Сказочник

   Видимо что-то было в лице Дрюню, что Нина Васильевна спросила:

   - Это важно?

   - Очень. Мы скоро придем.

   - Хорошо. Валера, сходи с Атыгаем. - Она, оказывается, знает его имя, откуда?

   - Чё надо? - окрысился Валерка.

   - Пошли, дело есть. - И не слушая ответа, Дрюня вышел со двора. В сторонке, между сараями, он жестоко избил Валерку, хотя был младше и слабее того. Когда Валерка упал, орошая грязь кровью разбитого носа, Дрюня озвучил, наконец, первую и последнюю фразу их плодотворной беседы:

   - Матери нельзя хамить, ублюдок.

   Что там Валерка рассказал дома - неизвестно, но Нина Васильевна, встретив Дрюню назавтра, остановила его и долго-долго смотрела на него. Потом спросила:

   - Ты, наверное, очень воспитанный мальчик?

   - Нет - честно ответил Дрюня.

   - Тогда за что ты побил Валеру?

   - Так было надо.

   Нина Васильевна опять долго и внимательно посмотрела на Дрюню, и, наконец, произнесла загадочную фразу:

   - Ты прав. Мы все должны делать сами и вовремя.

   Так закончился второй и последний их разговор. Назавтра Нина Васильевна, взяв только самые необходимые вещи, уехала со своим любимым мужчиной из поселка.

   С тех пор прошло пять лет. Дрюня изрядно повзрослел, но, так получилось, девочки, его ровесницы, не желали отвечать на его чувства. Зато Дрюню любили женщины. За что? Трудно сказать. Может потому, что их привлекал контраст между его юношеской свежестью и страстностью, которая, впрочем, принималась за опытность. Но Дрюня, отравленный ядом романтизма, жаждал большой, как в романах, любви с ровесницей, но никак не трудолюбивого прилаживания рогов к головам мужей своих взрослых пассий. И Дрюня искал свою идеальную подругу. У него сложился даже образ, который он примерял ко всем девушкам, но раз за разом идеал не совпадал с оригиналом, и Дрюня шел дальше, дальше.... Искал девушку с нужными глазами - в глазах должны светиться романтика и одиночество. Он бродил по Михайловке, он гулял по Майкудуку, он ходил по центру Караганды, и заглядывал в глаза всем женщинам. Странное дело, Дрюня не красавец, не великан, но... теперь девушки краснели, прятали глаза, но снова и снова украдкой подглядывали: не отвел ли он взгляд. На него оборачивались женщины с сумками и авоськами. Выходящие из ресторанов роскошные дамы отворачивались от своих красивых и богатых кавалеров, призывно улыбались Дрюне, и он понимал, что стоит ему только глазом моргнуть, как он тут же обзаведется верной подругой. Отчего так произошло? Бог весть. Дрюня искал.

   Много в Караганде достопримечательностей известных, малоизвестных, а то и вовсе неизвестных, но каждой местные острословы дали новые, неофициальные наименования. Вот, к примеру, Карагандинский Дом культуры горняков. Кто помнит, что его зовут так? Разве что директор, но, директору деньги платят за то, что он помнит, где работает. Вся остальная Караганда именует ДКГ 'Семеро непьющих' - по числу статуй, украшающих фасад здания. Излишне дотошные новички, пересчитав статуи начинают спрашивать, мол, почему 'Семеро непьющих', когда статуй шесть. Знай же, читатель, что была и седьмая статуя, да оказалась лишней. Она до сих пор стоит где-то на заднем дворе. Найдутся злопыхатели, утверждающие, что это единственные трезвенники во всем театре, но ты не верь им, друг мой, врут они - в театре есть еще пяток бюстов Ленина, да пара-тройка изваяний Абая Кунанбаева. А теперь, оторви взор от театра, оглянись. Напротив, через улицу, увидишь ты памятник шахтерам. Но так гласит надпись, а любой смотрящий на памятник, не преминет толкнуть локтем соседа и спросить:

   - Кто кого обманул?

   Именно так и называют сей монумент. Изображает он двух мужиков в шахтерской спецовке, держащих глыбу угля. Фокус в том, что если один из работяг держит глыбу обеими руками, аж коленки подогнулись от напряжения, то второй только слегка оперся о глыбу одной рукой, делая при этом озабоченно-напряженную физиономию. Если ты, читатель, впервые видишь этот памятник, тебя спросят:

   - Хочешь подзаработать?

   - Хочу - ответишь ты. Тут тебе посоветуют:

   - Вот этот мужик в отпуск собрался, постой вместо него!

   За спиной мужественных глыбодержателей располагается Центральный парк культуры и отдыха. Лучшее место в парке, конечно же, пруд. А пруд великолепен. С прозрачной, прохладной водой, с пляжами, островами и лодочной станцией.

   Когда устанешь ты на работе, замучит тебя скука - приходи туда. Ляжешь на пляже, зароешься в песок - и жди.

   Непременно что-нибудь случится.

   Дрюня с Фесором расположились на своем любимом месте, неподалеку от лодочной станции. Отсюда открывается великолепный вид, народу немного, потому что далеко от центральных дорожек с продавцами шариков, мороженого, пива и прочих леденцов. А главное достоинство места было в том, что отсюда было видно, как отдыхающие, взяв лодку, нагрузив ее женами, пивом, детьми и мороженым, обливаясь потом, хитрыми галсами пытались выйти на простор. Дети, при этом, визжали и пытались опрокинуть лодку, отцы рычали на детей, а жены и тещи (никогда, друг мой, читатель, никогда не бери с собой в лодку тещу), критиковали флотоводческие достоинства отцов семейств. В общем, создавалась восхитительная катавасия из солнца, песка, воды и недоразумений.

   В трех шагах, расстелив на песке покрывало, загорала девушка. Фесор толкнул в бок Дрюню, и, указывая глазами на нее, прошептал:

   - Одна. И умная.

   - С чего ты взял?

   - Рабиндраната Тагора читает - Фесор всерьез полагал, что надо быть умным человеком, чтобы читать серьезных писателей.

   - Откуда знаешь?

   - Слепой! Сам гляди.

   И правда, на песке лежала закрытая книжка под названием: 'Рабиндранат Тагор. Избранные стихотворения'. Дрюня внимательно присмотрелся к девушке и возмущенно зашептал: