Страница 2 из 5
Теперь верная помощница мужа приехала следить за мной…
Ну что, хоть какое-то разнообразие, – вздохнула я и пошла встречать Машу, предварительно натянув улыбку и широко раскрыв объятия.
– Вот черт! Как у вас шикарно, Викусик! – завизжала Маша, и я поняла, что без бутылки эти дни не продержусь.Она же утомит меня сплетнями, походами по магазинам и прочей чушью.
Я распорядилась, чтобы Машке показали ее комнату, дала указания насчет обеда, особенно подчеркнув, что надо подать бутылку розе, и снова попробовала позвонить Михаилу. Телефон был отключен. Я решила позвонить его водителю, мужу Маши. То же самое… Странно… Если Миша может быть, например, на переговорах или в полете, то почему телефон водителя не работает? Надо спросить Машу.
За обедом Маша без остановки болтала о новостях, сплетнях и общих знакомых, мало пила, и я заметила, что она внимательно наблюдает, сколько выпила я. Засланный казачок стерва, – злилась я про себя, но продолжала улыбаться и делать вид, что меня интересуют все эти люди – Милка из бухгалтерии, Антонина Степановна из юридического и прочие, ничего не значащие в моей жизни люди. Но одна фраза заставила меня очнуться.
– Так она мне не нравится, эта Даша! Я ее сразу не полюбила! Конечно же, все от нее в полном восторге, даже Михаил Иванович вдруг стал следовать ее советам. Я понимаю, вегетарианство, йога, вечная улыбка, такая вся нежная, добрая… аж тошнит от умиления, – скривилась Машка. – Ее все, все обожают!
– Кого? – переспросила я.
– Дашку! – удивилась Маша. – Ты что, не слушала?Я же тебе говорю: восемь месяцев назад пришла такая мышка серая. Молодая, наивная с виду… ни рожи, ни кожи. Глаза огромные только, и улыбается все время, как полоумная, аж бесит меня! Сидит такой мышонок, на звонки отвечает. На Мишу глаза поднимет и, как Настенька из «Морозко» (помнишь фильм старый?) так нежненько пропищит: «Да, Михаил Иванович». Он и тает. Смотрю тут, раз остановился у ее рабочего стола, спросил что-то. Она про йогу, про то, что на практики в Индию ездит, взахлеб рассказывает… И представляешь! Начал тоже на йогу ходить! Она его в свою студию привела!
– Кого? – не поняла я.
Машка внимательно посмотрела на меня, отложила в сторону вилку:
– Ты вообще в курсе, чем твой муж живет? Ты давно его видела?
Я тупо пялилась на Машу, упорно пытаясь вспомнить, когда приезжал Михаил. Кажется, недели две назад. Да, он тогда взял детей, и они поехали на яхте друзей. Я осталась дома. Меня укачивало всегда на море… Он вернулся и практически сразу уехал в Лондон. Я только рада была…
– Вик, – как-то вдруг серьезно заговорила Маша, – ты меня прости конечно, не мое это дело, но что-то не так в вашей семье.
– Ах! Маша! Оставь! – разозлилась я. – Я столько раз слышала эту песню о главном! Надо жить с мужем, чтобы не увели! Он не конь, чтобы его увести! Он взрослый мужик пятидесяти лет! У него главный интерес – работа! Какая Настенька?! Какая йога?!
– Дашенька, – поправила меня Маша.
– Один черт! – я налила себе остатки вина из бутылки и залпом выпила. – Ему дорого со мной разводиться. Побалуется, и пройдет!
– Зря ты так, – тихо продолжала Маша. – Раз уж мы затронули эту тему, то я знаю твоего мужа дольше, чем ты.
Я долго смотрела на волны, что в ритме тай-чи медленно двигались по направлению к берегу, но по пути растворялись в других волнах, поддерживая единое дыхание моря.
Есть темы, которые ты боишься трогать. Нет смысла. Сковырнешь – а там гной. Или еще хуже – бездонная, бесконечная обреченность и пустота.
Что такое мой брак? Я не знаю… и не хочу знать… Да, кстати…
– Маш, – я хотела еще выпить, но бутылка закончилась, и только Машин бокал дразнил меня своей наполненностью. Я жадно глотнула холодной, газированной воды и почувствовала облегчение, но ненадолго.
– А ты не знаешь, где Миша сейчас? Я ему звоню все утро, трубку не берет.
– В Лондоне три дня был. – Маша подняла глаза к небу, что-то вспоминая. – Да, точно. Сегодня уже должен был вернуться. Мне Сашка говорил, когда меня утром в аэропорт отвозил, что, мол, два раза за день придется тащиться по пробкам в Шерему. Еще размышлял, может, остаться на стоянке, поспать и Михаила Ивановича подождать.
Маша глянула на часы:
– Уже вообще-то он должен был Михаила встретить. Позвони снова.
Я набрала номер мужа, но в ответ – тишина.
Маш схватила свой телефон.
– Странно, у Сашки тоже номер недоступен. Ничего не понимаю.
Она задумалась на миг, потом потянулась как довольная кошка, блаженно улыбнулась:
– Вот какая ты, Викуля, счастливая баба! Живешь в раю, муж – просто бог, детки славные! За один раз отстрелялась – мальчик и девочка!
Я посмотрела с ухмылкой на Машу и поняла, что уж ей я точно ничего объяснять не буду. Ни откровения мой души, ни мои жалобы она не услышит.
– Давай, Машка, собирайся! Поедем в Монако кутить, деньги тратить и жизнью наслаждаться, раз уж приехала ко мне!
Маша завизжала и босиком, радостно подпрыгивая, побежала к дому по моему идеальному газону.
Остаток дня мы таскались по городу, не пропуская ни одного бутика. Я скупала Маше всякий фирменный хлам, и она закрывала глаза на мои заходы в кафе, где я пропускала по бокальчику шампанского.
Уставшие, я – пьяная, Машка – довольная, мы к позднему вечеру добрались до дома.
Я приняла душ, поцеловала спящих детей, выслушала отчет гувернантки мадам Лилу (мадам Жужу, как про себя называла ее я) о поведении детей. И пошла в спальню. Уже в постели, вглядываясь в темноту и прислушиваясь к шуму волн, я обратилась к давно забытому мною ангелу-хранителю и прошептала:
– Помоги… Я гибну… Дай мне силы и укажи путь… – И провалилась в тяжелый липкий сон.
Глава 2
Окно с шумом распахнулось, и резкий порыв ветра задрал шелковые тюли до самого потолка. Гром и молнии на миг осветили темную комнату. Сознание со свистом вернулось в тело, и в ужасе я подскочила на кровати. Волосы мои зашевелились от страха. Ветер завывал, косой дождь бил в стекла, шторы развевались и пытались сорваться с петель, и во всей этой увертюре жуткой ночи зазвучала главная тема: на пороге моей спальни стояла женщина. В белом одеянии до пола. Волосы ее, длинные и спутавшиеся, свисали вдоль бледного лица, огромные глаза смотрели на меня, не мигая, и рот ее был раскрыт в немом крике.
Закричала я. Женщина вздрогнула и метнулась ко мне. Я уже визжала, и била от страха ногами по постели, размахивала вокруг себя руками.
– Вика! Вика! – Маша бросилась на меня, схватила в свои по-деревенски сильные объятия и крепко сжала.
– Машка! Дура! Ты зачем пугаешь! – заорала я .
Маша вдруг, прижавшись ко мне еще крепче, уткнулась в мое плечо и зарыдала.
Я некоторое время в недоумении молчала, но потом все же спросила :
– Маш, ты чего?
Маша отстранилась от меня, и, как мне показалось на мгновение, ненависть и злоба промелькнули в ее глазах. Она с отчаянием произнесла, подвывая на каждом звуке:
– Горе, Викусик! Горе у нас! – Она схватилась за грудь и, по-бабски рыдая, упала рядом со мной на кровать.
– Маш, что случилось-то? – ничего не понимая и раздражаясь от воя Машки, спросила снова я.
– Сааааша! Сашенька мой!
– Что?! Да скажи ты, наконец! – уже орала я.
– Сашенька мой! Заживо! Сгорел! Мишенька! Мишенька! Родненький! – металась по постели Маша. Сердце мое упало. Миша?! Что с Мишей?!
– Миша?! С Мишей ЧТО?!!
Машка продолжала рыдать, выть и метаться. ничего вразумительного она не могла сказать. Я вскочила с постели, подлетела к столику у окна, выбросила цветы из вазы и вылила всю холодную воду на Машу. Она вмиг затихла, удивленно посмотрела на меня и протянула телефон. Я оглянулась на свой телефон, схватила его и увидела семь пропущенных звонков от Юрия Николаевича – начальника службы охраны, несколько – от Николая, главного партнера моего мужа, и ледяная лапища страха сжала душу.
Я нажала на номер Юрия Николаевича. Он ответил с первого гудка.