Страница 13 из 22
Я сидел на обломке толстой дубовой ветки и наблюдал в бинокль за оленями на луговине, когда за моей спиной, в чаще папоротника, на окраине крупно-ствольного дубняка, услышал громкий окрик - команду собаке: Нельзя! Нельзя! И потом, как - то придушенно вскрикнул оленёнок. Это был видимо один из самых поздно родившихся оленят. Стадо благородных оленей на луговине, мгновенно насторожилось. Одна из маток, галопом заскочила в папоротник, а остальные шестьдесят - семьдесят оленей, вскочили на ноги, как по команде и напрягшись, уставились в ту сторону, откуда прозвучал "всхлип" оленёнка.
Чуть позже мимо меня, пробежала крупная собака, нервная и очень возбуждённая, видимо потерявшая хозяина и я понял, что именно она набросилась на оленёнка. Я пошёл на то место, откуда, как мне казалось, раздался крик оленёнка, долго ходил мимо непроходимых зарослей папоротника, но так никого, ни живого, ни мёртвого не нашёл. Думаю, что собака набросилась на оленёнка и задушила его, а взволнованный хозяин ушёл с того места в негодовании, а может быть, испугался, чтобы не показать себя "хищником" - погубителем беззащитных оленей...
Хотя повторяю - ничего подозрительного, я в этом месте не нашёл...
Видимо такие случаи, иногда случаются и в парке...
... Пройдя, дальше я вышел на край луговины, сел на упавшее сухое дерево неподалеку от лежащего стада и стал разглядывать оленей.
...Солнышко медленно садилось к горизонту, ярко освещая высокую степную траву на лугу. По краям большой поляны, стояли кряжистые дубы, которым было лет по двести - триста и которые могли быть свидетелями охот, допустим принца - консорта Альберта, мужа королевы Виктории.
И я представил себе такую картину:
"Егеря и "собаководы" окружали господ и только и ждали команды, чтобы спустить собак по свежему оленьему следу, а принц Альберт сидел в тени перевозного шатра и пил вино вместе с придворными, окружающих большой, тоже переносной стол с закусками и яркими заморскими фруктами.
... Наконец принц поднялся, махнул рукой распорядителю охот и тот в свою очередь подал команду егерям и выжлятникам. И тут началось: собаки, спущенные с поводков, завизжали, залаяли от азарта и нетерпения, и бросились по следу. Двор, во главе с принцем, вскочили на коней, и все устремились, под топот копыт, ржанье множества лошадей и пронзительный, азартный лай собак вслед за стремительно несущимися по чаще оленями..."
... Размечтавшись, представляя как проходили тогдашние охоты, я совсем забыл о времени и даже о месте, где я находился. А дело, между тем двигалось к вечеру...
Наконец я поднялся и двинулся к выходу из парка, оставляя на ночёвку стадо ярко красно - коричневых оленей, которые уже перелиняли и обзавелись полновесными рогами - эти костяные "бороны", даже в высокой траве выдавали их место залегания...
Поднявшись на невысокий холм, заметил одинокую матку кормившуюся отдельно от стада и подумал, что она тоже стережёт своего телёнка и далеко от него не отходит. Либо это была очередная беременная матка, в ожидании рождения оленёнка ушедшая из стада...
Спустившись к озеру, сел на лавочку, достал бутерброды и перекусывая наблюдал, как на озере плавали и плескались множество водоплавающих: утки с утятами и без, гусыни с гусятами, лебеди в окружении лебедят...
Солнце садилось... Вода искрясь, отражала его лучи широкой золотой дорожкой и воздух пах летними ароматами, разомлевшей за день от жары, зелёной травы и цветов...
Пятого июня. Солнечно и тепло.
При заходе в лес вспугнул одиночную матку, которая, отбежав в сторону, пошла лесом к лугу. Сейчас, достаточно много маток, которые ходят и лежат в лесу и на луговине в одиночку. Видимо собираются рожать и ищут подходящее место. А может быть, есть и такие, которые спрятали новорожденных в лесу, в папоротнике, и караулят их до следующего кормления. Трава на луговине поднялась уже почти по пояс и телята, могут в ней спрятаться так, что их не видно с десяти шагов...
Матки, которые собираются рожать уходят в лес и ложатся там, в папоротнике, где их совсем не видно, и только прохожие громко разговаривая, могут их вспугнуть.
В этот день, я совсем не видел быков и понял, что они всем стадом ушли в другую часть парка. Матки, в эту пору рождения детёнышей, разошлись по всему парку, разделившись на небольшие стада и на одиночек, которые или уже родили и кормят своих питомцев, либо собираются рожать...
До вечера, я обошёл большую часть парка и все - таки встретил пятнистых оленей - самцов. Все уже с пантами. У всех сравнительно толстые, надглазные отростки и основной "ствол" растёт из лба, чуть назад. У тех, что покрупнее, панты тёмные, но не чёрные. Длина около сорока сантиметров. Очень "пушистые".
Стадо состоит из тринадцати - пятнадцати самцов. У доминантного самца рога - панты самые большие. Самцы кормятся, обмахиваясь хвостиком, плоским и достаточно длинным - до сорока сантиметров. Часто фыркают, отгоняя мошку и по этому "фырканью" можно их услышать метров за сто. У одного бычка, глаза блестели под солнцем, как стеклянные.
В зарослях папоротника увидел матку пятнистого оленя, которая отпрыгала от меня на четырёх копытах и остановилась наблюдая. Думаю, что у неё, в чаще оленёнок. Через минуту с того места, откуда ушла матка, при моём прочёсывании, выскочил оленёнок и побежал к матери, а она стала его уводить.
Вскоре увидел маток благородного оленя. Их было четыре и у одной уже был телёнок. Я долго наблюдал в бинокль, как матка, спасая от назойливых мошек, облизывала малыша, его уши и мордочку - мошка доводила его до истерики. Иногда он взбрыкивал копытцами и начинал бегать, потом подходил к матке и забравшись под брюхо, сосал молоко. В течении нескольких минут, пара стояла на одном месте неподвижно. Эту, почти скульптурную композицию, вполне можно было назвать - "Мать - кормящая..."