Страница 77 из 152
– Но ведь отчего-то же Адербал погиб? – заметил генерал-гауляйтер, – Мне что, опять заткнуть уши?
– Богами клянусь, досточтимый, Дам тут ни при чём. Не было у них ссоры, да и день выпал на отдых, когда мы были на острове все вчетвером. Мы же говорили уже, его барракуда здоровенная цапнула. Их там полно, этих морских щук, а зубы у них – сами же знаете. Адербал – ну, алчноват он немного. Мы все, конечно, мечтаем подзаработать при случае побольше, чтобы остепениться и выйти в люди, но Адербал любил ещё и показуху. Взял, да нацепил зачем-то блестящий серебряный браслет, хоть и знал, что в мутной воде барракуда запросто может броситься на блестящее. Мы же их так и ловим обычно на ярко надраенную бронзовую блесну. Наверное, посчитал, что уж с его-то морским опытом ему бояться нечего, а оно вон как вышло. Дам потом рассказывал, что Адербал и раньше пару раз и нарочно на свой браслет барракуду подманивал под верный удар трезубцем. Любил он пофорсить там, где по делу это не нужно.
– А как с ним получилось?
– Глупо получилось. Мы как раз закончили с остатками "Дельфина Нетона". На что хватило сил, и что имело смысл – всё разобрали и перевезли на остров. Сортировать и думать над судёнышком – это уже у себя, все вместе, так что мы рассчитывали справиться уже побыстрее. Вот и решили немного это дело отпраздновать. У нас ещё оставалась одна амфора вина, так половину оставили для последней пирушки перед отплытием, когда уже готова будет своя посудина, а половину перелили в пустую амфору и как раз её и распили по поводу окончания разборки погибшего судна. Ну, не в один присест, конечно – зачем нам до свинского-то состояния было напиваться? Просто хорошо посидели, поболтали о жизни нашей, о семьях, просто о бабах – жаль, не было с нами баб сговорчивых, с ними-то было бы повеселее. Утром продолжили, тоже в меру, так что оставалось ещё и на обед – в тот день мы решили отдохнуть. Порыбачили немного, Адербал как раз этот свой трюк нам показал с подманиванием барракуды под трезубец, потом искупались, и тут он нам сказал, что как жили мы небогато, так и останемся беднотой, если сами о себе не позаботимся, да и подбил нас попробовать жемчуг попромышлять. Жемчужниц-то мы и в озере видели, и на отмели, да всё не до того было, а тут как раз досуг выдался – почему бы и нет? В озере выловили тех, что покрупнее, десятка два, но жемчужина только в одной оказалась, да и та маленькая, белая и неправильной формы – ценность небольшая. Продолжили в море на отмели, выловили десятка полтора, и вот тут-то как раз Адербал и нарвался на проклятую барракуду. Браслет-то ведь он так и не снял, а воду мы взбаламутили, пока раковины эти собирали. Там и глубины-то по пояс только и было, долго ли взбаламутить? Тянется он за очередной раковиной, и тут эта рыбина в руку ему и вцепилась. Он орёт, из его руки клок мяса выдран, кровь хлещет, мы на акулу сперва подумали, а у нас же трезубцы у всех на берегу оставлены, плавника не видно, от этого мандраж. Ну, преодолели, кинжалы-то при нас, кинулись к нему на помощь. Хватаем, тащим к берегу, но кровь ведь в воду попала...
– Появилась и акула?
– Да нет, две или три барракуды помельче. Небольшие – они стаями держатся, а на кровь эти морские щуки реагируют не хуже акул. Меня от серьёзной раны только крага на руке спасла, парой царапин отделался, Левкона тоже куснули, но не опасно, но в этой суматохе Дам на морского ежа наступил, так что пришлось вытаскивать и его. Когда мы вытащили наконец Адербала на берег, у него ещё и ноги оказались искромсанными – так и истёк кровью, хоть мы и сделали всё, что могли. Потом-то мы эту большую щуку всё-же выследили и добыли, и из неё вышла неплохая тризна по нашему финикийцу. Но если бы он не показушничал, то был бы жив и здоров. С этими барракудами и акул не надо...
– А акул там нет, что ли?
– Есть, конечно, и акулы. Как не быть? Эти твари везде есть. Но возле острова в основном рифовые мелькали и им подобная мелюзга, так что не столько мы их опасались, сколько они нас. Пару раз синяя мелькала, один раз – молот, но тоже небольшие, не того размера, чтобы охотиться на человека. Не трогай её такую сам, и она проплывёт мимо. А людоед с белым брюхом нам не попался ни разу. Может и наведывается в сезон тюленей, и мы видели следы их лежбища на берегу, но он ведь за ними обычно и следует, а мы не в сезон попали. Ну и хвала богам, без такого соседства как-то спокойнее.
Мореман имел в виду большую белую, за которой водится наибольшая дурная слава людоеда. Вообще-то она лопает в принципе всё, что в состоянии поймать, и мелкие, конечно, именно так и кормятся, как и вообще большинство акул, но по мере подрастания большая белая начинает отдавать предпочтение теплокровной добыче и специализируется в основном на тюленях. В Карибском море это местный карибский тюлень-монах, и вот за ним тутошние большие белые в основном и следуют. Есть даже у биологов такая версия, что и на людей большие белые в большинстве случаев нападают оттого, что путают их с тюленями. Ну, им виднее, они специалисты, да и реальные скопления больших белых как раз там, где кучкуются на своих лежбищах тюлени, работают таки скорее на эту версию, чем против неё. Юг Африки с её морскими котиками и частотой встречаемости большой белой – наглядный тому пример...
– А эти мелкие – зачем они нам нужны? – продолжал Малх, – Мясо мочевиной отдаёт – с голодухи съели бы, конечно, но зачем, когда нормальная рыба есть?
– Барракуд этих, что ли, ловили?
– И их тоже, если другой рыбы не попадалось или сильно сердились на них как после гибели Адербала. Очень хотелось добыть тунцов, но к берегу они не приближаются, а в море за ними с сетью выходить – не на нашей же единственной лодке. Тем более, что её забирала с собой пара, разбиравшая "Дельфина Нетона". Поэтому настоящий морской промысел мы устроить не могли, и рыбачить нам приходилось на мелководье. Чаще всего мы промышляли обычную рифовую рыбу, которая держится большими косяками. Иногда, если повезёт, так метнёшь трезубец в их скопление, и какую-нибуль, да наколешь. Но это не каждый раз, конечно, а один удачный бросок на несколько неудачных. Обычно мы их старались отрезать от моря и выгнать растянутой сетью к самому берегу, где уже и били трезубцами. Основная масса, конечно, успевала улизнуть вбок, ещё часть проскальзывала через нашу крупноячеистую сеть, но и оставалось вполне достаточно. Барракуды бывали чаще помехой, чем добычей. Обкладываешь, бывает, косяк рифовой рыбы, и тут парочка проклятых щук спугнёт его или разгонит. Один раз Адербалу и Даму даже мелкая акула таким же манером промысел испортила, и это был единственный раз, когда мы добыли акулу. Не оттого, что парни позарились на неё, а просто обозлились на неё за эту пакость.
– Но всё-таки съели её?
– Вот ещё! Что мы, из голодного края? К нашему возвращению парни всё-таки успели наловить лангустов, омаров этих здешних без клешней. Ну так зато их там полно, а на вкус они ничем не хуже наших нормальных омаров с клешнями. Ну а акулу эту дурную мы оттащили подальше от нашего лагеря и выбросили чайкам – туда ей и дорога. Не была бы такой дурой и не лезла бы сама, куда не просят – осталась бы жива. Мелюзга, которую она ребятам поймать помешала – и та гораздо вкуснее. А когда она приедалась – или тех же лангустов ловили, или макрелей. Чаще на крючок, если барракуда наживку вместо неё не брала, но если какая подплывала поближе – старались не удить, а на трезубец наколоть. Интереснее же гораздо! Ну, Адербал ещё несколько раз пробовал из лука её подстрелить, как это дикари за южным морем делают, и дважды у него это даже получалось, но потом решили не тратить на это дело стрел – не стоит эта макрель потерянной хорошей стрелы. Трезубец – другое дело, он же на бечеве. Лучшим гарпунщиком среди нас, как ни странно, Левкон оказался. Он хоть и не на море вырос, как мы, но дротики мечет так, что куда нам до него! Вот и трезубец он тоже наловчился метать получше любого из нас.
– И не обидно тебе было? – поинтересовался генерал-гауляйтер.