Страница 14 из 23
Ни властителя мира сего
Я постигла: нельзя быть счастливой
Средь обмана, иллюзий и слёз
Все пути здесь устроены криво
Все надежды сбываются вкось
Но я верю: на свете есть Город
Без тщеты и проклятья богов
Совершенный, невидимый город
Город… не от мира сего…
Мария Фрейнир, 7.01.43
Покончив с грёзами, Мария включила приёмник всевещания и наткнулась на укровийскую передачу, где один из маргинальных политиков убеждал зрителей, что настал идеальный момент покончить с независимостью Евразилии. Мол, пора мобилизовать все ресурсы, и, заручившись поддержкой миротворцев СБСР и заокеанских союзников, вернуть северо-восточные территории, покуда те в глубоком кризисе. Хватит им-де гулять на свободе, пора назад, под крыло «метрополии». «Иначе империя не успокоится! – брызжа слюной, вещал он. – Они будут продолжать провокации, попытки подрывать устои свободного мира, пытаясь вернуть своё профуканное величие!». Мария переключила кнопку, но увидела заставку Бугорковского канала. Не то. Испражнениям местных звёзд, типа Всеволода Крюкача, она давно не верила. Она вздохнула и нашла черкасские новости.
Кадры замелькали, показывая блок-посты, пугающие надписи новокеноаницей «КАРАНТИН» на щитах загородивших дорогу, и мёртвые тела, которые из-за чрезвычайной заразности сжигали вместе с домами. Она вспомнила слова Германа об истинных причинах «карантина» и ужаснулась своей догадке: тела «сжигают» не потому, что они заразны, а чтобы скрыть тот факт, что они уже погибли в огне. От обстрела или бомбардировки. Ясное дело, это злодеяния чужеземцев с нашивками Дагона на военной форме.
Потом камера показала лицо новостничего, в котором она без труда узнала сегодняшнего случайного знакомца, Андрея.
– Берегите себя, – сказал он, завершая выпуск, и его голос, как ей показалось, виновато дрогнул.
Мария вырвала шнур из сети и, рухнув лицом в подушку, зарыдала.
β
Смотрины
Ты, ел и пил, был презираем скрыто.
И умер. Всё. Не так ли дохнет скот?
Лишь хлев был шире, да пышней корыто…
Байрон. Паломничество Чайльд-Гарольда
Предчувствие.
Довольно длинное слово, казалось бы, а толком ничего не объясняет. Быть может, предчувствие – это когда в солнечном сплетении жгутик нервов скручивается свастикой, как спиральные рукава галактик, и выжимает в сознание каплю интуитивного знания о будущем.
Или когда на затылок опускается невесомая, но ощутимая вуаль, на которой проступают контуры и конфигурации подсознательных решений. Наконец, если внутри позвоночника включается некий лифт, на котором с верхних заоблачных чакр к нижним спускается безмолвное знание, это тоже похоже на предчувствие. Всё можно представить как метафору, и предчувствие тоже. Проблема не в том, как его определять, а в том, что с ним делать, когда оно возникло. Когда мир начинает катиться к чертям, новостничие первыми попадают под его каток. И выдерживают стресс только те, кто покрылся толстой коркой профессионального бесчувствия.
– Опять? – участливо спросила Иринея, легко тронув его ладонь пальцами.
Он зажмурился, вздохнул и понял, что волна ушла, не захватив его сознание. Это радует. Сейчас было бы не вовремя. Очень не вовремя.
– Да нет, вроде бы отпустило.
Андрей с неохотой повиновался назойливому звуку и нажал на звонере кнопку ответа, не позволив комку спутанных внутренних ощущений оформиться во что-то предметное.
– Слушаю.
– Андрей, вы заняты?
Официальный тон помощницы главправчего44 ничего не выражал.
– Занят, но можно отложить.
– Очень хорошо, Андрей. Тогда Яков Магонович через пятнадцать минут ждёт вас у себя. Подойдёте?
– Конечно.
– Хорошо, передам ему. Не опаздывайте.
Андрей оторвал палец от кнопки и встретился взглядом с Ермаком Биармеевым. Его смена тоже заканчивалась, но он, судя по настрою, собирался работать сверхурочно. Биармеев вопросительно кивнул подбородком.
– К Невостребнеру, – пояснил Андрей. – Я просил об отпуске после испытательного.
В глазах новостничего45 появилось сочувствие.
– Думаешь, не даст? – спросил он.
– Не знаю. Вообще кому-нибудь давали?
– Чердыневой, например.
– Ну, так то ж Чердынева!
– Кто поминает меня всуе? – отозвалась Иринея Чердынева, начальник отдела экономических прогнозов. – И кто идёт в курилку?
– Я иду! – с ликующими нотками отозвался Ермак. – А тебе удачи.
Андрей жестом поблагодарил, встал из-за стола, потянулся, сходил за кипятком и сварганил себе травяного чая. Числоведы, звонеры, сосредоточенные лица сотрудников вестничества. За полгода он успел стать здесь своим.
– Когда наш стажёр потягивается, мне вспоминается фильм «Изгоняющий ракшаса46», – заметила уже немолодая Светлана Игоревна, весторианка из отдела новостей культуры. – Того и гляди из него что-либо изыдёт.
– Надеюсь, я сам изыду от вас, – парировал Андрей, прихлёбывая горячую терпкую жидкость. – В отпуск.
– Мм, так когда пьём? – осведомился Иоанн Маккавей, отиравшийся в офисе после очередной командировки.
Андрей только улыбнулся. На самом деле коллегам ни разу не удалось развести Андрея на выпивку. В Пригорстне-на-Танаисе на работе пили много и часто. Но там была душевная близость, доверие. Здесь совсем по-другому. Подсиживание, сплетни, подставы. Сболтнёшь лишнего и карьеры не видать. А он готов был отдать душу за то, чтобы пробиться наверх. Получив приглашение поработать на испытательном сроке в Новостоле, он за сутки продал всё что смог, купил билет в один конец и погрузился в череду трудовых будней. Он подумал, что не расслаблялся по-настоящему уже полгода. Стоила ли овчинка выделки? Постоянно в режиме соковыжималки…
На самом деле, зарплата стажёра в «Вестнике Евразилии» для восточной столицы была исчезающе мала, но испытательный срок подошёл к концу и долгожданные обещанные перспективы были совсем рядом. Андрей пока не считал, что покинул страту нищеты, но в условиях блокады быть нищим в Новостоле и в суровой южной Черкасии – большая разница. В верхних слоях нищеты гигаполиса можно было чувствовать себя относительно комфортно, если не замахиваться слишком на многое. Например, на серьезные отношения. Иногда ему казалось, что мужчина превращается в невидимку для женского пола, после того как его скромный уровень дохода становится для девушки очевиден. Андрей твёрдо усвоил, что единственный шанс для таких, как он – на вечер или два пустить пыль в глаза, пока не раскусили, сколько ты стоишь. Большинству этого достаточно. Но Андрей не считал себя большинством.
Возвратившись к экрану числоведа47, Андрей привычно позволил устройству считать своё лицо, чтобы подтвердить личность при входе во Всевед, проверил почту и хотел просмотреть результаты работы новостного сортировщика, обрабатывавшего свежие и архивные данные по его темам, но этому помешал вернувшийся из курилки Ермак с блуждающей на губах лукавой ухмылкой.
– Ну, ты перед походом к главному определился? – приглушённо хохотнул он. – Честь сберечь или отпуск получить.
Андрей отмолчался. В «Вестнике» ходили слухи, что Невостребнер предпочитает мужчин. Мысль о том, что ему могут сделать непристойное предложение в обмен на полный отпуск или хорошую должность, крайне угнетала его. Но шутить на эту тему с Биармеевым он не решился. У того была репутация если и не доносчика, то болтуна.
На экране открылось диалоговое окошко. Дистанционная связь с его личным рабочим пространством, хранящимся в государственной числовой палате, запрашивала Андрея, собирается ли он продолжить работу, или отключиться. Ниже мелко светился текст, подробно расписывающий выгоду, безопасность и сокровенность хранения личной информации на информационных мощностях государства, в отличие от этой же услуги у частников. Как же, как же. Сокровенность. Постыдились бы. Андрей прекрасно понимал, что за этими ритуальными фигурами речи скрывалась полная прозрачность всей личной информации, которую хранят что те, что другие. Но, увы, поправки к международному договору об информационной безопасности, принятые в Нордмании и некоторых других странах, на Евразилию не распространялись. Так что за создание, использование и распространение устройств, использующих технологию локального сохранения данных, можно было надолго загреметь в тюрьму. В раздумье он вычистил из своей ячейки всю личную информацию, поменял пароль и закрыл её. А, на всякий случай, удалил и все следы своего присутствия на рабочем числоведе. Потому что предчувствие говорило, что за своё стажёрское место он больше не вернётся.
43
Счёт новолетий в Богоросии и Евразилии вёлся со дня весеннего равноденствия, так что месяц цветень, в календаре следовал первым.
44
Главправчий (управтвор и др.) – должность, аналогичная главному редактору
45
Новостничий – журналист, корреспондент
46
Ракшас – подвид демонов из религии Арходрогора.
47
Числовед – компьютер.