Страница 19 из 52
В 1385 году в Краков прибыли литвинские послы сватать своего 35-летнего великого князя. Послы обещали, что за это жених, все его родственники, все магнаты и даже весь народ примут католичество, а польских пленников, захваченных в прежних войнах, отпустят без выкупа.
Однако Ядвига и слышать не хотела о сыне Альгерда. Герцог Вильгельм, красивый статный юноша, срочно приехал по ее зову в Краков. Польские вельможи не пустили его в королевский замок. Тогда Ядвига стала скрытно встречаться с ним в старом Францисканском монастыре. Между молодыми супругами вспыхнула страстная любовь. Вильгельм даже жил некоторое время в покоях своей жены в Краковском замке. Вскоре, однако, об этом узнали и герцога с позором изгнали оттуда.
Влюбленная Ядвига хотела во что бы то ни стало следовать за мужем. Когда она увидела перед собой запертые ворота и убедилась, что ей их не открыть, она схватила топор и принялась сбивать тяжелые замки. Увы, ее тонкие руки оказались слишком слабы для этого, поневоле ей пришлось покориться своей участи. Тем временем Вильгельм получил от порученцев Ягайло 200 тысяч флоринов в качестве компенсации и навсегда покинул Краков. Известие об его отъезде произвело на Ядвигу удручающее впечатление.
И все же, окруженная суровыми воинами и хитрыми епископами, покинутая собственной матерью, Ядвига продолжала отказываться от замужества с литвинским князем. С одной стороны, она не могла забыть Вильгельма и не желала расторгать брак с ним, который только что стал реальным. С другой стороны, ее пугали слухи об Ягайло, убившем собственного дядю и покрытом, по уверениям рассказчиков, густой шерстью с головы до пяток.
Между тем Ягайло с большой свитой приближался к Кракову. Вельможи и церковники ежедневно уговаривали Ядвигу вступить в брак с ним, особенно упирая на возможность стать крестительницей целого народа. Тогда Ядвига послала одного из своих приближенных, Завишу Олесницкого, посмотреть на Ягайло.
Вернувшись, он ободрил юную королеву. Ягайло оказался не уродливым диким варваром, а воспитанным, хорошо одетым мужчиной обычной внешности. Князь был среднего роста, худощавого телосложения, с широким лбом, узким подбородком, с редкими волосами на голове. У него были маленькие черные глаза и беспокойный взгляд. Ягайло брил бороду, однако носил длинные тонкие усы. Он не умел ни читать, ни писать, но кроме родного языка мог говорить также по-польски и по латыни.
Успокоенная насчет внешности и манер будущего супруга, утомленная борьбой с окружением, Ядвига дала, наконец, согласие.
Тут следует сделать небольшое отступление и объяснить, почему верхушка литвинской аристократии столь охотно пошла на сближение с Польшей. Сделаем это словами известного русского историка Льва Николаевича Гумилева (1912–1990):
«Литва оставалась зажатой между православной Русью и массивом католической Европы. Литовцы активно воевали с немцами – антипапистскими Ливонским и Тевтонским орденами, – и потому их объективным союзником могли стать … католики Польши. Вероятно, в связи с этим еще Гедимин разрешил своим подданным принимать католическую веру.
К тому же он, наверное, учитывал, что кроме идеологического единства, у литовцев была еще одна основа союза с поляками. Литовцы постоянно совершали набеги на… Мазовию, откуда привозили польских девушек. Так начался мощный процесс польско-литовской интеграции.
Вспомним чудесную балладу Адама Мицкевича в переводе Пушкина: «Три у Будрыса сына, как и он, три литвина»… Старик литвин посылает сыновей на войну: одного – грабить русских в богатом Новгороде, другого – на Балтику против крестоносцев, «проклятых крыжаков», а третьего сына шлет в Польшу:
Конец баллады таков: все трое сыновей отправились в Польшу и привезли оттуда по невесте.
Князь Ягайло и Кревская уния 1385 г
14 августа 1385 года в замке Крево был составлен и подписан акт о династической унии (союзе) Великого княжества Литовского и Польского королевства. С литовской стороны его подписали великий князь литовский Ягайло, его братья Скиргайло, Корибут и Лугвений.
Согласно этому документу, они обязались помочь Польше вернуть земли, когда-либо и кем-либо у нее захваченные, а также «на вечные времена» присоединить свои земли к короне Польской». Кроме того, Ягайло обещал крестить ту часть жителей Литвы, которая еще оставалась языческой. При этом ее православное население имело право оставаться в своей вере.
Оба государства сохранили собственные органы власти и судопроизводства, казну и войска. Их представители должны были совместно решать лишь те дела, которые касались обеих стран.
Таким образом, Кревская уния была династическо-персональной: две страны соединялись только через личность общего монарха и его потомков-преемников. Унии такого рода являлись широко распространенными в средневековой Европе. Что же касается провозглашенного в акте намерения «соединить земли» и «окатоличить» литвинов, то оно стало с тех пор своего рода программой-максимум, для полного осуществления которой понадобились три столетия.
18 февраля 1386 года совершилось бракосочетание Ягайло (36 лет) с Ядвигой (13 лет), имевшее огромное значение для судеб государств Восточной Европы. Князь Ягайло отрекся от православия, а свое прежнее имя переменил на Владислава. Ему последовали родные братья Альгердовичи, в который раз сменившие веру, а также двоюродный брат Витовт, приехавший на свадьбу. Так Ядвига вышла замуж за Ягайло, не разведясь с Вильгельмом, что не помешало в 1979 году папе Иоанну-Павлу II объявить королеву Ядвигу «святой».
Чтобы больше не возвращаться к этой теме, скажем еще несколько слов об Ядвиге и о детях Ягайло. Королева скончалась 17 июля 1399 года (в 26 лет), пережив на три недели свою единственную дочь, умершую в возрасте неполных шести лет.
До того Ядвига успела приобрести широчайшую популярность среди всех слоев населения Польши своими религиозными подвигами. Вот какими словами характеризует ее деятельность на данном поприще современный российский автор:
«Тощая, как щепка, и легкая, как былинка, Ядвига Анжуйская-Пяст, всегда в грубых монашеских платьях, вела жизнь настолько подвижническую, что в народе стали чтить ее, как новую святую. Воспитанная в роскоши, при богатом дворе, королева совершенно отказалась от золота, жемчугов, ожерелий, перстней, серег и прочих мирских украшений. Она даже скрывала лицо под повязкой, чтобы зрелище собственной красоты не возбудило в ней грех гордыни.
Многие видели в церкви сияние, разливающееся вокруг поднятых в молитве рук королевы…
Толпы дворян ломились в Краков, чтобы быть представленными святой королеве. Толпы горожан мчались туда же, чтобы посмотреть на королеву.
Толпы крестьян из разных концов королевства прибывали, чтобы просить помолиться о ниспослании дождя, хорошей погоды, об изобилии рыбы в озерах и о здоровье пчел и хорошем медосборе. Все молитвы королевы, естественно, тут же бывали услышаны, и просьбы незамедлительно удовлетворялись, что и отмечалось «всем королевством». Толпы нищих ломились у ворот краковского замка и везде, куда шла королева»…