Страница 36 из 48
Он приехал сюда подобрать несколько специфических печатных плат для Машины, отыскал и выкупил по вполне приемлемой цене - даже остались еще деньги. Он продвигался между прилавками, вдыхая холодный воздух, переступая лужи и размокшие в воде обрывки упаковочной бумаги, приглядываясь к товарам. И вдруг... увидел его.
Маленькая, лет под сорок женщина в коричневом плаще стояла чуть в стороне от торговых лотков, почти в проходе, а у ног ее на асфальте лежала сумка, в которой возились, поскуливая, породистые по виду щенки. Щенков в сумке было четверо. Трое из них образовывали собой копошащийся подслеповатый клубок. И только один сидел вне этого клубка, грустно покачивая маленькой мордочкой со вполне раскрывшимися уже круглыми глазами, сидел у самого края, у застежки - "молнии", и молчал.
Он был одинок, он был осознанно, рассчитанно одинок здесь, в стороне от своих братьев, и Вячеслав понял, что встретил тут, в этом маленьком комке плоти, родственную душу.
Красев зачарованно, не спуская глаз со щенка, шагнул к женщине. Та оправила цветастый платок и подбоченилась, изготовившись к торгу. Породистые щеночки! - объявила она самоуверенно. - Английский пойнтер. Знающий человек сразу увидит.
- Сколько? - спросил Вячеслав: он не собирался долго здесь рассусоливать.
Женщина назвала цену. Возможно, кого другого названная сумма заставила бы призадуматься, но Вячеслав безропотно полез за кошельком.
- Какого вам? - несколько разочарованная тем, что покупатель не торгуется, уточнила женщина.
- Вон этого, пожалуйста, - попросил Вячеслав. - С пятном на лбу.
- Вы с ним аккуратнее, - предупредила женщина. - Щенки ухода требуют... И курой не вздумайте кормить!
- Знаю, - отвечал Вячеслав, расстегивая куртку и неловко прижимая к себе щенка.
Щенок щекотно лизнул его маленьким язычком и обмочился...
Он видел...
... Вячеслав не стал мудрствовать с кличкой для щенка.
Возвращаясь, он остановил во дворе соседского мальчишку, Степку и, показав ему щенка, спросил серьезно:
- Как наречь посоветуешь?
Степка, наморщив лоб, с видом спеца-кинолога осмотрел зверя, после чего изрек:
- Джульбарсом называется. - И тут же почти без перехода потребовал гонорар в оплату своих профессиональных услуг: - Дядя Слав, угостите жвачкой!
Так щенок стал Джульбарсом, Джулькой, Джуликом и, как производная четвертого порядка, Жуликом. Так вошел он в жизнь Вячеслава, переменив и режим дня, и сам его уклад. Отменив одиночество.
Впрочем, одиночество не сгинуло совсем; оно было здесь, притаившись тенями по углам квартиры Красева, спрятавшись до времени, лишь чуть напуганное задорным молодым лаем щенка по имени Джулька.
А потом позвонила Лариса и сказала: "Прости меня. Давай попробуем все сначала". Вячеслав поверил ей, и казалось ему, что все, одиночеству конец и что можно, оказывается, жить не только в мире с самим собой, но и с другими. И даже работа над Машиной приостановилась было - недосуг, и Вячеслав чувствовал себя почти счастливым, и вот именно тогда судьба нанесла ему последний и самый болезненный удар...
Он видел...
... Раннее утро. Шесть часов. Оранжевый диск, выползающий в небо Петербурга. Улицы пусты и открыты. Ветер с Невы. Прогулка: сначала по двору, затем - сто двадцать шагов по набережной и дворами-дворами - домой. Иногда Джулька выпадал из поля зрения, но это не беспокоило Вячеслава. Умный пес, верный пес - всегда найдет хозяина...
Он видел...
... Оглянулся.
- Джулька, - позвал он. И громче: - Джулька!
Ни лая, ни повизгивание, ни жизнерадостного прыжка на задних лапах с неизменным облизыванием хозяйского лица. Тишина холодной пустой подворотни.
- Жулик, где ты? Ну не прячься, не прячься - я оценил твою шутку.
Но он уже понял. Он знал. Лукавства Джульки никогда не хватило бы на подобную шутку. Холодея, Вячеслав обежал подворотню. Пса не было. Только что он был здесь, впереди, а теперь...
- Джулька, Джулька, не пугай меня!
Нет ответа.
Он искал три дня, забыв о работе (чем взбудоражил научную общественность своего института), о назначенной встрече с Ларисой (чего она не смогла ему простить), забыв про все на свете. Потом он развесил объявления по городу, хотя знал уже, что ничего это не даст.
И одиночество, усмехаясь нехорошо, покачивая укоризненно уродливой головой, вернулось на свое прежнее место. Это было несправедливо. Это было настолько несправедливо, что Вячеслав готов был возненавидеть весь мир, Вселенную целиком, устройство которой допускало несправедливость подобного масштаба. Исчезновением Джульки (как в омут канул - беззвучно, не успев и пискнуть о помощи) Вселенная бросила Вячеславу Красеву, "нашему уникуму", вызов, и он принял его. Результат - Машина Времени, первые ходовые испытания. Результат - он поставил Вселенную на колени. Она была у его ног, готовая выполнить любое желание. Теперь он мог исправить несправедливость...
Он видел...
... Тот же двор. Но другой угол зрения, другая сторона реальности.
Он выкурил папиросу. Потом сразу - еще одну. И еще одну. Он ждал. И Машина, накренившись в детской песочнице, ждала вместе с ним. В этот момент он не думал о том, что впервые замыкает петлю во Времени, что вот он имеет место классический хронопарадокс, и что человек, ведущий Джульку по набережной к нему, сюда во двор, - это он сам, только более молодой и более, должно быть, счастливый. Пока еще счастливый...
Он видел...
... Джулька выскочил во двор первым. И остановился, почувствовав присутствие-запах родного ему человека, хозяина. И тот рассмеялся, увидев почти по-человечески выраженную растерянность на собачьей, с большим белым пятном на лбу, морде.
- Ну, Джулька, давай иди сюда, - позвал он вполголоса.
Пойнтер наклонил голову, потом оглянулся. Он не мог понять, каким образом хозяин, только что неспешно прогуливавшийся позади, заметно отставший, вдруг разом оказался здесь. Но в том, что перед ним именно хозяин, Джулька усомниться не мог ни на секунду.
- Иди-иди, - вновь позвал Красев; он немного нервничал: с минуты на минуту во дворе, шагнув под арку, должен был появиться его более молодой по биологическому времени двойник.