Страница 24 из 35
Джиллес понял причину, по которой Семёнов собирался убить девушку. Ещё вампир осознал, почему Валерия так не любит мужчин — с таким отцом и окружением это не удивительно. С самого детства Лера врала, дабы спасти собственную жизнь… Она убивала не от огромного желания делать нечто подобное, а от безысходности и чувства несправедливости. Непокорность — своеобразная защита от окружающих и от самой себя. Девушка боится влюбиться или довериться кому-то, ведь вспоминает людей, окружавших её в детстве. Основатель предположил, что её сёстры тоже были виновны в чём-то, ведь Лорин, который так любит брюнетку, не стал бы причинять ей ещё большую боль. Возможно, это лишь глупая гипотеза, но всё же нельзя не учитывать этот момент… Только вот девушка не захочет даже допускать мысли о подобном, ведь они были единственными, кого голубоглазая впустила в своё израненное сердце, позволила хоть как-то узнать себя с другой стороны.
Некоторое время спустя к дому по приказу Джиллеса подъехал Андер — ему было поручено присматривать за Демидовым и разузнать побольше об уязвимых местах и лазейках базы. Лера в данный момент мылась. Вернее, она заперлась в ванной и вновь начала калечить свои руки. Поначалу просто царапала кожу, слегка надавливая лезвием. Ей нравился этот процесс, возможно потому, что причиняя себе боль, она понимала, что жива… что все её воспоминания не сон, а жестокая реальность, которая диктует свои условия, подчиняя собственной воле. С этим уж ничего не поделаешь — приходится невольно следовать правилам игры и стараться изо всех сил, чтобы отсрочить время собственной смерти. Хотя Алвайс как-то не очень хотела выжить или изменить свою судьбу. Она пустила всё на самотёк и продолжила жить ради мести, сходя с ума от ожидания такой желанной смерти. Но иногда, когда становилось ну очень уж плохо или воспоминания из прошлого представали перед глазами, хотелось сделать себе больно физически, дабы осознать, что это ничто по сравнению с душевной болью. Она ничем не лечится, пытаясь заглушить её, мы делаем себе лишь больнее. Стоит смириться и раны немного затянутся, в отличие от шрамов, которые будут с нами всю жизнь…
«Если Вальдо увидит это, мне здорово достанется. Но даже зная о последствиях своих действий, я продолжаю делать то, что хочу. На самом деле кровь завораживала меня всегда… С тех самых пор, как сделала первый порез, я просто не в силах остановиться. Мне становится легче, и это хорошо, ведь ненавижу душевные терзания и подобные вещи. Жаль, что Ледышка этого не понимает — вечно читает мне нотации или говорит трудные для понимания фразочки. Я ведь не такая умная, как он, но вот Вальдо, видимо, это совсем не интересует. Не думала, что когда-то лучший друг захочет убить меня, и я сама буду этому виной. Мне так хотелось забыть свою жутчайшую ошибку, но, видимо, не судьба. Добро возвращается бумерангом, значит и со злом это срабатывает…»
Выходя из ванны, девушка чуть не споткнулась о порог, завидев на своей кровати Джиллеса. Он просто сидел и смотрел на неё, как на что-то особенное и непостижимое, стараясь не выдать своих непонятных даже для него чувств. Вальдо увидел алые капельки, падающие на пол, и непроизвольно сглотнул, пытаясь сдержать недовольный вздох. Вампир столько раз предупреждал её о том, что накажет за такие деяния, но сейчас окончательно осознал, что все его слова просто напросто проигнорировались. Джиллес медленно поднялся и подошёл к ошарашенной девушке. Его сильная рука поднесла девичье запястье к собственным губам, а влажный язык с удовольствием слизал кровь. По телу Леры побежали мурашки, и сердечко забилось быстрее.
Непонимание нахлынуло на Алвайс. Её щёки горели, а дыхание стало глубоким и прерывистым, словно она марафон пробежала. Даже когда бессмертный повалил Валерию на кровать и стал обнажать хрупкое плечо, девушка не двинулась, а продолжила изучающе разглядывать его отстранённое лицо. На секунду Вальдо обратил свой взор на брюнетку и не смог оторваться от голубых глаз — в них было что-то затягивающее и одурманивающее. Мужчина и Лера молчали, пытаясь понять собственные желания. Джиллес решительно опустился ниже, почти касаясь кончиком носа бледного лица. Он бегло смотрел то в голубые глаза, то на искусанные губы. Мимолётный импульс и вампир уже едва касается столь тайно желанных и манящих губ. Алвайс не двигается и лишь чувствует приятное щекотание на собственных устах. Мужчина же понимает, что сейчас хочет поцеловать её больше, чем испить крови, и просто не может контролировать своё желание. Ледяные пальцы сжали тонкие запястья брюнетки, а властные губы продолжали начатое. Язык бессмертного плавно водил по нижней губе смертной, затем беспрепятственно проник внутрь, смело беря в плен девичий. Лера понимала, что это никакое не наказание, и сам факт того, что хладнокровный монстр делает такое с ней пугало и одновременно безумно нравилось девушке. Она робко и неумело пыталась ответить, что было весьма незначительным по сравнению с необузданным напором аристократа. Он будто забыл о собственном равнодушии и высоком статусе, был всецело поглощён и пленён непослушной девочкой. Вскоре во рту стал чувствоваться привкус крови, именно он вразумил Вальдо. Вампир нехотя оторвался от голубоглазой и демонстративно облизнулся, смотря на лицо Алвайс. Её прикрытые глаза были отведены в сторону, а нижняя губа вновь закусана… Румянец виднелся на щеках, и прерывистое дыхание было слышно на всю комнату.
— Тебе так же противно, как и всегда? — поинтересовался Джиллес непривычно тихим для него голосом.
«Господи… Мне ведь не противно, но признаться в таком не могу. И что это вообще сейчас было? Почему я не противилась этому монстру?»
— Я задал вопрос.
— Н-нет, — вампир услышал едва различимый шёпот и незаметно для девушки улыбнулся.
Затем он поднялся с кровати и просто ушёл, оставив Леру наедине с собственными мыслями. Она тут же залезла под одеяло и сжалась в комочек, слегка дотрагиваясь до потревоженных губ.
— Нет-нет-нет, почему мне приятно? Так приятно, что я чуть ли не стонала от удовольствия! Не может быть… Просто невозможно, чтобы эта бесчувственная тварь мне нравилась… Я отказываюсь это принимать, просто отказываюсь и всё!
Жить — это как бежать по музею. И только потом вы начинаете по-настоящему осознавать, что вы увидели, думать об этом, наводить справки в книгах и вспоминать — поскольку вы не можете принять это всё и сразу.
***
Выстрелы, крики, лязганье мечей эхом разносились по округе. В самом центре событий велась непрерывная борьба между людьми и вампирами. Они были не равны в своих силах, но тем не менее отчаянно отражали наносимые им атаки, ставя на кон собственные жизни. Валерия стояла посреди всего этого ужаса и старалась сосредоточиться на противнике, хоть и получалось это с большим трудом. Её мысли сейчас были далеки от этого места, и тело действовало машинально, дабы сохранить своей обладательнице жизнь. Выпад и ещё два шага, прыжок, мгновенный удар и оппонент мёртв. Отнимать жизни очень легко. Раз и всё… А ведь сколько воспоминаний, тайн уносит за собой человек в могилу. Сколько людей будет скорбеть о его потери, поминать добрым словом? Обычно убийца не думает об этом и лишь пытается выполнить свою задачу, руководствуясь собственными принципами.
Лера в данный момент бежала к Демидову, который стоял под присмотром Андера, наблюдая за тем, как его солдаты терпят сокрушительное поражение. На его лице сейчас застыло странное выражение. То ли это было разочарование, то ли радость, что он не умрёт рядом с ними.
— Ты, как всегда, дерёшься в своё удовольствие, Лерка.
— Мне не доставляет это удовольствия, по крайней мере, сейчас. Скорее, это лишь необходимость.
— Да, а ты ни капельки не изменилась. Кстати, раз мы с тобой тут стоим, хочу рассказать тебе об Александре кое-что. Возможно, это последний раз, когда я разговариваю с тобой, ведь сам прекрасно понимаю, что просто так вампиры меня не отпустят… Он очень изменился. Намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Стал таким эгоистичным и чересчур жестоким. Будто бы утратил человечность. Сравнивая вампиров с ним, я бы даже сказал, что кровососы намного гуманнее относятся к человеческой жизни. Не думаю, что на Сашу так повлиял лишь твой поступок. Возможно, это было нечто мне неизвестное… Или некто… Тень или что-то подобное. Один раз я застал его говорящего со стеной, что напугало меня до чёртиков! Смею предположить, что у него крыша поехала, так что настоятельно рекомендую не лезть к нему. Это прощальная просьба, — он горько усмехнулся.