись в пространство и полностью отдавшись своим мыслям, словно и не разговаривал ни с кем секунду назад.
"Странный молодой человек, – подумал Андрей. – Очень странный".
Кроме Дамиана-Дмитрия и «Свина»-Павла, за столом оказались женщина с причёской-шаром, по имени Лиля. Далее – симпатичный, но не броской внешности кареглазый молодой человек по имени Гарик. С торца стола, напротив Дмитрия, умастилась веселушка Лена с искрящимися глазами. И, наконец, через стул от Сабурова сидел Ислан – кавказец.
За соседним столом нашла приют девушка, пытавшаяся занять место рядом с Андреем, – Маша Светлова, там же две давешние малолетки: Таня и Аня – обеим только накануне исполнилось восемнадцать. Теперь они тесно жались друг к другу, шептались и задорно чему-то смеялись.
В этот момент в столовую, гордо именуемую тут обеденным залом, вошла Кира. Она буквально проплыла к своему месту рядом с Сабуровым, и неудивительно, что многие провожали её оценивающими взглядами. Однако один из них, чересчур пристальный, принадлежащий мужчине лет сорока с соседнего стола, очень не понравился Андрею. Столько всепожирающей страсти было в этом взгляде, что становилось страшно. За Киру. Казалось, обладатель этого взгляда пойдёт на всё, лишь бы заполучить девушку в свою постель. Хотя бы на одну ночь.
– Привет, а вот и я, – сказала Кира и, перед тем, как сесть, чмокнула Андрея в щёчку, – не соскучился?
Его окутал запах её духов. Он не шибал в нос, не был приторным, а звучал, как бы издалека и манил, манил к своей обладательнице.
В своей мысленной таблице Сабуров обычно ставил девушкам минус за назойливый запах. По его твёрдому убеждению, они просто не умели пользоваться парфюмерией, и практически все пахли весьма вульгарно, и, скорее отталкивали, нежели привлекали этим орудием обольщения.
Сейчас он даже не вспомнил об этой своей таблице. На мгновение он забыл обо всём на свете. Мир перестал существовать за исключением девушки, сидящей рядом, и благоухания, ускользающего от обоняния, но не оставляющего его.
– Чуть было не умер от скуки. – Ответил Андрей, едва придя в себя.
Она задорно засмеялась.
– Так на чём мы с тобой остановились?
– На Аристотеле, если мне память не изменяет.
Он посмотрел на неё, почти не отрываясь, однако от него не укрылся взгляд, брошенный исподлобья Дмитрием (язык не поворачивался назвать его Дамианом, хотя было в нём что-то эдакое). Тот был явно удивлён, что в этих стенах молодые парень с девушкой могут обсуждать историю философии.
После ужина возникла небольшая заминка. Участники реалити-шоу, о котором, кажется, уже никто и не вспоминал, бросились наперегонки занимать комнаты, хотя те особенно ничем не отличались друг от друга. Но видно такова уж русская натура – урвать, и не важно, что нет никакой разницы между номером один и номером двадцать – те же четыре стены, две койки, которые можно сдвинуть, телевизор, душ, тумбочки, холодильник.
В коридоре неподвижно стояли трое: Андрей, Кира и Дмитрий. Они ждали, когда же уляжется суматоха, чтобы устроиться в комнатах без лишней суеты.
– Кстати, – спросил Сабуров девушку, – ты случайно не с парфюмерией работаешь?
– Как догадался?
– От тебя исходит настолько неземной аромат, что я понял: ты прекрасно разбираешься в этой области.
– Что есть, то – есть. Спасибо за комплимент.
Не успела она закончить фразу, как Андрей вздрогнул и едва не подпрыгнул на месте. Лицо его исказила брезгливая гримаса.
Сабуров не обратил внимания на тяжёлые шаги за спиной, и впредь решил быть осмотрительней. «Свин» подошёл сзади и хлопнул ладонью ему по ягодице, после чего, бросив:
– А ты классный, – и снова пошленько подмигнув, был таков.
Кира попыталась успокоить своего молодого человека улыбкой, в чём не особенно преуспела.
– Тварь, – выдохнул он в спину Пашке.
– Пойдём, – сказала Кира, беря его под руку, – не обращай внимания.
– Терпеть не могу гомиков. – Сказал Сабуров, взяв себя в руки.
Они заняли третий номер – с видом на озеро. Во втором же по соседству поселился Дмитрий. Напротив – в девятнадцатом – две девчушки: рыженькая и чёрненькая. Андрею они ужасно напоминали один попсовенький девичий дуэт, проповедующий лесбийские отношения. Таня и Аня, судя по всему, не особенно далеко от них ушли. Слишком уж они красноречиво обнимались.
Закрыв за собой дверь, Андрей задумчиво посмотрел на Киру. Вот уже некоторое время он только и хотел остаться с ней наедине, а теперь понимал, что не сможет сделать первый шаг. Только не сегодня. В лучах закатного солнца она была самим совершенством, которое нельзя трогать руками.
Ему показалось, что всё это она прочитала в его взгляде, и ей стало неловко, но вместе с тем и легко.
– Я очень устала, – сказала она, – ты не против, если я лягу пораньше?
– Нет, конечно, что ты? Пожалуй, пойду, прогуляюсь.
Наконец-то у него выдалась прекрасная возможность разобраться в своих мыслях и чувствах, и всё «разложить по полочкам».
Андрей вышел из здания, и на мгновение ему показалось, что он остался совсем один на целой планете. Несмотря на тихий и тёплый вечер, на улице не было ни души. Странно…
"А чего ты удивляешься? – Они уже все по койкам, наслаждаются друг другом", – раздался голос в его голове.
Этот голос Андрей привык слышать с раннего детства, но до сих пор не мог понять, что это: величайший дар, или величайшее проклятие.
"Я всё правильно делаю?"
"А в чём проблема? Тебе что-то не нравится в твоём поведении? – Тогда – меняйся".
"Дело не в этом, я только что потерял девушку из-за того, что не всё рассказал ей о себе".
"Она не любила тебя. Иначе поняла бы, или попыталась бы это сделать".
"Но зато я любил её. Да и она…"
"Нет! Ты нравился ей. Но посмотри на себя в зеркало: ты же можешь нравиться девяноста процентам всего слабого пола на планете".
"Ты льстишь мне".
"Снова – нет. Это правда, и ты сам знаешь об этом. А любовь… Любовь есть лишь одна, и она не имеет ограничений ЭТОЙ жизнью".
"А то, что сейчас?"
Андрей даже не знал, как правильно сформулировать вопрос, и не удивился, что возникла пауза. Он шёл по лесу и вдыхал запах хвои, устилавшей землю. Дальше – вправо – располагался смешанный лес с густым подлеском. К нему бежала еле приметная тропка, но идти в том направлении не хотелось. К тому же табличка, прикреплённая к дереву, гласившая:
"ГНИЛЫЕ БОЛОТЦА"
и вовсе отбивала желание двигаться туда. Андрей повернул назад.
"Ты на правильном пути, – наконец, сказал ему голос, – но будь очень осторожен. Путь этот узок, а по краям бездонные пропасти. Оступишься, и жди ещё сотню лет, если не больше".
"А как мне узнать, что я поступаю правильно?"
"Каждый человек в глубине души всегда знает: правильно ли он поступает, или нет. Просто, мало кто способен слушать себя самого. Свою собственную душу, если уж на то пошло".
"Но всё-таки?"
"Ты знаешь всё, что нужно. Ты сможешь разглядеть искушения и соблазны. И, если будешь обходить их стороной, не собьёшься с пути. Выбор есть всегда, и сейчас твоя Судьба (именно так: с прописной буквы) в твоих руках".