Страница 10 из 25
Буквально волоку ноги в большую комнату родительской квартиры. По стене сверху ползет какой-то розовый прямоугольник. Он спускается словно бы на ниточке. Заворожено слежу за его перемещением. Форточка открыта. В середине комнаты у стола сидит миловидная женщина – светловолосая, коротко стриженая, в чем-то нежно-розовом. Как она появилась? То ли возникла из воздуха, то ли из розового прямоугольника?
Присаживаюсь рядом на стул. Она извиняется, – они могли бы разговаривать лучше. Это техническая недоработка – проблемы с голосом. Сама она говорит чисто и без всяких проблем. Я расспрашиваю ее о разных вещах. О детях. У нее сын 12 лет, у меня – дочь. Меня волнуют проблемы учебы и возраста. Она: "Они у нас одинаковые".
Мимо пролетают мухи. Я поймала одну левой рукой и раздавила в кулаке. Она едва заметно скривила тонкие губы. У меня омерзительное ощущение мокроты и гадливости. Снова внимание привлекла серебристо-розовая с вдавленными ромбиками полоска-ленточка на полу – 15-20-ти-сантиметровая извивающаяся линейка. Я беру ее салфеткой и выбрасываю в форточку. Женщина пропадает.
Тупо смотрю перед собой в полной панике. Жизнь заканчивается на моих глазах. У наших детей нет будущего. Это – не фашисты. Их не загонишь кровавыми усилиями в свою нору. Да и флагштока для флага не предусмотрено. Нас ждет не война – бойня. Они все знают и все могут. А у меня нет даже телефона.
По стене медленно спускаются еще 2 розовых прямоугольника. Я вскакиваю от отчаяния, срываю их со стены и крепко сжимаю – теплые. Сквозь мои пальцы просачивается темно-розовая жижа. Мечусь по комнате, не зная, что делать дальше – выкинуть или сжечь остатки?
И в этот момент возникает понимание, что именно таким способом они проникают на Землю. Я вслух говорю себе, что сейчас побегу в сарай и сожгу эту дрянь в ведре. Рядом – вся семья. Но нет никого, кроме меня, кто может этих остановить.
Я не успела додумать: "А как к этому отнесется та женщина…"
ПОСЛЕСОНИЕ
Проснувшись, я даже задохнулась от грандиозности увиденного. Попыталась снова заснуть, чтобы довести до конца наиважнейшее дело – сжечь, уничтожить нечисть.
Отчего? По какой причине? Почему мне приснился такой сон? Есть реалии: два дома прошлый и настоящий, дочь, мама, канун выборов…
Это сценарий или что?
Надо защитить прошлое или настоящее?
С 7.30 до 8 утра – извела себя вопросами.
В 8 стала записывать сон.
А потом пошла на выборы: "Голосуй, а то проиграешь!"
Теперь, когда так много всего случилось после того утра, все предстает в другом свете. В смысле – светопреставления. Мощно нас прозомбировали СМИ! Коммунисты тогда не прошли. Приход "дерьмократов" окончательно обрушил страну. Жадные и оголтелые – свои и чужие – драли ее в клочья. А мы – тупой "электорат" – только и делали, что захлебывались в крови – в буквальной и переносной. Вьючными "лошадями Пржевальского" разбрелись по восточным базарам, забросили кафедры и пошли торговать азиатским барахлом, проматывали в финансовых пирамидах и игровых автоматах последнее исподнее, хоронили мужиков, как сильную свою половину. Они у нас настоящие – с врагом в открытом бою могут сражаться "не за жизнь – на смерть". А перед врагом невидимым – хитрым и подлым – пасуют. Спиваются по-черному или уходят из нашего мира в тот, "из которого нет возврата".
Потом, сцепив в зубы, мы переживем и последствия кризиса 17 августа 1998 года, трагедию Курска, конструкцию 9.1.1. и авантюру 08.08.08. Знаю, наверняка, что наши "друганы-други" еще не однажды проверят нас прочность. Только откуда им – вшивым овцам, прикидывающимся пастухами, знать, что сталь закаляется, когда ее "из огня – в полымя"?
Странная получается фигня. Раньше мы все пытались их "догнать и перегнать". Теперь уже не бегаем, а они – по-прежнему – на опережение стараются играть. И игрища с каждым годом все мерзопакостнее выдумывают. То журналистку пристрелят, то министра совратят, то "нежным" душам внушат, что они – пуп земли и спасители отечества, и должны поднять на дыбы страну, чтобы "всемирной демократии" было легче лишить нас памяти, истории и недр.
Но мы уже потихоньку прозреваем и обучаемся, как хохлы, накладывать свое вето на все, что не сало. Впрочем, это уже совсем другая история.
А я все равно почему-то уверена, что не проголосуй я тогда, было бы еще хуже…
СОН
Случилось ужасное. Подруга, ее любимый и я оказались свидетелями нашествия на землю. Мы долго бежали от страха, потом устали и побрели по пустынной каменистой дороге.
На небе стали появляться и быстро пропадать плоские круги, похожие на детские переводные картинки с изображением птиц и древних птеродактилей. Пугающее слайд-шоу. Вдали появилась юркая черная птичка. Она устремилась к нам. Всем своим видом дает понять, что мы должны отправиться за ней. Привела нас к большой заброшенной каменоломне и влетела в узкий лаз. Приятель и подруга тоже залезли. А у меня не проходит грудь – все тело ободрала, пока протискивалась. Возникло ощущение, что здесь можно спрятаться и переждать вторжение. Но я решила отправиться на поиски того, что нас напугало. Подруга – со мной.
Мы оказались в большом помещении, похожем на спортивный зал. В нем идут соревнования. Мужчины на трибунах активно "болеют". Внезапно в зале появляется группа людей. Нам с подругой они показались подозрительными. Группа "заводит" болельщиков. Они начинает вести себя агрессивно. Вдруг кто-то из мужчин возмутился несправедливостью такой борьбы и неспортивностью поведения.
Тогда в центр вышел Их человек в штанах и с голым торсом. Он казался необъятным. Не толстым, но плоским, как 70 размер – растянутым и сплющенным. Лицо безликое, ничего не выражающее, как маска. Он ничего не стал объяснять, покрутился в центре, медленно поворачиваясь и демонстрируя себя публике. Потом вытянул руку в направлении возмутившегося. Тот быстро-быстро начал уменьшаться и превратился в медальон размером около 50 см в диаметре. После этого медальон взлетел под потолок и через несколько секунд с глухим пшиком растаял, словно след от дождевого пузыря. Был человек – и нет человека.
– Так будет с каждым из вас. – От глухого голоса, идущего из плоского толстяка, зал замер в ступоре.
Всех куда-то погнали. Людей столько, что кажется здесь – в этой толпе – все население планеты. Небольшая группа, среди которой я и подруга, оказались в другом помещении на допросе-тесте. Допрос ведет молодая симпатичная блондинка. Люди присаживаются на стул рядом с ней. Она показывает картинки, просит сделать вычисления и ответить на вопросы. Женщина лояльна, или мне хочется так думать. Но ее прямые вопросы не оставляют сомнений в нашей участи.
Интерес представляют человеческие реакции – не только правильность, но скорость и точность. Подруга, улыбаясь (неужели она ничего не понимает?), отвечает на вопросы. Готовлюсь сесть после нее. Возникла небольшая пауза, кто-то пытается втиснуться без очереди. У меня защемило сердце. Странные люди, даже гибель цивилизации не способна сдержать человеческие инстинкты. Или это только русская особенность – растолкать всех локтями?
– Нас выпустят? – Спрашивает подруга.
И я поняла по напряженному выражению ее лица и сдавленному голосу, что она все понимает.
– Нет, – коротко ответила блондинка и жестом показала, что допрос закончен.
Я попыталась присесть.
– Достаточно. Больше не нужно. – На меня она даже не взглянула.
Я поняла, что это – все. Надежды выбраться почти не осталось. Пока не ясно, у кого шансов больше – у опрошенных (нисколько не сомневаюсь, что их как-то метили) или у оставшихся? Пытаясь сравнивать шансы, мысленно мечусь в поисках выхода.