Страница 2 из 30
Собранные чемоданы стояли возле входной двери, нарочно напоминая, что прошлой жизни, как и всем моим мечтам, пришёл конец. Большой, дубовый комод был непривычно пуст. Ещё неделю назад его поверхность украшали фотографии и милые безделушки, которые привозил отец из заграничных поездок. Сейчас же, всю мебель в доме небрежно накрыли старыми простынями. Должна признаться, весьма удручающее зрелище… Печально окинув взглядом свою спальню, которая целых семнадцать лет была моей маленькой крепостью, я тяжело вздохнула. Плотные фиолетовые шторы наглухо задёрнуты, но настойчивый солнечный свет, ясного, почти осеннего дня, нахально пробирался внутрь, словно насмехаясь надо мной.
Я помню, как мы выбирали эти шторы в торговом центре на пятой авеню. Мама всё просила меня определиться с оттенком, но я была занята тем, что вела стратегический бой декоративными подушками с отцом. Из-за чего нас, кстати, чуть не вывели из магазина охранники.
С папой мы всегда были очень близки. Да, обычно девочки больше тянутся к матерям, но в моём случае всё сложилось несколько иначе. Отец понимал меня с полуслова, по одному взгляду определял настроение. Я была его маленькой принцессой, а он моим добрым волшебником, способным превратить самый скучный день в незабываемую сказку. Мне было больно, нестерпимо больно от осознания, что отныне мы не вместе. Что по утрам я больше не буду слышать его голос, хмуриться запаренной на скорую руку овсянке, ругаться за злоупотребление кофеином. Больше никаких походов в видео прокат, китайской еды на скамейке в парке, велопрогулок.
– Милая, машина ждёт, – раздался спокойный голос вошедшей в комнату матери.
– Мам… – с отчаявшейся надеждой во взгляде, я посмотрела в тусклые глаза уже немолодой женщины, скуляще протянув, – почему мы не можем остаться?
– Кейтлин, детка, я понимаю, тебе нелегко переезжать сейчас. Тем более, когда остался последний учебный год. Но, я надеюсь, ты поймёшь меня, пусть не сегодня, позже, когда повзрослеешь.
– Дело вовсе не в школе, просто я никак не смекну, зачем нам ехать Блэкфорт? Да, у вас с папой в последнее время не все гладко, но нет трудностей, справиться с которыми человеку не под силу! Разве это не твои слова?
Я смотрела на неё, уставшую, сгоревшую буквально за несколько дней. В какой-то мере, даже была готова понять, пусть и не знала всей картины в целом, но этот дурацкий отъезд путал мысли, заставляя вести себя не очень-то участливо.
– Милая, я не могу… Я просто не могу здесь оставаться, – еле слышно произнесла мама, разбивая вдребезги мифы о благоразумии взрослых.
– Ты не можешь, а мне из-за этого приходится тащиться в другой конец страны?! Тебе не кажется это несправедливым? – не собиралась сдаваться я, пусть и понимала, что все мои попытки отговорить мать от переезда бессмысленны.
– Виргиния не так уж и далеко, да и бабушка будет нам рада.
– Мама, перестань, мы ведь не поехали туда даже на похороны дедушки! Ты ни раз говорила, что ненавидишь Виргинию! В конце концов, это всего лишь развод, а не конец света! Люди встречаются, женятся, расходятся, но, если бы все женщины меняли место своего жительства, после каждой неудачи на любовном фронте, переписи населения потеряли бы всякий смысл.
– Да, – постаралась улыбнуться мама, – я ненавидела Блэкфорт в молодости, но твоего отца, в данный момент, ненавижу больше.
Идеи покинули голову. Я попросту не знала, что еще сказать, как убедить эту упрямую женщину, характер которой переняла сама, в бредовости затеи?
– Может мы просто найдём новый дом, переедем в другой район или выберем более заманчивый город, где хотя бы климат получше?
– Например?
– Например, Лос-Анджелес, – выпалила я первое, что пришло на ум, – раз уж мы вроде как обрубаем мосты…
За окном раздался до тошноты противный гудок клаксона. Мой взгляд тут же панически забегал по лицу матери, ладони начали потеть, а сердце забилось под горлом так часто, что казалось, меня сейчас стошнит. Я замерла, ожидая вердикта. Вердикта, от которого (как казалось тогда) зависела вся моя дальнейшая жизнь. Но мама ничего не ответила, лишь отрицательно покачав головой, указала на чемодан стоящий у постели.
– Я возьму этот и те, что внизу, а ты хватай свой рюкзак.
– Мам, – застонала я, – пожалуйста! Ты ведёшь себя как подросток…
– Кейт, – начиная раздражаться, обернулась она, смерив меня строгим взглядом, которого я всегда побаивалась, – ты ещё слишком молода, чтобы осуждать мой выбор!
– Я не осуждаю, просто… – попыталась оправдаться я, но мама не позволила, обрывая на полуслове резким и категоричным жестом руки.
– Хватит! Тема закрыта. Мы едим в Виргинию и точка. Не заставляй себя ждать, я не собираюсь оплачивать таксисту ожидание!
С этими словами мать вышла из комнаты, а я осталась стоять словно окаменевшая, попросту боясь пошевелиться, словно эти несколько секунд промедления могли что-то исправить. Есть такая фраза: «Дети платят за грехи своих родителей» – она всегда мне казалась глупой, до сегодняшнего дня.
Обречённо вздохнув, я достала из-под матраса дневник, который неделю назад подарила мне мама по наставлению психотерапевта. Как утверждал этот поборник денег отчаявшихся домохозяек, если начать записывать все свои переживания в тетрадь, то агрессия значительно уменьшится и со многими жизненными трагедиями станет справляться проще, потому как появится наглядный способ анализировать собственные поступки и реакции. По-моему, этому шарлатану самому не мешало бы показаться специалисту! Впрочем, как бы там ни было, я решила попробовать и, открыв дневник, быстро нацарапала слова чёрной перьевой ручкой.
«Это конец… Я сделала всё, что было в моих силах… Ненавижу чертову Виргинию!»
Пробежавшись взглядом по написанному, я постаралась поймать ощущение обещанного облегчения, но ничего не произошло. С каждым мгновением, приближающим меня к отъезду из родного дома, я чувствовала лишь кромешную пустоту и злобу – на маму, на себя, а в особенности на отца, который наверняка знал о планах бывшей жены, но почему-то не вмешался, не спас свою маленькую принцессу от страшного королевства под названием «Виргиния»! Видимо, волшебство покинуло его в тот самый миг, когда на документах о разводе была поставлена последняя подпись.
Спешно добавив к откровению в тетради еще раз слово «ненавижу», но теперь уже большими буквами, я захлопнула дневник и, под звуки надрывающегося автомобильного гудка, навсегда покинула свою любимую спальню.
Глава 2
Вы когда-нибудь ощущали абсолютную безвыходность ситуации? Когда ни ваши желания, ни решения, не способны повлиять на исход событий и приходится просто подчиняться, плыть по течению, даже если данный процесс вызывает отвращение к самому себе?
Именно это чувство снедало меня изнутри на протяжении всего пути до аэропорта. А в тот момент, когда наш самолет оторвался от взлетной полосы, оно начало расти в геометрической прогрессии.
Я наблюдала за тем, как огромные небоскребы моего родного Феникса постепенно превращаются в крошечные точки, как город становится размером с ладонь, а облака (точно на зло) скрывают его от моего взора, не позволяя, как следует, проститься.
Ричмонд. Мы приземлились спустя примерно пятьдесят минут. Весь полет мама молчала, да и мне не особо хотелось говорить. Впрочем, привести разрозненные мысли к единому знаменателю так и не вышло. Нелепые попытки Сандры (а теперь никак иначе называть её не хотелось) наладить общение ужасно раздражали, провоцируя на дерзость и даже грубость. Но у меня имелась уважительная причина, я была настолько подавлена от осознания собственной беспомощности, что казалось, если мать хотя бы еще раз повторит свое «прости», я выпрыгну из машины прямо на ходу.
Как только на табло загорелась надпись «отстегните ремни» и капитан разрешил покинуть Боинг, я резко поднялась со своего места, достала рюкзак из багажного отделения над креслами, и пулей вылетела на свежий воздух.