Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 19 из 22



  Я хотел напугать их и зарычал, изображая хищника. Но на оленей это не произвело никакого впечатления. Теперь уже испугался я сам и оглядываясь, продолжил путь в сторону сверкающих огнями проезжих улиц города за воротами парка...

  ...Появился в Ричмонд парке через месяц, после поездки по Франции, Италии и Швейцарии во время отпуска. Об этой отпускной поездке я тоже написал, и о ней можно прочесть в другом месте...

  Первое сентября. Тепло, солнечно. Небольшой ветерок. Пришёл в Ричмонд парк после месячного перерыва. Трава на луговинах стала охристо-коричневого цвета и подсохла, а папоротники вместо зелёного, обретают коричневый цвет, постепенно теряя упругость и свежесть.

  Застал стадо быков на обычном месте. Быки лежали и жевали жвачку, а несколько маток ходили рядом и паслись. Молодые быки начинают возбуждаться и сегодня, я впервые видел, как они стали бодаться, тренировочно упираясь головами и постукивая рогами о рога. Стараясь занять своими рогами лучшую позицию, они склоняли головы до земли и сцепившись рогами сохраняли такую позицию некоторое время. Быки доминанты, по-прежнему спокойно невозмутимы и не обращают внимания на молодых...

  Шестнадцатого сентября. Прохладно и солнечно. Небольшой ветерок. С нетерпением ожидаю начала оленьего гона - рёва. Но большинство доминантных быков совершенно спокойны.

  Отдельно увидел Одиночку, который, то объединяется со стадом, то уходит в лесок. Он был необычно возбуждён и не мог оставаться на одном месте - приближался олений гон.

  В следующее посещение, я с волнением увидел, что Одиночка, выйдя на середину луга, вдруг поднял голову и коротко заревел - замычал так, как иногда мычат молодые быки в колхозном стаде. Это было первое проявление оленьего гона. Я пытался ходить по его следам, но он двигался очень быстро и потому, уже не видя его, я ещё раз услышал рёв с опушки леса. Остальные быки не обратили на эти звуки никакого внимания. Тем не менее, можно записать шестнадцатое сентября, как первый день наблюдаемого мною начала рёва...

  Матки по-прежнему держатся отдельно от быков. Но разделились на группы по пятнадцать - двадцать голов...

  К сожалению, через три дня я уехал в Россию и возвратился только двадцать шестого октября...

  За это время я побывал в Петербурге и в Сибири, где несколько раз ходил в тайгу, а также побывал на охоте на изюбрином реву (Изюбри - это подвид благородного оленя обитающего в прибайкальской тайге)

  Об этой охоте я написал рассказ, который называется "Ностальгия". В том походе, мы добыли оленя и я видел и манил голосом огромного быка - рогача, который не только отвечал, но и пришёл снизу большой пади, чтобы драться со мной. Но об этом подробнее в самом рассказе.

  Шестое ноября. Солнечная, ясная, но прохладная погода, при которой, когда долго стоишь на месте, начинают подмерзать руки.



  Войдя в парк, я залюбовался яркими красками осени: дубы только - только начали терять первую листву, а клены, и платаны стояли ещё полностью зелёными. Однако лиственные кустарники были ярко - жёлтого или даже коричнево - алого цвета и потому, броскими пятнами контрастного цвета выделялись на общей лиственной зелени. Папоротники же, почти засохли и обрели цвет от светло - коричневого до тёмно - коричневого и были истоптаны оленями.

  Я шёл, любовался окружающим меня осенним великолепием и покоем, вглядывался в кроны деревьев выделяющихся на синем небе и вдыхал прохладный горьковатый запах травы и листьев, чуть подмороженных первыми утренними заморозками.

  И вдруг, где - то справа, далеко, за огороженной плантацией я услышал рёв и понял, что это ревёт бык - олень. Не веря своим ушам, почти бегом кинулся в ту сторону и услышав рёв во второй или третий раз, убедился, что это гонный бык. Я уже совершенно был уверен, что гон окончился и вдруг этот нервный яростный рёв!

  Я дрожал от возбуждения, а когда увидел на берегу круглой озеринки, сидящих на скамейке парочку пожилых, спокойно разговаривающих людей, то сбавил ход и разочарованно вздохнул.

  И вдруг, хриплый прерывистый рёв раздался вновь, теперь уже метрах в ста пятидесяти и мне даже показалось, что я увидел над коричневым папоротник мелькнувшие, светло - серые большие рога...

  Я заставил себя остановиться и начал прикидывать, как лучше и безопасней подойти к этому сумасшедшему быку. Ведь в таком состоянии, не разобравшись он и рогами пырнуть может...

  Я обошёл широкое поле папоротника, вышел на тропинку и чуть продвинувшись вперёд, увидел как на полянке с зелёной травкой, вдруг появился возбуждённый бык с высоко поднятой головой и гривастой толстой шеей. Он, быстро ходил по папоротниковой чаще, посреди которой мелькала его коричневого цвета грудина, то видна была только часть шеи и голова с рогами.

  Вдруг перейдя на рысь, он появился на открытом пространстве, остановился нервно озираясь и заревел хрипло, сердито, с перерывами. Потом вновь скрылся в чаще и через время я увидел, что поодаль от него, появились неслышно идущие оленухи - матки и чуть позже, другой доминантный бык, который шёл осторожно, опасливо и молчал, хотя видно, что не боялся первого быка и что у него у самого есть свой "гарем" маток.

  Вдруг из кустов появился молодой бык с целой копной сухого папоротника на рогах. Первый бык раздражённо коротко, но часто "хрюкая" кинулся в его сторону и молодой бык, с необычайной скоростью ретировался вовсе не думая вступать с доминантным быком в драку.

  В стаде первого доминантного быка, было около пятнадцати маток, включая двух телят и парочка молодых быков с пяти отростковыми тонкими и невысокими рогами, следующих за ними... Отчего этот бык пришёл в такое волнение, я мог только догадываться - всё что предшествовало его появлению здесь, происходило до меня и вне поля зрения, в непроглядных кустах. Можно только предположить, что второй доминантный бык, у которого тоже было несколько маток, приблизился со своим "гаремом", непозволительно близко, к Нервному. (Для простоты описания, я его так и назову).

   У Нервного, гон, видимо был ещё в разгаре, в то время, как многие остальные быки ещё ревели, но драться уже избегали и не так уже ревновали своих "наложниц" к другим самцам.