Античная наркомафия-8

Другой вопрос, как этот капризный жучина на Азорах приживаться будет. Ну, личинки его, если точнее. Своих дубов на Азорах нет, а мы завезли туда и высадили те, которые нам самим там нужны были – пробковый, каменный, да полукустарниковый этот кермесовый, и для красителя недорогого использующийся, и для моих шелкопрядов тоже наиболее удобный. Точнее – для работяг, обеспечивающих кормом гусениц в этажерках. От него же, соответственно, и отходы в виде срезанных работягами и обгрызенных теми гусеницами веток, которые затем и образуют трухлявую дубовую древесину. А где её ещё на Азорах возьмёшь? А ведь личинкам жучины именно её и подавай, да ещё и не всякую. Зажрались, сволочи, хрен за мясо не считают! Так вопрос же в том, выключат ли они свои капризы на Азорах и будут ли жрать то, что есть, или сдохнут на хрен, но не поступятся своими дурацкими гастрономическими принципами. Наташка, правда, обнадёживает, что не так всё с ними хреново – не брезгуют они и трухлявой древесиной других лиственных пород – в основном, правда, не наших, но от каштанов нос не воротят, включая уже нами завезённый съедобный. Лещину, вроде, тоже лопают, так что не должны бы брезговать и культурным фундуком. Не любят древесину плодовых, но изредка жрут и её. Правда, всё это – почему-то не на юге Испании. В общем, на Азорах им перевоспитание в их пищевых пристрастиях предстоит, и уж как они выдерживать его будут, хрен их знает. Вся надежда на то, что жажда жизни сильней. Адаптировался же на западе архипелага жёлто-зелёный ара с Доминики, хоть и вовсе тропический птиц, и причин для капризов он имел уж всяко больше, так почему бы и жучине из листопадных лесов умеренного климата не прижиться в тёплых субтропиках на востоке Азор? Белая кость, что ли, невгребенная?

Разумеется, вовсе не ради амулетов я этим рогатым жучиной заморочился. И уж точно не ради детских забав с ним, для которых и местная пародия на него ничем не хуже. И ловили мы их с моими спиногрызами, и в тележки миниатюрные их запрягали как тех же волов, для аналогии с которыми вполне достаточно и небольших рогов этой пародии на настоящего жука-оленя. Амулеты – так, отмазка. Типа, хотим мы, чтобы у нас всё было не хуже, чем в Греции, а то культуру же развиваем, а жуками этими греческими обделены. На самом деле другая жизнь на Азорах, и если в метрополии мы псевдоантичный ампир имитируем тщательно, то там, за океаном – исключительно для поддержания культурного единства. И уж всяко не для означенного культурного единства мне нужен на Азорах этот рогатый жучина, которого нет ни в нашей метрополии, ни в большей части соплеменной Бетики. Совсем для другого он мне нужен, а вовсе не для псевдоантичного ампира...

– Папа, из Коринфа этим летом привезли несколько новых работ Диэя Пьяницы, так среди них очень красивый серебряный перстень в виде этого жука-рогача, – озвучила Турия отцу свою версию, – Обычно, ты же знаешь, у них стилизованное всё, но вот на том перстне жук, хоть и не раскрашен, но почти как настоящий. Больше кастет, конечно, чем перстень как украшение, но всё равно очень красиво, папа. Маме точно понравился бы.

– Это тот коринфский скульптор, от которого у тебя все твои бронзовые звери? – Трай обернулся ко мне, – Лев, вепрь, жеребёнок, обезьяна с собачьей мордой, носорог, а потом ещё и слон?

– Ну, не все. Носорога и собакоголовую обезьяну мне наш Фарзой отлил после того, как я свозил его в Мавританию. Где бы их увидел живьём Диэй Пьяница, никогда из Коринфа не выезжавший? Но остальные – да, его работы.

– Представляю тогда, каков его жук! Нельзя ли как-нибудь в самом деле?

– Ну, наша Клеопатра, ты же знаешь её, если уж во что-то эдакое вцепилась, то разве же она с этим расстанется?

– Это я понял. Но ведь и твой скиф умеет не хуже, а уж образец я ему достану.

– Образец я и сам у лузитан быстрее достану, а ты мне личинок лучше достань.

– Будущие образцы для учеников твоего скифа, которые будут жить и работать в вашей Атлантиде? – понимающе ухмыльнулся кордубец, – Ты же всё самое лучшее туда тащишь, и я не удивлюсь, если уже при твоей жизни там всё будет не хуже, чем у греков, – Волний с Икером переглянулись, и мой наследник, и сам сжав губы поплотнее, нахмурил брови, сигналя этим младшему, дабы и тот не вздумал рассмеяться, а Турия, глядя на них обоих, хоть и не была в Нетонисе ни разу, тоже въехала и едва заметно кивнула им, – Или уже и теперь кое в чём не хуже? – ага, заметил таки боковым зрением, а он ведь далеко не дурак, – Лучше ведь уже, чем здесь?

– Ну, пока ещё не во всём, но мы же очень стараемся, Трай, – ответил я, – Копии того перстня Фарзою уже заказаны, и насколько я его знаю, он его не один в один сделает, а наверняка ещё и от себя добавит детали пореалистичнее. Там, откуда он родом, этот вид жуков не редкость, как и в Греции, так что знает он его наверняка хорошо. Диэй Пьяница, конечно, молодец, и руки у него золотые, особенно когда ещё трезв, но он ведь грек, и его покупатели – тоже в основном греки, и из-за этого канон в какой-то мере довлеет даже над ним. А наш Фарзой – скиф, ему плевать на греческий канон, и он сделает этого жука так, как сам посчитает лучшим и правильным.

– Папа, это будет что-то с чем-то, – Турия аж глазки закатила от предвкушения.

– Правда, заказаны ему бронзовые, – уточнил я, – Серебряные – наверное, позже.

– Плевать! – отмахнулся кордубец, – Судя по его бесстыдным богиням, в бронзе ведь даже лучше получится? – он тоже был в восторге от экспериментов скифа с патиной и чернением, – И образец на будущее всё равно за мной – самый лучший, какой я только смогу раздобыть. По нему ведь он ещё лучше потом сделает?

– Ну а как ты сам думаешь? Поэтому мы и заказали ему бронзовые.

– Мне, правда, жуки-носороги нравятся больше, – задумчиво сказала Турия, – Ну и не согнётся он, если таким перстнем кого-то в зубы припечатать, – это она добавила уже по-русски, – И с образцом проблем никаких, они и здесь водятся, – снова по-турдетански.

– И у Фарзоя наверняка уже есть и образец, и задумка, – я подмигнул Волнию, и тот кивнул в ответ, подтверждая правильно понятый намёк.

– А твоему отцу точно нужны эти жуки именно для ювелиров Нетониса? – это было спрошено шёпотом и по-русски, пока мы с Траем обсуждали новые работы Фарзоя.

– Сильно подозреваю, что не только и не столько, – ответил ей мой наследник, – Вот только нескоро мы ещё об этом узнаем.

– Вы будете изучать их, когда узнаете достаточно, – пояснил я им, – И не только количество ног, – детвора прыснула со смеху, а вслед за ними расхохотался и Трай, когда я перевёл ему на турдетанский, поскольку восемь ног у аристотелевой мухи не составляли тайны за семью печатями и для него.

Ещё в прежней жизни я как-то раз где-то читал, что у кинструхтеров в одном хренцюзском авиаконцерне висел плакат с изречением какой-то ихней знаменитости о том, что майский жук летать не может, но он об этом не знает и спокойно себе летает. И хотя буквально это сказано только о майском жуке, относится в равной степени ко всем крупным жукам. Попадалось мне и ещё одно изречение кого-то тоже из яйцеголовых, что кто поймёт принцип полёта жука-носорога, поймёт и принцип полётов НЛО. И конечно же, я читал и о Гребенникове с его летающим самокатом, и его книжку "Мой мир". Да и на интернет-форуме его фанатов довелось в своё время потусить и с ними пообщаться. Там они, конечно, по буквальным описаниям и намёкам мэтра его самокат воссоздать пытались, как и чудо-жука евонного вычислить, скорее всего какую-то из бронзовок или златок Ни о майском жуке, ни о носороге, ни об олене как о возможных прототипах его ноу-хау у старика не было сказано ни слова. Но как бы там не было, по изысканиям тех фанатов выходило, что эффект там сложный, не одной только формой пор в жучиных надкрыльях обусловленный, а ещё и электрическими свойствами надкрыльев как эдаких конденсаторов, и другими наворотами. Это и сложно для неспециалиста, слишком легко ошибиться, и опасно, потому как электромагнитные поля силы, достаточной для подъёма серьёзных грузов, для здоровья зело не полезны. Жуку-то что? В стадии взрослой летучей особи он живёт недели или месяцы. Он выполнил свою жизненную задачу, если успел за это время найти себе пару и размножиться, а долгой и здоровой жизни после выполнения этой главной задачи ему никто и не обещал. А человек живёт в идеале многие десятки лет, и не подходит ему та цена, которую платит за свои полёты жук.