Страница 3 из 11
15 января – Министр обороны Р. Я. Малиновский издал приказ о наборе 60-и человек, в том числе пяти женщин, в отряд советских космонавтов. В группу № 1 вошли: Жанна Дмитриевна Еркина, Татьяна Дмитриевна Кузнецова, Валентина Леонидовна Пономарёва, Ирина Баяновна Соловьёва и Валентина Владимировна Терешкова.
В феврале 1962 года по предложению Королёва С. П. началась подготовка к совместному полёту двух космических кораблей. Это предложение Королёва было активно одобрено Устиновым. Стимулом к такому полёту послужили первые успехи американцев. Джон Гленн 20 февраля совершил трёхвитковый полёт на космическом корабле «Меркурий» после семи неудачных попыток старта.
Устинов поспешил доложить о предложении Королёва – Хрущёву, который попросил всячески ускорить подготовку такого полёта, чтобы ещё сильнее "утереть нос" американцам.
Продолжалось соревнование между СССР и США за первенство в освоении космоса. Гагарин и Титов первыми проложили дорогу в космическое пространство. Последующие полёты уже не могли удивить мир также, как – первые. Советские космонавты стали летать в космос с завидным постоянством, всё время выполняя усложнённые задания. Но полёты первых четырёх космонавтов повергли весь мир к их подвигу.
В первых числах августа, на Байканур слетелись представители многих организаций, ведомств и предприятий. В Тюратао стояла жара. Но не только от жары накалялся воздух, но и от ожидания очередного полёта космонавтов по новой программе.
Впервые график пусков предусматривал непрерывную работу на старте в течении трёх дней. Первый день – подготовка к пуску Николаева. Второй день – осуществление пуска и начало подготовки к пуску Поповича. И третий день – пуск Поповича. Без отдыха предстояло работать трое суток. Но никто не роптал.
11 августа 1962 года в 11 часов 30 минут был запущен космический корабль «Восток-3». Пилотировал корабль Андриян Николаев.
Дублёром был – Валерий Быковский и запасным космонавтом – Борис Волынов.
После выхода на орбиту А. Г. Николаев приступил к выполнению сложной и насыщенной космической программы полёта.
12 августа в 11 часов 02 минуты 33 секунды, стартовал космический корабль «Восток-4» с космонавтом Павлом Поповичем. Дублёр – Владимир Комаров. Запасной космонавт – Борис Волынов.
Начался первый в мире групповой космический полёт двух пилотируемых советских кораблей «Восток-3» и "Восток-4".
Андриян Григорьевич Николаев родился 5 сентября 1929 года, в Чувашии, в деревне Шоршелы Мариинско-Посадовского района Чувашской АССР, в семье колхозников.
Отец – Николаев Григорий Николаевич, работал конюхом в первом в районе колхозе. Мать Анна Алексеевна Алексеева-Николаева, доярка на молочной ферме. У Андрияна – два брата и сестра. Старший брат – Иван, младший – Пётр, и сестра – Зинаида.
Андриян в 1947 году окончил лесотехнический техникум. Работал по распределению мастером треста «Южкореллес». В 1950 году был призван в Советскую Армию. В 1951 был принят во Фрунзенское военное авиационное училище лётчиков. После окончания, в 1954 году служил в авиационных частях в Подмосковье. В 1960 году был зачислен в отряд советских космонавтов. Прошел полный курс подготовки к полётам на кораблях типа Восток. Являлся в 1961 году дублёром Г. С. Титова.
На момент первого своего полёта был холост, числился завидным женихом.
Павел Романович Попович родился 5 октября 1930 года в селе Узин Узинского района Киевской области, Украина.
Отец Павла Поповича – Роман Порфирьевич был простым узинским крестьянином. Окончил два класса церковноприходской школы, работал на земле. С появлением в Узине сахарного завода стал кочегаром. Стахановец.
Мать – Попович (Семеновская) Феодосия Касьяновна родилась в зажиточной семье. За Романа Порфирьевича вышла замуж по любви.
Семейное положение Павла Поповича:
Женат. Первая жена – Марина Лаврентьевна Попович (Васильева) – лётчик-испытатель.
Дочери от первого брака: Бережная Наталья Павловна (1956 г. рождения) и Оксана Павловна Попович (1968 г.).
Внуки: Татьяна (1985 г. рождения), Майкл (1992 г.) и Александра (2005 г. рождения).
Вторая жена – Алевтина Фёдоровна Попович (Ожегова).
В 1951 году Павел окончил Магнитогорский индустриальный техникум и Магнитогорский аэроклуб.
В 1951–1952 годах Павел Попович окончил первый курс Сталинградскго военного авиационного училища лётчиков, и был направлен на Дальний восток в 52 ВАУЛ. Центральный военный аэродром располагался у посёлка Возжаевка Амурской области. Павел же оказался на аэродроме поменьше, у посёлка Поздеевка. Аэродром был особого назначения. Там обучали корейцев полётам на Ла-9 и Пе-2. После короткой программы обучения они на этих же самолётах улетали на родину.
Группа, с которой прибыл П. Р. Попович, была первой русской группой курсантов на аэродроме. Попович становится старшиной эскадрильи курсантов в звании сержанта. Училище он не окончил из-за его расформирования.
С 21 декабря 1953 года по 25 декабря 1954 года он служил курсантом Военной офицерской авиационной инструкторской школы ВВС в городе Грозном.
После окончания обучения, до 1957 года Павел Попович – лётчик 265-го истребительного авиационного полка (ИАП) 336-ой истребительной авиационной дивизии (ИАД) 22-ой воздушной армии (ВА).
С июня 1957 года – адъютант эскадрильи, старший лётчик там же.
С 1958 года направлен в 772-й ИАП 26-ой ИАД 22-й ВА.
С 31 января 1959 года назначен адъютантом эскадрильи.
В 1960 году Павел Попович зачислен в отряд советских космонавтов (группа ВВС Љ 1). Прошел полный курс подготовки к полётам на кораблях "Восток".
После первого полёта Павел Попович продолжил подготовку в отряде космонавтов. Проходил подготовку к плёту по «лунной» программе, а после её закрытия готовился к полётам на кораблях типа «Союз» и орбитальной космической станции типа "Алмаз".
Космонавтам А. Г. Николаеву и П. Р. Поповичу в совместном полёте предстояло выполнить много разного рода исследований и экспериментов, таких, как: изучение влияния длительности космических полётов, влияние невесомости на космонавтов, возможности согласованных действий двух экипажей, и многие другие.
Космонавты А. Г. Николаев и П. Р. Попович в процессе группового полёта осуществляли проверку работы всех бортовых систем, проводили медицинский самоконтроль, производили ориентацию кораблей в пространстве с использованием ручных систем управления и т. д.
Впервые в космосе работала интернациональная команда – чуваш и украинец.
Вспоминает П. Р. Попович.
"Андрей первым связался со мной:
– Беркут! Я – Сокол. Как слышишь меня? Прием.
Я – ему:
– Андрюша! Я тебя не только слышу, но и вижу. Ты летишь у меня справа, как маленькая Луна.
Николаев мне:
– Та чего? Я же Сокол. Ругаться будут.
Я – Николаеву:
– Да кто нас ругать будет? Они не доберутся до нас!
Вот так мы и переговаривались: «Андрюша» и «Паша». "Сокола" и «Беркута» не использовали.
Ещё до полёта решили некоторую информацию кодировать – не сообщать же на всю вселенную в космосе – «обделался», что у него болит голова или началась рвота. В этом случае на землю необходимо передать кодовое слово – «ромашка» – оно означало "болит голова", «гроза» – у космонавта рвота. Сообщать на Землю метеообстановку над Мексиканским заливом не входило в мои задачи, я передавал эту информацию как текст для исследования прохождения длинных волн, но совершенно упустил из виду, что обеспокоил руководителей полёта своим здоровьем. С других точек орбиты волны не проходили. Земля не могла их принять, а тут очень отчётливо: – "Над Мексиканским заливом ГРОЗА". В ЦУПе переполох – у Поповича плохое состояние, его – тошнит! Стали меня допрашивать о самочувствии и предполагаемых причинах расстройства. Они меня о «ГРОЗЕ» расспрашивают, а я им подробно – о молниях, совершенно выпустив из памяти кодировку неприятных ситуаций. Только, когда вступил в связь с Хабаровским, и Михаил Петрович Кадушкин, штурман из ЦПК, монотонным голосом спросил:
– "БЕРКУТ!" Я – «ВЕСНА-2»! Так какую ты видел грозу? – до меня дошел весь трагизм ситуации – ведь прервать полёт могут! Я заорал: – "Метеорологическую! Самочувствие нормальное! Всё отлично!".
Но на Земле уже приняли решение сажать П. Поповича. У руководства была причина для такого решения – понижение температуры в корабле могло привести к отказу бортовых батарей.
Ещё до полёта, горячие споры разгорелись по вопросу длительности полёта Поповича. Вылетев на сутки позже Николаева, он мог и посадку совершить на сутки позже. То есть оба находились бы в космосе по четверо суток. Сначала все пришли к согласию сажать космонавтов по программе: Николаева после четырёх суток, на 65-ом витке, а Поповича после трёх суток, на 49-ом витке. В вопросе – летать ли Поповичу лишние сутки – ни Смирнов, ни Королёв не решились взять на себя ответственность, и доложили Хрущёву. Хрущёв ответил, что, если по технике и самочувствию Поповича нет замечаний, то – "……почему мы должны его обижать? Запросите и, если он желает и может летать дальше, разрешите ему полёт на четвёртые сутки".
Таким образом, ответственность временно переложили на Хрущёва. Аналогично поступил и маршал Руденко. Он доложил маршалу Гречко, который тоже не возражал против четырёх суток.
Однако, Попович сам себя лишил четвёртых суток. На третьи сутки полёта он сообщил, что температура и влажность снизилась до предела нормы. Температура в корабле составила всего 10 градусов. После этого сообщения медики заволновались и попросили немедленной посадки.
Как быть? Только что согласовали с Хрущёвым и Гречко четвёртые сутки, и вдруг можем не долетать и трёх. Может быть, полёт и был бы продлён, но неожиданно от Поповича поступило сообщение: – "Наблюдаю грозу". «Гроза» была условным кодом, означавшим, что тошнота дошла до рвоты. Никому и в голову не пришло, что речь идёт о настоящей грозе. Волнение на КП началось такое, что разговоры о четвёртых сутках прекратились, несмотря на то, что на повторный запрос о «грозе» Попович ответил: – "Наблюдал метеорологическую грозу и молнию".