Страница 11 из 22
Одна дама заметила Иде, когда та пришла ей показывать игрушки, присланные папой: – "Как папа тебя любит!" – "Нет, балует" – поправила Идка.
Трагикомедия. Я готовлю к обеду. С одной стороны – Идка, с другой – второй. Поставила плошку с очищенной картошкой и налитой водой «подальше»… Ида зацепила и все пролила. Пришлось во второй раз мыть пол, стол и т. д. Нервы «подняли» настроение. Идка сбежала, а я прикусила язык, чтобы не разразиться наставлениями.
Плошку налила и поставила с другой стороны. Пока я заканчивала возню, Боря зацепил рукой и пролил всё снова. Заорал благим матом от испуга.
Сцепив зубы, начала в третий раз подмывать столовую. Второпях толкнула кошель и просыпала весь картофель. Тут уж я заплакала и сама…одна.
Жизнь состоит из обычных историй, которые окончательно подорвут мои нервы!…
02.03.38. День прошел, пожалуй, хуже, чем обычно… Обидно! Вчера получила телеграмму от Воли, которую Нина поняла, как поздравление отца с десятью месяцами сынишки.
У Бори как будто желудочек наладился. Можно есть все, но привередник страшный. Ест тюрьку, суп. Манная каша и кисель надоели. Уписывает просто хлеб с таким аппетитом, как когда-то Ида, когда ей дали гусиную лапку. Дерётся, но играя, конечно. К матери льнёт, как ни к кому. Но имена знает только Идочки и Тобика.
Купила Идочке азбуку в картинках. Очень неудачное «изобретение», но лучшего нет. Знает только три буквы и везде их отыскивает – а, о, у.
Получили от Воли посылку и письмо. Радости и восторгу не было конца. Я скорей начала пробовать мою любимую халву и угощать Борю, а Идка, вооружившись молотком начала колоть миндаль.
06.03.38. Сижу с Борей на кресле. Тобик по обыкновению у меня на плечах. Ида с ящичком и кубиками в руках старается опрокинуть их не то на меня, не то на Тобика. Делаю вид, что не замечаю её поползновений на мою особу. Наконец, опрокинула. Больно ударила мне в висок. Я сделала вид, что плачу. Началась обычная история. Она уверяла меня, что она «плачет», "обиделась", «рассердилась»… Я не обращаю внимания. Потом начала усиленно обхаживать меня, предлагая свой носовой платочек. Наконец, я раскрыла лицо, сделала обычное внушение и т. д., продолжая делать вид, что я ещё плачу. Тогда она, подумав немного, говорит с видом лисы: – "Бабуся, ты все собираешься ехать к Фане, а всё не уезжаешь." – "Да, я уеду к тете Фане, к бабусе и Мишеньке. Он меня любит." – "А ты мне привезёшь потом большую прыгалку?" – "Нет, не привезу. Я уже больше не приеду." Как она зарыдала! Здесь уж мне пришлось перейти из роли страдательницы в роль успокоительницы. Помирились и надавали обещаний до следующего первого случая.
Недавно чудно играла в кроватке: бросала дощечки на пол (парные карточки) и приговаривала: – "Брысь, киска!", а потом твердила Боричке: – "ты – мой, а я твоя". Книгу "Кот и грачи", присланную Волей, «читает» почти всю.
10.02.38. Нина сделала Иде замечание, а та в ответ: – "мамочка, ты не понимаешь шуток!" Чтобы не капризничала, «помогала» стирать мне в большом тазу. Стирала свой платочек. Старалась подражать всем моим движениям. Развесила платочек на борт таза и говорит: – "вот тёти на картинке так стирали и так вешали. Потом пришёл волк. Тёти его побили и он убежал". Первая часть – действительно, когда-то мы с ней ходили в зоопарк и она наблюдала, как дикобраз стирал белье, а вторую часть из сказки – придумала.
Намочила я селедку в тарелке и поставила на окно, а за окном на верёвке повесила белье. Несколько раз она сказала, что селёдка «сохнет». Я ее поправила: – «мокнет». Она говорит: – "селедка мокнет, а бельё сохнет!"
Ложась спать, ни за что не хотела убирать свои игрушки. – "Не хочу!" и никаких. Форменное упрямство. В конце концов убрала: видимо, подействовал разговор о милиционере, который заглядывает в окна и следит за тем, чтобы девочки убирали игрушки, а то он их заберёт.
Одна дама рассказывала, как её сын, не достав в городе ёлки, ездил на автомобиле ночью в лес и привез ёлку для маленькой девочки. Я ей рассказала об этом, прибавив кое-что и приправив рассказ: – "…сверкали звёзды, задувала метель, выли волки и т. д." Это стало её любимым рассказом. Она заставляет повторять его вновь и вновь по несколько раз подряд. Часто сочиняет отцу «письма» или «читает» от него. Сегодня проснулась и говорит, что видела папочку во сне.
Знакомые буквы отыскивает везде: в газете, на афишах, на коробках, банках. Складывает на тарелке «А» из жареной картошки. Достала ножницы и разрезала себе оба чулка.
14.03.38. Передаю разговор. – "Ко мне подошла девочка. Я сидела на окошке, на стульчике. Девочка говорит мне – "Где твоя мама?" – я говорю – «работает». Девочка спрашивает – "а где твой папа?" – Я спрашиваю – "Уехал и работает."… (Я поправляю – не спрашиваю, а отвечаю. В общем она уже говорит правильно.) – "А Боричка?" – «играет». Девочка тогда ушла."…
17.03.38. Сейчас же, как ушла Нина на службу, у меня началась сильная головная боль – обычный приступ мигрени. Постель и лекарства не действуют. Рвоты не было. Нельзя было ждать скорого облегчения.
Часа в два я встала, затопила печку и уложила Боричку спать. Дети остались без присмотра. Чего только не придумывала Идка. Весь ковёр был усеян мелко нашинкованными бумажками, все игрушки выброшены на пол, качалка опрокинута на бок, ложились и в неё и на неё (а она еле – еле дышит).
Наконец, она поела сама, покормила Борю и Тобика. Вся серёдка хлеба была выщипана. Я её хвалила, хвалила. Боря за это время замочил все штанишки, чулочки и туфельки, что обыкновенно никогда не бывает. О том, что он мокрый, сообщила мне Идка. И она же вешала всё просушивать.
Ида знает, как ставить тесто. Следит за ним и говорит, когда оно поднялось или ушло. Стала употреблять слово – «ужас». – "Ужас, как спать хочу". Начали уроки немецкого языка. Она уходит в другую комнату. Начинается диалог:
– " Komm her!" – «Gieich» – «Schnell» – "Gut".
Задаю вопрос: – "WiLLst du essen?" Вставляю в эту фразу новые слова: Butterbrod, Kartoffel, Zukor, Milch… Знает, как будет – Tei trinken и spazieren gehen. Все это пока очень и очень нетвердо, но занимается охотно.
(Добавляет Ираида…
Мне было всего три года, когда Бабуся старалась приучать меня к разговорной речи. Если я бегала во дворе, а ей надо было позвать меня домой, она открывала дверь, и с крыльца громко кричала: – «Ида, Komm her!». Поэтому не удивительно, что во дворе меня дразнили – «Ида – еврейка». Но еврейских семей в наших домах жило много, поэтому в общем-то на эти дразнилки никто не обращал внимания. А став чуть старше, я сама научилась давать сдачу обидчикам кулаками.)
Вчера застряла у окошка, наблюдала метель и выкалывание льда на тротуаре. Потом передает: – "На меня посмотрел мальчик и сказал – "идёт кочет на пятах, несёт саблю на плечах, хочет лисоньку рубить, как капусту мелить", а потом высунул язык. Другой мальчик подошёл и засмеялся." Слова из сказки – её фантазия, а второе – факты. Обсудили с ней и сделали вывод, что мальчик нехороший.
Боря роняет вещь, говорит – "А!", показывает пальчиком, чтобы подняли. Проснувшись утром, смотрит на меня, если я встаю, смеется, показывает ручкой и хлопает в ладошки.
Ида из спичек пытается сложить – «Ида». Её рассказ: – "Вырасту, бабуся, пойду в лес. А там – волк. Я прибегу домой, «заму» ружьё. Пиф – паф! Выстрелю, а волк убежит в лес!"
У неё, видимо, тугой желудочек и разговор о «как-ке» занимает видное место. Клизма ставится всем куклам. А когда я сегодня лежала почти без движения, она и со мной пыталась проделать ту же операцию.