Книга жизни

– Я таааак хочу курииить – Заскочивши на диван, шепчет она ему в нос, обвивая за шею, который подошёл близко, её сосочки сразу унюхали присутствие хозяина и встали. Инстинктивно он сгрёб грудь в свою руку, а губы ласково поприветствовали.

– Пошли, – Говорит Саша, увлекая её за собой, босые они вышли на балкон. Он уселся в кресло, за окнами город окутал глубокий вечер, впереди шаттл Газпрома, открывающийся ночной горд весь в огнях, тёплый жёлтый свет от вывешенных гирлянд ложился на них.

– Красиво у Вас тут – Обращаясь к ней, говорит он, закуривая сигарету и давая ей. Она открыла окно, впустив свежий тёплый воздух.

– Что есть – Тут же отвечает она, улыбаясь в ответ благодарно. Катарина сладостно сделала затяжку, словно затягиваясь им и выпустила дым. Саша приехал. Он здесь и больше ничего не важно. Глаза искали стыковки с его глазами. Он, готовый воссоединиться уже смотрел на неё. На неё нельзя было не смотреть. Выточенная фигурка. В ней игривость ребёнка и желание страстной женщины, которая умеет отдаваться мужчине. Он понял, что соскучился. Кэт села к нему на колени, они курили и разговаривали о текущем дне. Взглядом маленького тигрёнка она смотрела на него, он понял, что она его ждала, как полная идиотка. Этот маленький сгусток клокочущей энергии, словно вспышки, взрывающиеся от неё тут и там в какую бы сторону она не повернулась.

– Пошли в комнату. – Произнёс он ей, когда оба потушили сигареты.

– Пойдём. – Весело сказала она. Босыми ногами они проследовали в комнату.

– Я соскучился. – Обняв её за талию, почти шёпотом сказал Саша ей.

– Ммм… Наконец-таки. – Вымолвила      она ему, обнимая, отпуская все мысли, которые роились в голове, словно пчёлы.

То, что было между ними нельзя назвать сексом. Она не любила секс. Она любила заниматься любовью, нежно отдаваясь друг другу. Невозможно открыть глаза от ощущения наслаждения, полностью заполняемого всё внутри. Нежный мотив, который одолел им, заставил сделать это преступление века, – он покорился ею такой безрассудной и в тоже время рассудительной маленькой женщине. Её поцелуям нельзя было не верить, губами Катарина вскрывала самые потайные двери, настойчиво и нежно покрывала его тело без точек и запятых. В этом была её благодарность Богу за него. Даа… В её поцелуях была сплошная благодарность. Её влажное лоно уже зазывало его, пуская сок тело то напрягалось, то отпускало всю натянутость. И тогда она становилась податливой рукам, отдаваясь зову нежности. Катя как белый рояль до блеска начищенный ждала своего часа, чтобы исполнить вечную мелодию любви. Он не спешил. Теперь она в его руках, она у него ближе, чем кто-то может себе представить, наслаждался. Она была причиной его наслаждения. Власть повиновалась их силе, являясь источником вдохновения. Его губы выражали самую нужную необходимость сейчас, она как сочный наливной плод, что хочется сорвать с дерева на самой верхушке. Саша знал это, чувствовал всем своим сердцем, которое сейчас было в её власти. Смелая и застенчивая, будто признаваясь в своей причастности к нему, в своей необходимости быть в его жизни она стоном оглашала свой приговор. БЕРИ МЕНЯ, – негласным призывом звучала она. В каждой ноте пустота, которую хочет заполнить сейчас им. И он начал.

– Ооо, Бооооже. – Шептали её губы. – Дааа… – Изливал её полуголос, словно звук, распространяющийся от виска до виска. Осторожно, словно проводя пальцами по клавишам, он методично изучал её тело губами, руки обхватили её бёдра медленно в такт с её сердцем стук. Она настраивала свою частоту.

Не было в тот момент другой жизни. Вообще ничего не могло быть главнее. Это как кислород, тогда ты понимаешь его связь с собой, когда появляешься на свет при рождении.

Ночь принадлежала им. Эта ночь была её. И город принадлежал им обоим. И время с ними заодно. Будто оказались на другой планете они знакомились. Катя встала, подойдя к шкафу-стенке, что был напротив кровати, взяла чёрную шляпу с широкими полями, надела на себя возле зеркала и пристально всмотрелась в отражение. На её стройное обнаженное тело падал теплый свет от гирлянд, вывешенных на лоджии, она запела:

– Упала шляпаааа. Упала на поооол. И ветром шляпу – шляпу у неслооооо. Всё перемееенится роднаааая. Всё переменится поймииии. А жизнь хорооошая таккаааая. Ты улыбнись и обнимииии. – Улыбнувшись, она прошлась по комнате, будто проверяя всё ли на месте и нырнула обратно к Саше. Саша лежал на развёрнутом диване, глядя на неё.

– У нас есть водичка попить? – Спросил он. Чувство собственности зарождается, наверное, именно с этой фразы. «У нас!»

– Эхом пронеслось у неё в голове. Она тут же встала, босиком направилась к холодильнику:

– Есть. – Отвечает она. Саша заметил, стоящую пятилитровую бутылку с водой. – Тебе холодненькую или тёплую? – Радостно спрашивает она его, готовая достать из холодильника бутылочку холодной воды.

– Холодненькую. – Доноситься его голос уже откуда-то из прихожей. Она достаёт из холодильника маленькую бутылочку воду и наливает ему в чашку, которую только что достала.

– Там ещё сок есть, томатный, который ты пил. – Как бы ожидая, что он захочет ещё и сока. – Я просто не пью томатный. – Добавила она. – Тебе в постель нести что ли? – Звонко спросила она его, когда он вернулся и уже лежал, наблюдая за ней, как Кэт над чем- то там химичит за барной стойкой, разделяющей зал от кухни.

Они заполняли собой каждую прожитую минуту вместе. Вместе. Они лежали, он рассказывал истории, она слушала. Никаких имён, только он и она. Обсуждали фильмы, спорили, выходили вместе на балкон – курили. Он любовался ею в свете гирлянд, проронившими свой золотисто жёлтый свет. А она совершенно обнажённая перед ним чувствовала себя инструкцией по применению.

Войдя снова в комнату, парой улеглись рядышком, на его телефон пришли сообщения, они конечно же от дочери. Кате хотелось однажды с ней встретиться. Это дело, где каждый оказался собственником, никто не захочет уступать место друг другу. Кэт нашла бы в себе силы и слова, чтобы объяснить этой девчонки всё о своих чувствах к её отцу. Она никому не хотела его отдавать, делиться. Он её собственность, – его жизнь, его мысли, его тело! Она нашла для себя место в его душе. Надолго ли. Даже дети не смогли бы заменить его.

Они говорили о семье. Она делала вид, что всё это важно для неё, где главным есть он и ничего боле. Под утро он начал зевать.

– Надо ехать. – Сказал Саша, улыбнувшись, она согласилась. Собравшись, он поцеловал её и уехал. Она не готова давать этому мужчине всё, что понадобиться и двигаться с ним вместе вперёд никто не предложил.

Предрассветный час поистине прекрасен. Некий момент между тем, как время больше не властно под ночью, а утро уже вот – вот готовое вступить в свои владения. Чарующий миг, завораживает, вдохновляет на новые свершение. Она стояла прикованная к этому синеющему небу. Катя взошла на балкон:

– Это моё утро. – Шепнула она себе, без тени стеснения. – Мой балкон, моё небо и ты мой. – Улыбнувшись, отправилась спать, включив по дороге кино, так и уснула.

На следующий день с 7 утра до 7 вечера Кэт провела день на залитом солнцем балконе, наблюдая за жизнью вокруг, слушала музыку, сидя в своём полюбившимся кресле, одета в красном коротеньком платье. Ветерок хозяйничал, проникая в открытое окно свободным лёгким потоком, он качал висевшие гирлянды. Жизнь играла новыми, хорошо забытыми старыми красками, поигрывая в небе птицами, как небесными гирляндами из бумаги. Вы когда-нибудь наблюдали, как плывут птицы в небе? Их полёт… Они парят, зависают, кружат, целенаправленно летит, куда так целеустремлённо можно лететь? – Только им ведающей траектории. Глаза закатывались «куда-то туда», воспоминания ночи стоном всплывали наружу. Улыбка не слетала с лица. Чувство абсолютного счастья и свободы. Так она встретила закат, улыбка благодарно повторяла закат солнца. В свои владения вступала ночь.

Пришло время рассказать познакомиться с этой девчонкой. «назад в будущее».