Лето перемен

– Какого черта, Олег? Я же просил, он мне только мешать будет!

Отец что- то говорит Олегу и склоняется над микрофоном в режиссёрской.

Еще этого мне не хватало! Я и так на взводе!

– Малыш, мы сейчас отключим твой голос из наушников, будешь слышать только музыку. А если захочешь услышать себя, немного отодвинь одни из наушников, ладно?

– Хорошо, давай попробуем. – Я уже в таком отчаянии, что сомневаюсь в успехе мероприятия.

Но трюк отца срабатывает, и я порядком успокаиваюсь. Отец заходит ко мне и отодвигает один наушник от моего уха. Он приближается к микрофону и дает Олегу сигнал подавать музыку. Тут я чувствую его руку у себя на плече.

Этот жест мигом переносит меня в прошлое: я в детском саду, и до дрожи в коленях боюсь читать стихи на аудиторию, состоящую из чужих мам и бабушек. Все смотрят на меня, а я не могу вымолвить и слова. Тогда мама выходит и встает рядом со мной. Она берет меня за руку и, улыбнувшись, кивает.

Это, пожалуй, был единственный раз в жизни, когда она меня поддержала. И эта поддержка осталась со мной на многие годы.

Отец, сам того не зная, сейчас сделал невозможное. Он на доли секунды вернул мне маму. И теперь микрофон, и наушники – все стало незначительным. Я пою эту песню для нее. Мой голос звучит искренне, мои слова полны боли и тепла. Я пою ее для единственного человека в моей жизни, за полминуты разговора с которым я отдал бы всю свою.

Глава двенадцатая

Рива

Я прихожу в клуб ровно к четырем часам. На мне кроссовки, джинсовые шорты и майка- алкоголичка. Мне указывают, где проходят занятия, и я плетусь в зал как можно медленнее, чтобы оттянуть неизбежное.

– А, Рива! Рад, что ты пришла.

– А можно было не приходить? Я тогда…– Я указываю рукой на выход, и Раф смеется низким голосом.

– Нет уж. Отсюда ты только на скейте выедешь.

– Великолепно, – натянуто улыбаюсь ему.

– Все не так плохо, вот увидишь.

Рафаэль ободряюще хлопает меня по плечу, словно я парень. И мне становится немного легче. Я люблю, когда меня не замечают.

– Пойдем, научу тебя сначала парочке трюков.

Раф хорош. Нет, он бог скейта. Его движения настолько четкие и плавные, что я невольно любуюсь им вместо того, чтобы запоминать, как исполнять их. К тому же это офигенно круто! Я, Рива, могу подкинуть скейт ногами и заскочить на него. А еще я могу стоя на доске, развернуть ее! Это совершенно новые для меня эмоции. Я радуюсь, и совсем забываю, что со мной тренер с обложки журнала Максим. С Рафом спокойно и легко, и только когда он подает мне руку, подстраховывая, я ощущаю странное покалывание в ладони.

– Сделай видео для меня, – прошу я. – Не для меня, а для подруги, которая никогда не поверит, что я стою на доске, – хихикаю я.

Раф берет телефон, и отпускает мою руку.

– Нееет, я без руки не смогу!

– Сможешь, я тебя совсем не держал, ты все делала сама. Давай, я снимаю!

Я собираюсь с силами и молю о том, чтобы не распластаться перед камерой и Рафом, и филигранно исполняю трюк. Раф нажимает кнопку остановки видео, откидывает мой телефон, и поднимает меня вверх, празднуя победу. Я удивляюсь как легко ему это дается. Я хоть и не обзавелась лишними килограммами на пятой точке, но мой рост в сто семьдесят пять сантиметров позволяет думать, что весить я должна прилично. Он медленно опускает меня обратно на доску, случайно задирая мне майку, и оголяя мой живот. Его горячая рука касается моей талии. Я тут же смущаюсь, и Раф это замечает, моментально переходя на деловой тон. И вот уже спустя несколько секунд он командует, что мне надо делать дальше. Интересно, это только я такая впечатлительная, или любая другая девушка тоже разволновалась бы?

Я, пожалуй, подумаю о том, чтобы всерьез заняться скейтом. Это круто! Это очень- очень круто! Настолько круто, что за мыслями о сегодняшнем дне я совсем не замечаю часовую поездку домой.

Автобус останавливается на конечной остановке, и я выхожу из него, одновременно втыкая наушники в уши. Радио в Сочи ловит так себе. Все то, что я привыкла слушать – не найти. Я кручу тюнер, и попадаю на ретро. Мы с Настей обожаем слушать старье восьмидесятых годов – напоминание о времени, проведенном у нее на даче. Ее родители – настоящие фанаты ретро музыки, и она теперь зашита в мою память как часть волшебного времени моей жизни.

От автобусной остановки до дома мне идти около двадцати минут – если я не хочу ехать еще на одном автобусе. Честно скажу – хочу, так как мои ноги трясутся еще со вчерашнего занятия, а сегодняшнее меня просто добивает. Но я простояла пятнадцать минут и поняла, что автобуса не будет. И вот я уже здесь – на полпути домой. Я останавливаюсь перед небольшим холмом и глубоко вздыхаю.

Terra- Titanic – verloren im Meer

S- O- S kommt nie an.

Leuchtsignale sieht keiner mehr

Endstation Ozean

Знакомые слова орущего наушника придают мне сил. Я обожаю эту песню! Хоть она и на немецком, несколько лет назад мы с Настей просто фанатели от нее, и поэтому нашли слова и выучили ее наизусть. И сейчас я не могу поддаться соблазну не проорать ее во всю глотку. Тем более, вокруг ни души.

Teeeeerra Titaaaaanic

Я не только вою во всю глотку, но еще и нахожу силы пританцовывать. Разворачиваюсь спиной и делаю странные движения, постепенно продвигаясь вверх по холму. Дорога идет мимо частных домов, и свисающая тропическая растительность дает приятную тень. Я бью кулаком в воздух – так мне хорошо сейчас.

Вдруг я налетаю на кого- то. Неудивительно – ведь я иду задом на перед. Но, черт возьми, человек, в которого я влетела не может делать то же самое, так ведь? Как же мне было хорошо с капитаном Титаника и его радарами…Я почти злюсь за то, что мне помешали, но все же воспитание берет верх.

– Простите, – кричу я, медленно поворачиваясь и вынимая наушники из ушей. Хотя я нисколько не чувствую себя виноватой. Извиняться должен этот слепой кретин, в которого я влетела.

Я поворачиваюсь и чуть не падаю в обморок. Нет, это шутка какая- то…Передо мной стоит…Антон. Поборов первоначальный шок, я невольно оглядываю его с головы до пят. Не считая того вечера после дискотеки, я никогда не видела его не в школьной форме. Может, это не он? Просто похож очень…Нет, определенно он. За полгода своей влюбленности я изучила его лицо и все фото в Фейсбуке. На парне простая черная футболка и джинсовые шорты. Я замечаю, что его тело гораздо более рельефное, нежели я могла представить себе. А уж я, поверьте, представляла. Он, конечно, не качок, но и не похож на худощавых парней с пляжа. Словно прочитав мои мысли, он закатывает рукав футболки, обнажая четко выраженный бицепс.

– Я вижу ты мечтаешь стать поп звездой, – вяло произносит он. Словно это так естественно встретиться здесь – за тысячу шестьсот километров от школы.

– Что? Ты как здесь? – несмотря на то, что мне известен тот факт, что он жил здесь до переезда в Москву, я все же искренне удивлена увидеть его именно на моей дороге. Да и потом, я по идее должна притвориться, что совсем ничего о нем не знаю – откуда бы?

– Рива, я так был рад сюда вернуться, подальше от всего, что мне напоминает о школе. А тут ты. – Он смешно закрывает лицо рукой и я не совсем понимаю – смеется он или всерьез. А еще – он запомнил мое имя.

– Ан..Антон, кажется? А ты эээ…ммм… – Это не мой голос, он звучит как- то неестественно.

«Тряпка. Возьми себя в руки,» – приказываю себе, но сердце меня не слушает. – «Ответь же ему хоть что- нибудь».

– Ммм, – произносит Антон. – Я так и думал, что ты умеешь только петь, хотя, слово “умеешь” не применимо к твоим способностям.

Он морщится, словно лизнул лайм из бабушкиного сада.

– Я постараюсь пропустить твой комплимент мимо ушей, – злюсь я. – Моя бабушка и дед живут здесь неподалеку. Вот, собственно, я и здесь. Простите за неприятное напоминание.