Пари

– Куда? – спросил он скучающим тоном.

– Не, не знаю, в кино или в кафе?

– Слушай, мы, конечно, хорошо повеселились, но, думаю, лучше нам разбежаться.

– Это из-за родителей? Ты все-таки обиделся? Да, пошли они!

– Да, нет. Просто, ни к чему уже.

– Как же так? Я думала, мы с тобой – пара…

– Не думай, детка, тебе не идет! И не усложняй. Все, мне пора!

Инна больше не успела ничего ему сказать, так как Никита отключился. Она почувствовала себя уязвленной, последняя реплика больно уколола в сердце. Он так же, как и остальные парни, переспал с ней и на следующий день бросил. Почему все они так себя ведут? Что она делает не так? Причина в ней? Или просто все мужики такие свиньи?

Теперь болело все: душа, сердце, тело и самолюбие. Как надоело, что все пользуются ею! Но девушка никак не могла понять, что во многом сама провоцирует подобное отношение к себе. Доступна для одного, значит, открыта для всех! Кто согласится на общежитие, если есть возможность с таким же успехом жить в отдельной квартире? В общагах всегда весело, там хорошо устраивать тусовки, вечеринки, в общем, зажигать на всю, но обитать постоянно хочется все-таки в благоустроенном жилище. Мир состоит не только из праздников, одни это сразу понимают, другие осознают позже, хотя есть и такие, кто пытается растянуть удовольствие до самого конца.

– Что он сказал? – спросила Вика.

– Слился!

– Вот урод!

Вика хотела поддержать подругу, но в глубине души понимала, что та ведет себя неправильно. Она не желала ее осуждать, но поведение не одобряла. Нельзя сразу отдаваться парням, они этого никогда не оценят, а наоборот, перестанут уважать. Получили свое и испарились. А где же настоящие чувства? До них дело не дошло. Они даже не успели появиться и теперь уже не появятся. На каменистой почве растоптанных надежд цветы не вырастут. Для того, чтобы семя проросло нужно вложить в него труд, душу. А напрягаться никому не хочется. Лучше получить все и сразу, не прикладывая при этом никаких усилий – вот лозунг любвеобильных трутней. Только они забывают, что в итоге они становятся изгоями и погибают.

– Не переживай так из-за него, Инна, не стоит он этого!

– Как меня это все уже достало! Одни придурки попадаются! Куда все нормальные парни-то подевались? Вымерли что ли?

– Встретишь еще своего принца, и все у тебя будет хорошо!

– Ох, не верится мне в это, подруга.

– Ты только не обижайся на меня за то, что сейчас скажу… – начала Вика и замялась, боясь задеть чувства Инны.

– Ну, что? Говори!

– Слишком быстро ты с ними спать начинаешь, после этого они моментально исчезают. Нужно сначала познакомиться, узнать друг друга, начать встречаться. Должны появиться чувства друг к другу, любовь, без нее нельзя. А голый секс не может принести морального удовлетворения, он только наносит новые душевные раны.

– Тебе откуда знать, ты же не пробовала?

– Я и наркотики не пробовала, но знаю, что это зло!

– А может, я увидела парня, и сразу влюбилась?

– Все равно нужно время. Это лишь образ, что предстал перед тобой, и привлек внимание, но нужно еще и душу его почувствовать, сродниться с нею.

– Ты рассуждаешь, как в прошлом веке, даже в позапрошлом, сейчас все иначе.

– Потому-то и куча разводов, абортов и несчастных семей.

Дальше девушки говорить не могли, потому что зашли в метро. Шум и всеобщая суета не давали такой возможности. Каждый раз, когда Вика попадала в метро, то у нее было такое ощущение, что она находится на железнодорожном вокзале и ей предстоит долгий путь в неизвестность. Куда она могла бы поехать? Девушка не представляла себе жизни вне Санкт-Петербурга, с его удивительной атмосферой, такой родной и близкой, богатой историей и культурой, с выразительной полифонией архитектуры. Все здесь было дорого сердцу, даже метро.

В переходе стоял мужчина и играл на гитаре. Вика открыла сумочку и бросила купюру в чехол из-под музыкального инструмента.

– Зачем ты дала деньги этому попрошайке? Все равно ведь пропьет!

– Может, и нет, выглядит прилично. Даже если и так, мне песня его понравилась, красивая. Мое дело протянуть человеку руку помощи, раз он здесь, значит, просит ее, а уж как он распорядится деньгами, это уже останется на его совести. Страшно быть равнодушным человеком, надо хоть иногда проявлять милосердие к людям, сделать то, что в твоих силах.

– А если он не для себя просит? Может, у него своя «крыша», приедут и заберут всю его выручку, а ему самому шиш. И пойдут эти деньги неизвестно куда, на ту же наркоту.

– Не знаю, Инна, если так глубоко копать, то тогда получается, что вообще хорошие поступки бессмысленны, во всем можно найти подвох. Говорят, что альтруистичных добрых дел не существует. Что тогда остается? Творить зло? Во что же в таком случае превратится весь мир? В царство хаоса, насилия, преступлений. Это же полный мрак!

– Оглянись вокруг! Это уже давно так!

– Пока есть светлые люди, которые верят в добро, стараются жить по совести, тьма не наступит.

Девушки зашли в поезд, и снова послышался привычный гул с завыванием. У Инны от монотонного дребезжания начали слипаться глаза, так как спала она плохо. Сначала душили слезы и мысли о никчемной жизни, потом часто ворочалась: не давали покоя следы от ударов. Ее голова упала на Викино плечо, та мысленно посочувствовала натерпевшейся подруге и не стала будить Инну, пока они не оказались на месте.

– Приехали! Пойдем! – деликатно позвала Вика.

Инна тут же очнулась, слегка вздрогнула и огляделась по сторонам, соображая, где находится и что происходит. Она потерла веки и нехотя поднялась. В первую секунду дневной свет после подземелья был непривычно ярок, но вскоре все приморгалось. Времени до начала занятий было еще предостаточно, и девушки не спеша пошли к университету.

– А когда, по-твоему, приличия позволяют заняться сексом с парнем, на десятом свидании или еще позже? – решила Инна вернуться к наболевшей теме.

– У всех отношения развиваются по-разному, кому-то, вообще, нужны годы, чтобы распознать любовь, почувствовать родную душу, а некоторые чуть ли ни через месяц в ЗАГС бегут заявление подавать.

– Погоди, ты считаешь, что постель может быть только после свадьбы? – вытаращила подруга глаза.

– Это было бы правильно.

– Ты прикалываешься или серьезно?

– Вполне. Что тебя удивляет?

– Это же олдскул*! – усмехнулась Инна. – Кто захочет брать кота в мешке? Ну, встретятся мужчина и женщина, будут за ручку держаться, свадьбы ждать, поженятся, а потом вдруг поймут, что не подходят друг другу. Что тогда, разводиться?

– Не понимаю я этого! Если возникли настоящие чувства, то принимаешь человека таким, каков он есть! Что я могу сделать там такого ужасного, что любимый человек захочет от меня отказаться? Прикосновение близкого и родного человека не может оттолкнуть. Гораздо сложнее полюбить душой, чем телом!

– Ты, наверное, одна-единственная во всем мире так рассуждаешь, ну, разве что еще какие-нибудь древние бабули могут думать так же.

– Должна же быть какая-то последовательность в отношениях. Если все начинается с постели, то продолжение явно не наступит. Сначала закладывают фундамент, как при строительстве дома. Происходит знакомство, даже если в тот же миг возникнет ощущение, что это твой человек, это вполне возможно, может быть, так даже чаще всего и бывает, но нельзя сразу же допускать близость. Это все разрушит, фундамент размоет, останется одна грязь, болотная топь.

Инна смотрела на Вику и слушала с раскрытым от изумления ртом. Она знала, что подруга никогда ни с кем не встречалась, но никак не подозревала о ее взглядах на жизнь. Все это казалось ей слишком идеальным и недостижимым, в современном мире вряд ли найдется хоть один человек, рассуждающий подобным образом. Ей и раньше казалось, что Вика не похожа на других девчонок, но теперь Инна поняла, что она, вообще, будто не от мира сего, словно прилетела с другой планеты, где все еще чтут законы нравственности и девушки соблюдают свою целомудренность.