Страница 3 из 11
Чтобы вообще добраться до той книги, человеку уже придется быть сдвинутым, но, чтобы прочесть, проникнуться и самовольно захотеть вписаться нужно быть действительно конченым магом своей жизни. Такие встречи случайно не даются, а значит некоторым людям где-то прописано обрести друг друга, и следовать какую-то часть жизни сообща. В той же обойме озарений я обнаружил идею, что человеку не нужно много людей в жизни одномоментно. Подобные мысли не каждому по нраву, и на первом же бизнес-форуме будет объявлено, что следует насильно перезнакомиться со всем городом. Только нет противоречий, ведь я говорю о связях иного порядка. Такие люди возникают в точный момент, и по вполне заметным критериям. Это можно систематизировать до некоторой степени. Можно, хотя в любом случае многое останется за скобками доступного к пониманию. Даже если это будут лишь догадки и додумки, я все равно продолжу.
Другим откровением стало наблюдение, где люди притягиваются именно к конкретным людям, словно пазлы с тысячей хвостиков и впадин, которые нельзя насильно пропихнуть в неудобные отверстия. В случаях некорректного сложения пазла, часть хвостиков вставляется во впадины, но другая часть болтается и трется о такие же безучастные хвостики того же или другого пазлика. Сцепка вроде удерживается, но непременно создает напряжение внутри, которое множится, чем дальше, тем больше.
В этой пазло-человеческой метафоретике важно понимать, что «напряжение внутри» это не то, что человек явственно ощущает в моменте. Алкаш тащится от другого алкаша, но будучи соединенными по соответствующему критерию могут лишь разрушать друг друга. Плоть умеет быть очень убедительной, а мы начинаем ассоциироваться с ее болезненными позывами. В данном примере деструктивность взаимосвязи очевидна, но такой услужливости нельзя сыскать во прочих ситуациях. Сейчас мы говорим о связи чуть ли не всевышнего уровня, что обогащает участников вопреки стенаниям и воплям непониманий их ума.
Крайность на то и есть, что дает точку отсчета, но чем ближе мы подбираемся к середине, тем сложнее улавливать оттенки одной и отголоски второй. Соизмерять баланс внутренних состояний в чем-угодно становится сложнее, по мере отдаления от крайности. В случае с алкоголизмом было бы просто до сарказма указать текущую целевую задачу – снизить зависимость от этанола. Тут мозгов не нужно, всякий такое увидит, да заключит мудрую рекомендацию, хотя и превзойти зависимость от алкоголя дается далеко не всякому. Коучинг существенно затруднится, когда очевидные зазубрины на теле подопытного будут стесаны, теперь на вскидку поверхность как бы блестит. Нужен пытливый ум, зоркий глаз, твердый стержень и стоптанные ботинки, чтобы различить притворство в безупречности. Ложь и поверхностный взгляд всегда выдается заявленной скорой конечностью процесса.
Подобные умозаключения мне достаются очень дозировано, зато своевременно. Нельзя постигать жизнь слишком быстро, одни изменения зарождают последующие, готовя почву с нужными семенами. Мой Проводник тоже некоторое время недоумевал, зачем вокруг него собралось несколько людей, которым более нет места в прочем мире. По мере развития идеи он начал делиться со мной, в беседе стали зарождаться новые понимания. Распознание во мне призвания Проводника имело определенные зацепки, в числе которых было присутствие читателей, что выразили отношение уж слишком нарочито. К тому моменту я завершил две книги и заканчивал третью, но мои книги не публичные, их не быт на полках. Доступ был в основном у людей, вовлеченных в движение моего Проводника. Кто-то следили за его деятельностью со стороны, кто-то лично взаимодействовал.
Соответственно, за долгие годы они сумели адаптироваться к специфике нашего мировоззрения, а потому захотелось получить и прочесть это в тексте. Мой Проводник не пишет, а письменная речь существенно отличается от аудиовизуальной манеры. По большей части люди не оставляли обратную связь, некоторые отделывались суховатыми сентенциями, но ярко выделялись несколько человек, которые самоинициативно писали многостраничные опусы-рецензии проникновенного свойства. Проводник поставил задачу установить контакт с теми людьми, обсудить более обстоятельно их отношение к доктрине, ведь она имеет прикладной характер. Иными словами, если нравится читать и разделять идеи, отчего бы не перейти к практическому следованию. Так оно и вышло, я начал общение, в ходе которого несколько человек изъявили желание совершить страшную плату и стать Идущими.
Существо задачи же не состоит в переустройстве какого-то мира, кто бы что под этим ни понимал. Тут даже не имеет значения, что именно Вы думаете о странном слове «мир», и про туннели реальности тоже говорить не стану. Вокруг есть люди, их масса, целые полчища моих любимых людей, но внутри прошивки всегда есть пространство для корректировки. Ни в коем разе не хочу расплодить вокруг толпы Проводников, их может быть ровно столько, сколько Идущих им по силам сопровождать в каждом конкретном моменте. Соотношение уравновешивается, есть незримый баланс. Проводник тоже человек, только несколько видоизмененный, какой-то другой тюнинговый вид.
Мы взращиваем других, но тем самым закручиваем спираль собственного развития, углубляем мутации. Это похоже на алхимический вечный двигатель, где уже никак нельзя остановиться ни в каком отношении. Так вот, Проводник может тянуть некоторое число Идущих, оно связано с текущим оснащением его самого знаниями, навыком, опытом, но кроме того текущим состоянием внутри. Каждому Проводнику «дается» фиксированная посильная нагрузка в моменте не больше, но и не меньше той, что он в состоянии утащить в вымеренном балансе со всей прочей обстановкой вокруг него.
Индивидуальный Путь меня как Проводника так же имеет совокупность факторов, событий, ситуаций, которые в своем синергетическом слиянии породили текущее состояния. Это нелокальный и нелинейный процесс, от того я и говорю про «синергию», ведь один плюс один никогда не даст два. Никогда. В реальности (при любой концепции этого циничного слова) нет таких одноликих во всех отношениях явлений, который можно было бы так самонадеянно тиражировать для постоянных сложений с постоянным результатом.
Из этого неоднозначного тезиса я исхожу, когда с позиции Проводника утверждаю, что по праву рождения именно мне вручена ноша судить, комментировать, критиковать, оценивать и давать указания по корректировки маршрута самой жизни человека. Даже не отдельно взятой особи, но всего вида. На своих плечах я несу эту линию фронта, из далекого авангарда командую поступательным продвижением добровольцев по минному полю. Похоже на самопровозглашенного Бога или блаженного под забором самопровозглашенной обители. Мне все равно. Проводник это никто и ничто, но лишь голос в вашей голове, который незримо вторит, направляя там, где ноги отказываются ступать.
Войти в минное поле тяжело, ведь его существо мы нарекаем своими руками, вешая табличку «Опасно! Минное поле. Убьёт!». Только ведь там просто поле, с виду ничего кровожадного, но прочитав табличку, всякий остережется, лишь единицы осмелятся задуматься кто, когда и зачем вывесил запрет. Аллегория с минным полем вполне закономерно пришлась к месту, ведь табличку вывесил кто-то. Но кто? Кто этот мастер, что сделал поле именно минным? И пусть эта дзеновская ироничная карикатурщина вас не смущает, ведь табличка висит.
Может там есть мины, может, – были раньше, может те мины, есть источник трансмутагенного триггера «страхоболь». А кто сказал, что каждому человеку непременно обязательно сохранить здоровье, включая целостность тела и всех органов именно в том виде, который придумал некто? Стал бы Стивен Хоккинг собой, сумел бы сотворить все чудеса научного творчества будь у него полноценное тело? Безудержное стремление к идеальному здоровью, внешнему виду, карьере, семье, волосам и запаху изо рта налагает непомерное количество условностей.
Находясь под гнетом «идеальщины» гомогенизированный человек вынужден барахтаться в болоте шаблонов и ограничений, стремясь достигнуть недостижимое. Черт, но как все это относится именно ко мне?! Непосильных усилий стоит всякий раз распознавать свою «принцессовщину», огребаться от Проводника наставлениями о праведном шествии, пережевывать сопротивления, обиды и раздражение, стискивать зубы, но продолжать слушать и слышать.