Страница 11 из 12
Далее, я даже представить себе не могу «белого танца» с режиссером, вообще с кинематографом. Хотя, казалось бы, если люди себя в депутаты, в мэры, в президенты косяком предлагают, то что комплексовать мне, худо-бедно приличному профессионалу, который необязательно сыграет блестяще, великолепно, но добротно я всегда отработаю с гарантией. Не могу. Понимаешь, воспитание, совесть проклятые не позволяют сделать первый шаг. Позвонить режиссеру, предложить свои услуги в фильме для меня все равно что мужчине предложить себя как женщину. Будучи одной из шестидесяти претенденток на главную роль в фильме «Трясина» — ты не поверишь! — я за три версты обходила Григория Наумовича Чухрая, стыдилась мозолить человеку глаза.
Повторяю, за сыгранное в кино краснеть перед людьми мне не приходится. Но ведь вся штука в том, что я могла бы принести отечественному искусству и куда большую пользу. Не говорю уже о Наташе Ростовой или Анне Карениной — ролях, которые мне многие умные люди пророчили.
Аксинью шолоховскую я не сыграла! А мне, откровенно говоря, представлялось в ту пору, что и в искусство я пришла лишь затем, чтобы сняться в «Тихом Доне». Да что там сняться. Я готова была лечь посредине степи и стать рекой, деревом, холмом, лишь бы только послужить фильму о земле, которую исходила в детстве и юности босыми ногами. Не послужила. Значит, не нуждались во мне «мастеровые» — писатель и режиссер. Хотя мне-то самой казалось и, грешным делом, до сих пор кажется, что это не я, а они многое потеряли, не пригласив меня в свой фильм. Я на Дону все запахи знаю, все травы и цветы для меня родные. Как же можно было без меня обойтись?
Ох, и настрадалась я тогда, намучилась. Но справедливости ради должна сказать, что Быстрицкая — Аксинья мне очень понравилась. Просто я бы сыграла Аксинью совсем по-иному.
— Вот сейчас у вас один из затянувшихся простоев. А не возникало ли в такой ситуации мысли заняться режиссурой или педагогической деятельностью, так модной в артистическом кругу? Наконец, почему бы вам не отправиться на пресловутый «чес». Пару роликов с отрывками из собственных фильмов под мышку, и вперед по безбрежной России. Многие очень известные актеры так поступают. Я лично не вижу в этом ничего дурного. Разве плохо было бы, если бы Мордюкова приехала со своим фильмом «Родня», скажем, в известный город Урюпинск?
— Нет, дорогой, это не мое. Я вообще в жизни стараюсь не заниматься ничем таким, что было бы несвойственно моей натуре, моему мировоззрению. Это не дешевое кокетство. Когда в США, в Белом доме показали нашего «Комиссара», ко мне подошли серьезные люди из Голливуда и предложили сниматься в экранизации романа Стейнбека «Гроздья гнева».
«Так я же английского не знаю!» — искренне удивилась я.
«Ничего, мы русскими буквами английский текст вам напишем». — И съемки предлагают буквально через четыре дня.
Отказалась, не раздумывая. Зачем мне было, как спутанной лошади, о каждую фразу спотыкаться? Зачем играть английскую фермершу на чужом языке? Ради денег? Так они меня никогда не интересовали. И наследство оставлять мне некому после смерти сына.
У режиссеров Приемыхова и Пашкова, которые были со мной в делегации, глаза на лоб полезли от моей безрассудной выходки. Говорят, мол, дура ты набитая, Нонна, от такого фарта в жизни отказалась. И подруги потом мне примерно то же самое талдычили. Я их ни в чем не упрекаю, упаси Господь. Все они хорошо ко мне относятся. Но до сих пор считаю: поступила правильно, что не предала свои убеждения.
По тем же причинам педагогикой не занимаюсь. Нет у меня такой жилки, чтобы других учить, чтобы ждать-выжидать, пока у девчонки талант проклюнется. Или платья ей буду шить, кормить своими борщами, или выгоню на следующий день, если не увижу в ней искры Божьей.
Что же касается юношей, этаких непризнанных талантов, то я на них в молодости насмотрелась. Толпами вились возле юбки. Прямо ногами от них отбивалась.
А на «чесы» я активно ездила раньше, когда сына сама на ноги ставила. И сейчас, случается, выступаю «за синенькие», когда нужда припрет. Про размеры моей пенсии ты же знаешь.
Тут надо сказать, что однажды устроители какого-то сборного концерта рассчитались с актерами, в том числе и с Мордюковой, тушками отечественных цыплят, которые всегда с синеватым оттенком. С тех пор в отечественном артистическом мире, с легкой руки Нонны Викторовны, оплата натурой назвалась «чес за синенькие».
Горькое семейное счастье
Ни для кого не секрет, что Нонна Викторовна четырежды была замужем. Первый муж — Вячеслав Тихонов. Второй брак — гражданский — с актером Борисом Андроникашвили, бывшим мужем Людмилы Гурченко. Третий, тоже гражданский, с Играфом Иошкой, цыганским певцом. Четвертое замужество, документально оформленное, случилось с актером Владимиром Сошальским. Продлилось оно чуть больше полугода, однако бывшие супруги после развода остались друзьями.
Уже одно это обстоятельство неопровержимо подтверждает тот факт, о котором я уже упоминал. Если Мордюковой по жизни случалось выйти с человеком, как говорится, на одну волну, то никакие сложности ее характера на их отношения в дальнейшем уже не влияли.
Еще Нонна Викторовна со времен съемок фильма «Простая история», а это 1960 год, была тайно, сильно, но безответно влюблена в Василия Макаровича Шукшина.
«Вася — моя светлая любовь, мое несказанное. Если быть до конца откровенной, мне не хотелось расставаться с ним никогда».
Однако сейчас меня занимают исключительно ее взаимоотношения с Вячеславом Тихоновым. Они тем более интересны потому, что продолжительное время актриса решительно не соглашалась ничего говорить на семейные, интимные темы, хотя многие «работники пера», включая и автора сих строк, настойчиво ее к тому понуждали. Бесполезно. Я мог писать о Мордюковой все, что угодно, но только не про ее совместную жизнь с Тихоновым.
Между тем мне было довольно странно, общаясь с Нонной Викторовной, то и дело слышать от нее:
«Это случилось еще до того, как я разошлась со Штирлицем».
Или так: «Штирлиц мне не раз говорил, что певица из меня никудышная».
Но стоило даже робко попытаться углубить «тему Штирлица», как актриса резко, иногда почти агрессивно, сворачивала разговор.
«Да ну, не хочу даже вспоминать о нем! — говорила она. — Будешь приставать со Штирлицем — вообще ничего не расскажу! А то и выгоню».
Она категорически, напрочь не понимала того обстоятельства, что ее тринадцать лет жизни с Тихоновым есть самое интересное, прости Господи меня грешного, самое вкусное блюдо из их общей кухни. Остальное — гарнир. Так уж люди устроены, и ничего с этим не поделаешь.
Однако со временем Мордюкова стала и не столь капризной, и куда более открытой. Я даже не скажу, под влиянием каких таких факторов и событий это произошло, но временами она почти распахивала передо мной собственную исстрадавшуюся душу.
Однажды актриса призналась:
— Оглядываясь на свою жизнь грешную, я в какой-то момент поняла, что мое нежелание признавать серьезные неудачи на семейном поприще — это определенно вид гордыни. А еще я постаралась понять тех многочисленных людей, которые хотели знать обо мне как можно больше.
В их интересе, конечно, заключается и простое, обывательское любопытство — кто бы спорил. Раньше я относилась к нему настороженно и даже агрессивно. А теперь вот думаю, что в нем проявляется и неподдельная, не скажу любовь, но добрая заинтересованность ко мне, публичному человеку, в силу моей профессии.
Так вот, в том, что мы разошлись, нет ничего удивительного. Мы не подходили друг другу ни в чем изначально. Трагически не подходили. Но я-то по молодости этого не понимала и своим напором, своим желанием заполучить такого красавца закружила ему голову.
По нему, к слову, воздыхали все мои однокурсницы, девчонки постарше и помоложе меня. Слава действительно был невероятно красив. Ну я и решила женить его на себе как бы назло всем остальным. Потому что, если честно, то я тоже не была обделена мужским вниманием в институте. Только хочется-то всегда того, что трудно достичь.