Страница 15 из 22
Я повернул голову и увидел вначале рога, а потом и быков стоящих и кормящихся посреди высокого и частого папоротника. Мне даже вначале показалось, что это была развесистая коряга. Но когда коряга двинулась, я понял, что, наконец - то нашёл стадо быков. Это были в основном быки доминанты и рога у них стали развесисто громадными, как мне показалось.
За эти две недели, рога на вершинках своих, раскрылись в подобие "вазочки" из которой в разные стороны торчали по три - четыре коротких острых отростка.
Здесь была половина бывшего бычьего стада и какие же они все были крупные и откормленные!
Одни ходили по папоротнику и скусывали что - то с земли, другие лежали и жевали нескончаемую жвачку...
Я с волнением устроился неподалёку и стал наблюдать за ними в бинокль. Новая шерсть на оленях отросла, бока круглились от съеденной сытной травы. Изредка останавливаясь, они неподвижно смотрели на меня, а потом убедившись, что я не представляю опасности, снова начинали кормиться.
На концах рогов доминантных быков, выросло что - то невероятно массивное и у одного, я насчитал аж девять отростков, включая длинные четыре отростка на стволе, и на вершине остальные четыре или даже пять, но совсем коротких сантиметров в пять - десять.
Уже идя в сторону дома увидел ещё быка, но в одиночестве. Видимо настала пора, когда он посчитал возможным отделиться от стада.
Я его так и назвал для себя - Одиночка. У него на голове были большие рога в семь длинных отростков и на морде, как мне показалось, росли седые волосы...
Заметив меня, он поднял голову на мощной шее и долго смотрел с расстояния в двадцать метров, крупными глазами навыкате, тёмными, ничего не выражающими.
... По шоссе, метрах в трёхстах от нас катили автомобили, в небе гудели авиалайнеры, направляясь на посадку в сторону Хитроу, а мы стояли друг против друга и глядя в упор молчали, словно играя в игру, - кто кого переглядит.
Я, наконец, стал опасаться решительных действий со стороны Одиночки и начал "отход", - двинулся по тропинке назад...
А бык, по - прежнему пристально глядя, поворачивал голову на толстой шее вслед моему передвижению. По выражению его глаз, ничего нельзя было определить заранее - в каком он настроении.
Отойдя метров на сорок, я сел на сухой ствол поваленного бурей дуба и стал рассматривать пасущегося быка. Это был крупный, тёмно - коричневого цвета бык, который в стаде доминантных самцов выделялся размерами и "мрачным" спокойствием. И вот сейчас он решил жить один, дожидаясь осени, когда начнётся гон и надо будет драться с другими быками, заводить себе гарем и охраняя его, "крыть" маток передавая им свои гены в потомство. Ну а пока, он спокойно, в одиночестве пасся думая о чём то своём, бычьем...
...В Англии и в Лондоне был апогей лета. Парк утопал в зелени и обширные луговины покрытые высокой травой, волновались под порывами тёплого ветра.
Дубы вокруг стояли во всей зелёно - лиственной красе, а их шершавые, тёмно - морщинистые, многообхватные стволы вздымались вверх гигантскими кронами, сплетёнными из толстых, в обхват толщиной, причудливо изогнутых веток.
Посереди леса, то тут, то там лежали кучи торчащих из травы обломков стволов, спиленных вершин и обломанных веток, собранные в кучу. Обычные приметы старого леса.
Над просторными, постоянно меняющими цвет луговинами в синем небе заливались свистящими трелями крошечные трепещущие крылышками жаворонки. А в дубняках, базаристо кричали галки и чирикали "иноземные" длиннохвостые и зелёные попугаи, словно по ошибке попавшие в Англию.
...Ближе к вечеру, золотой закат сменял яркий свет дня и на притихший парк, опустились тёплые сумерки, в которых хорошо видны были электрические светлячки на башнях ближних многоэтажек. Казалось, что эти многоэтажки, когда - то выросли здесь сами собой, заполнив пространства между дубовыми рощами, луговинами и гольфовыми, стриженными под гребенку полями.
"Хотел бы я здесь жить - размышлял я. - Ведь с балконов домов, в бинокль можно по утрам видеть стада оленей на луговинах. А на закате, по весне слушать разнообразные трели дроздов и других певчих птиц..."
Я замечтался, - над моей головой под порывами ветра шумела жёсткая узорная листва дубов и о чём - то грустно шептались плакучие столетние ивы, растущие над соседним ручьём. Изредка по тропинкам и дорожкам парка пробегали неутомимые бегуны и уже совсем редки были прохожие, внезапно возникающие среди зелени травы и деревьев и так же внезапно исчезающие в складках местности и в зарослях лиственных рощ...
Олень - Одиночка, к тому времени лёг в сорока метрах от меня и спокойно пережёвывал жвачку. А я сидел на сухой коряжине, изредка взглядывая в его сторону и слушая недалёкую перебранку галок в соседнем дубняке...
Уходить не хотелось. Мир и покой, разлитые вокруг, в природе захватили и меня...
Сегодня я увидел в этом большом парке - заповеднике столько необычного, что вдруг и сам почувствовал себя частью этого сложного, часто драматичного природного мира. Со мной так бывало и раньше, когда я в одиночку жил и бродил по необъятной сибирской, прибайкальской тайге, наслаждаясь свободой, спокойным и равнодушным величием природы, в которой драма нашей жизни, рано или поздно оканчивающейся, растворяется в вечности существования этого бесконечного мира...
И здесь, посередине огромного старинного оленьего парка, я вдруг вновь почувствовал себя одиноким, но свободным...
Небо над горизонтом на западе постепенно окрасилось в ало - серый цвет, потом потемнело и в наступившей темноте, электрические огоньки города придвинулись совсем близко...
А мне надо было уходит... Со вздохом я поднялся, в последний раз глянул в сторону оленя - Одиночки и быстрым шагом пошёл к опустевшей дороге...