Страница 5 из 12
– Я в вас не ошибся! Рассуждать о гуманности женщине гарема недозволительно, тем более если она совершила подобный грех.
– Женщине придётся самой жить со своим грехом, но лишать жизни? Это по крайней мере несправедливо. Мужчин, как я предполагаю, эта страшная участь не настигает?
– Почему же… Человек, выткавший тот самый ковёр, был знатным вельможей, очень уважаемым человеком… Узнав об измене своей любимой жены, он наказал и её и любовника… – Ариф умолк, ожидая последующих вопросов собеседницы.
Мари продолжала хранить протестующее молчание, выказывая тем самым своё несогласие, тогда он продолжил:
– Её любовником оказался молодой лавочник еврейского происхождения. Красавец. Провинившейся супруге назначили страшную казнь. Замечу, что данная мера наказания использовалась всего лишь однажды за всю историю империи, но потрясла всех. Женщину закопали по пояс в землю, и обычные люди закидали её камнями, доведя тем самым до смерти. Глашатаи разнесли приговор по всему городу. Поэтому казнь бедной женщины состоялась при огромном скоплении народа на площади. В это время её любовник был среди этой толпы, так же как и её обманутый муж… Испуганный юноша принял ислам, но это не спасло его от рук палача. Его четвертовали.
После длительного молчания Мари всё же спросила:
– Для чего вы мне всё это рассказали?
– Это вам мой следующий урок, совет, наказ… Воспринимайте как сочтёте нужным.
Ариф поднялся со своего места и, приложив пальцы к губам, а затем ко лбу в грациозном арабском жесте прощания, покинул покои своей подопечной.
На следующий день Мари проснулась довольно рано, несмотря на то что ещё долго не могла сомкнуть глаз после ухода загадочного и пугающего Арифа. Мари представляла себе ту глубоко несчастную женщину, которая имела несчастье влюбиться… «Или она имела несчастье родиться не в той стране?» – размышляла Мари.
Бедный мужчина, что предался минутам, быть может, и часам страсти с этой несчастной! За это на его же глазах возлюбленную лишили жизни… Да ещё таким жестоким способом! И бедный преданный мужчина, который взял на душу столь тяжкий грех, выбрав такую безумную месть. Именно безумную! Другого слова Мари не могла подобрать.
«Интересно, – подумалось Мари, – как Арифу достался столь драгоценный ковёр, в который страдалец воткал свои душевные муки и свою боль».
Но Мари не успела ответить себе на этот вопрос. Она крепко уснула.
Пробудившись с пением первых птиц, Мари в сопровождении двух мальчишек-невольников направилась в купальню.
Это было её последним стремлением, для того чтобы вновь почувствовать себя – хоть на мгновение – женщиной. О лохани с горячей водой Мари буквально мечтала весь последний месяц.
Женщин, перед тем как отвести на невольничий рынок, конечно же, облили пару раз из кадки. Но это была холодная морская вода. Соль под воздействием лучей раскалённого солнца превратилась на коже Мари в белую сухую корку, отчего зуд был практически нестерпим. И вот теперь возможность принять горячую ванну казалась Мари каким-то подарком, милостью судьбы.
Торопливыми шагами войдя вслед за своими провожатыми в купальню, Мари остановилась в изумлении и замерла.
Стены просторной купальни были покрыты зеркальной плиткой, отчего она казалась гораздо больше. Потолок над утопленной в пол глубокой белоснежной ванной представлял собой высокий стеклянный купол, инкрустированный под звёздное небо полудрагоценными камнями. Прежде Мари никогда не видела подобного. Мальчишки учтиво поклонились и вышли, оставив её одну в этом, казалось, волшебном месте.
Мари скинула платье и, быстро спустившись по пологим ступенькам, погрузилась в тёплую ароматную воду. Аромат корицы и ещё какой-то ярко-сладкий запах окутали Мари, и она блаженно прикрыла глаза.
В отличие от деревянной бадьи, которой она пользовалась дома в своём поместье, эта ванна была глубокой и просторной. В ней можно было вытянуться во весь рост и смотреть, как подмигивают на потолке серебристые звёзды, и, представляя себя принцессой далёкой, невиданной страны, запросто забыться и решить, что это просто сказка.
Мари наконец расслабилась. Ей впервые ни о чём не хотелось думать, но сами собой в голове стали возникать виды Ольденбургского поместья. Музыкальный зал и Кити, её падчерица, играющая любимую сонату Мари… Тёплую уютную кухню с запахами корицы и яблок, своих любимых сыновей и… И его. Почему-то Мари всегда представляла себе Влада таким, каким увидела его впервые, горделиво скучающим в своём кабинете. Тогда он был для неё чем-то невозможным, недосягаемым и ужасно привлекательным. Мари улыбнулась своим мыслям, и одинокая слеза, скатившись по её щеке, упала и растаяла в благоухающей воде. Мари глубоко вдохнула и погрузилась с головой на дно ванны вслед за своей полной горечи слезой.
Чьи-то цепкие руки впились ей в плечи и силой вытащили на поверхность. Отфыркиваясь от воды и стараясь глотнуть воздуха, Мари, протерев глаза, уставилась на небольшого круглого мужчину.
– Вы кто такой? – продолжая откашливаться от воды, с трудом выговорила она.
– Аллах вас покарает, госпожа! А если бы не Паскаль?! Как же вы… Зачем же? Лишать такой красавиц без жизни?! Нельзя!
– Кто вы?! – вновь спросила Мари, ещё больше негодуя, повышая голос.
– Я Паскаль, госпожа. Я ваш личный слуга и готов за вас отдать жизнь. Госпожа очень нравится хозяину… И Паскаль будет иметь много bahşişii4. Если госпожа не будет глупа как курица и не наделает глупость! И не испортит Паскалю жизнь!
Мари была изумлена тем, что темнокожий женоподобный мужчина разговаривал на её родном русском языке и владел им так хорошо, что отчитывал её как девочку, только не было возможности понять, за что!
А мужчина продолжал, ещё больше нагнетая, в своей истеричной манере:
– Женщины многое бы отдали за такое тело и волосы, как у вас, а вы это не цените. Не цените жизнь, что дарована вам Аллахом.
Вдруг ей это стало напоминать смешную пьесу, в коей и ей невольно пришлось принять участие, помимо этого комичного пухлого героя, говорящего на русском языке, что в глубине души вызывало тихую радость. Однако Мари никогда не принимала ванну в чьем-то присутствии и не собиралась делать этого и теперь.
– Выйдите вон, – вскрикнула она.
– Ну уж нет, – уже просто натурально завизжал евнух. – Я не позволю вам сделать это kirli davranışiiiа5!
– Входить к женщине в купальню – это неприлично. Совершенно неприлично!
– Я ваш слуга, и здесь это хорошо. Вы теперь в других краях и должны придерживаться местных обычаев. Я приставлен к вам в качестве личного слуги. У каждой жены нашего повелителя есть свой собственный евнух, не считая служанок. Я буду для вас надёжной охраной, – гордо заметил Паскаль. – И не переживайте за свои прелести, мне до них и дела нет!
Сказав это, толстый евнух куда-то пропал на мгновение и, вернувшись, поставил на низкий столик серебряный поднос с хлебом и фруктами.
– Я буду о вас заботиться, холить ваше тело и лелеять вашу душу, – добавил он, выпрямившись. – После того как вы утолите первый голод, госпожа, я натру вас маслами и сделаю hoşiv6.
Мари сказанные слова привели в замешательство, но, придя в себя, она смело обрушила на несносного евнуха потоки воды из своей ванны.
– Убирайтесь прочь! – кричала она, окатывая его волнами и брызгами. – Вон!
На крики женщины прибежала стража, охранявшая покой и порядок гарема. Теперь уже те же слова проклятия, но только на турецком языке, в адрес стражей кричал Паскаль.
– Hadi gidelim! Burada yalan söylemeye cesaret etme! Lanet olası kafaların seni uçuracak!7
Мари выскочила из уже совсем остывшей воды и, определив из двух зол меньшее, стала прикрываться своим злополучным слугой словно ширмой, встав за его спину.
4
Бакшиш (тур.) – чаевые, пожертвование, а также разновидность некоторых форм коррупции и взяточничества.
5
Грязное дело (тур.).
6
Приятно (тур.).
7
Пошли прочь! Не сметь сюда приближаться! Вам снесут ваши чёртовы головы!