Страница 19 из 32
Когда закончили с уборкой уже вечерело. И девочки разбежались по домам, сказали - встречать стадо. Я даже не поняла сначала, что за стадо они собрались встречать. У нас бабушка-то жила в деревне, и даже корова у нее была, и овцы, но они просто паслись за забором на веревке. И я думала, во всех деревнях так делают. Ну, если одна корова. А если много, то они, вообще, как на ферме по телевизору, круглый год в помещении стоят.
И так интересно мне стало. Неужели, коров на поводке, как собачек водят... я даже представила как пастух коров пытается удержать, которые с поводков рвутся. Как такое пропустить? Да ни за что!
- Салина, а можно я с тобой пойду? Хочу посмотреть на... стадо.
- Идем, - улыбнулась Салина, - а потом, если хочешь, можешь с дойкой помочь. Попробуешь заодно. Это не сложно. Моя Пеструшка добрая очень...
Пеструшка... у моей бабушки тоже так корову звали. У меня даже нос от слез непрошеных зачесался.
Оказывается коровы умные. Это только у бабушки моей, видать, дура была. Я помню, как-то весной она из сарая убежала. Задрав хвост и подпрыгивая на всех четырех копытах одновременно. Мы всей семьей ее целый день по лесам искали. Пока не нашли в овраге за пять километров от деревни.
А местные коровки умные. Никто из за веревки не тащил. И на всех всего один пастух и был. Вернее, пастушка. Тоже вдовушка из местных.
Коровы важно, чинно сами шли, и каждая в свой двор сворачивали. И хозяйки их с хлебом и солью встречали... не на рушниках, конечно, но горбушечку, каменной солью посыпанную, каждая получала.
Я когда Пеструшке Салининой хлебушек протянула, боялась немного, что укусит. А она мягко так, губами корочку схватила. Да руку мне обдала дыханием теплым, травой, молоком, и детством деревенским пахнущим. Неспешно прожевала угощение, а потом лбом осторожно в плечо ткнулась, мол, погладить надо ее.
И страх у меня пропал совсем. Гладила я Пеструшку, как бабушкину корову когда-то давно, и показалось мне на секундочку, что не случилось ничего. Никуда я не попадала. Что все так же дома, у бабушки в гостях. И коровка такой роднулечкой-красотулечкой мне показалось. И вроде даже все пятнышки белые на кирпично-красной шкуре знакомые.
- Нравится? - улыбнулась Салина.
- Очень. - искренне ответила я, - как в детстве, у бабушки. У нее тоже Пеструшка была.
Сказала, и только потом поняла, что не заткнуло-то мне рот ненавистным «Я Малла Вильдо из Хадоа...» Это что же получается, перестало работать? Ага. Как бы не так. Стоило попытаться рассказать, где бабушка-то моя жила... так сразу сработало проклятие негодяя-герцога.
Интересно девки пляшут. А как узнать, что можно говорить, а что нет?
А потом мы Пеструшку доили. Я тоже попробовала. Вымя-то оказывается у коровки мягкое, нежное. Салина его перед дойкой теплой водой обмыла, да маслом смазала, чтоб кожа тонкая не высохла и не травмировалась, когда соски сжимать, да тянуть будем.
Доить забавно. Только долго и трудно. Руки устают быстро. Я даже кружку не надоила. А Салина раз-два и почти ведро. Сколько же силы в этой женщине. А я ведь на фитнес ходила. Считала, что в хорошей форме... а тут ни ведро воды поднять, ни корову подоить.
А молоко такое вкусное! Сладкое, густое, сливками пахнет. Не чета магазинному. Я кружку-то в момент выхлебала.
И уже совсем было решила, что мне корова тоже нужна, как Пеструшка хвост подняла, да такую струю выдала, что я еле увернуться успела. А потом еще кучку наложила. И пошла себе в сарай спать, довольная. А кто теперь все это убирать будет? Я?! Ну, уж нет. Не надо мне роднулечку-красотулечку... обойдусь как-нибудь. Литр молока у Салины куплю. Мне хватит.