Страница 17 из 84
***
Виктория.
Отстраняюсь, встаю с постели. Медленно пячусь назад, взгляда не свожу с темных глаз Фархада. Он контролирует себя, каждый жест. Он смотрит в ответ слишком холодно, немного щурится и явно подбирает слова.
- Я буду любить своего сына, он получит все самое лучшее. Он будет частью нашей семьи.
Говорит, а на лице и мускул не дрогнет. Фархад еще сильнее поднимает бровь и, снова пялится на Кармия Росса.
Давящий гул. <<Частью нашей семьи>>. Женька рассказывал, что Алиевы, хоть и живут в России, однако законы им не писаны. Фархад, как отец, заберет у меня сына. Отнимет Кармия Росса. Фархад из другого племени. Фархад не простит предательства.
Душа во власти раскаленных тисков. Они вонзаются. До боли в сердце, разрывают острыми, как и мои слова шипами:
- Я не уверена. Возможно, ребенок от другого человека. Не от тебя. Фархад.
- Змея.
У меня мороз по коже, а температура тела Алиева шкалит. Я вижу, как он напрягает свою хищную пасть, стискивает зубы. Ему не хочется сболтнуть лишнего, но мне кажется, его рубашка на груди вот-вот лопнет. Настолько глубоко дышит.
Фархад замирает лишь на мгновенье, а после, слышит мой пронзительный визг. Фархад срывается, чтобы приблизиться ко мне. Очень сложно, неимоверно, но я успеваю протиснуться в коридор.
Бегу по второму этажу, куда глаза глядят. Будто украла в соседском саду яблок, а хозяин плодов, вот-вот наградит мой зад солью, выпущенной из старенького ружья.
- Стоять!
Голос, как гром среди ясного неба, снова обдает мою спину морозной волной. Тяжелая мужская ладонь на плече, такое же тяжелое дыхание. Неистовое, бешеное, касается кожи, раздувает волосы.
Виктория Росс - почти статуя гипсовая. Ничего не слышу, кроме биения своего сердца. Замираю на месте, размытым взглядом медитирую в багровую стену напротив.
Тихие шаги позади, с боку. Перед глазами теперь белоснежная рубашка Фархада. Расстегнута почти до половины. Смуглая грудь на контрасте. Серебряная цепочка с непонятной подвеской. Оберегом. Прописной истиной, что знает только Фархад.
- Ядовитая, бессовестная девка. Почему никому не сказала? Грех на душу взять желаешь? Сына от родного отца утаить хочешь?
Говорит шепотом, а самого трясет. Раза в два сильнее чем меня. Он касается моего подбородка, чтоб в глаза ему смотрела. Но в них черная мгла. Меня корежит и, плевать на физиономию, будто лимон жую, а вовсе не пропадаю в бездонных, сияющих адским пламенем, глазах напротив.
- Один… - голос, больше похож на шипение, под стать той, кем обозвал меня Алиев, - то битый, после разборок своих явится. То ходит по дому и, голосит, как сумасшедший. Ругается, мол, осторожней будь. Жизни не дает, со своей опекой. А знаешь почему? - тычу пальцем в грудь Фархада. - Спасибо второму, со своими выходками. Под окнами с наемничками стоял, кто? Отслеживал меня, как дичь, кто? Дальше продолжать?
- Я приезжал один раз, к Женьке, когда он был еще в России.
- Конечно. Теперь, я очень жалею, что не сдержалась и ляпнула лишнего. Надежд твоих не оправдала? Не оказалась праведной, как ты, Алиев? Можешь считать меня кем угодно, испорченной, грязной, порочной. Я молчала, чтобы сохранить мир с братом. Молчала, чтобы сберечь жизнь ребенку. Я трахалась, слышишь? Трахалась после тебя с другим! Ребенок не твой, чужой. От русского парня.
Слова, ножом по сердцу, господину Надменному. Однако мне тысячекратно хуже.
Последняя фраза и хрупкий, словно хрустальная чаша, мир между нами рушится. Разбивается о преграду моего страха, лютую ярость Фархада. Вдребезги. Мельчайшие осколки, что ранят наши сердца.
Я никогда не видела взгляда, каким сейчас, смотрит на меня Алиев. Никогда раньше. Свирепый. Чудовищный. Он будто раскаляет. В прах превращает девушку, что носит фамилию Росс. До судорог. До спазмов в горле и удушья. Я закрываю глаза, а Фархад брезгливо отталкивает мой подбородок в сторону, опускает руку.
- Ведьма. А я хотел тебя. Ждал. Каждую секунду в голове отсчитывал. После той ночи, ждал. Ненавидел и сгорал одновременно. - Он усмехается и сплевывает прямо передо мной на пол. - Мы еще посмотрим, чьего ребенка под сердцем хранишь. На коварство свое, можешь больше не рассчитывать!
Сокрушающим вихрем движется прочь. Думала с ног собьет. В мгновенье, слетает на первый этаж, до содрогания стен, хлопает доверью. В чем был, срывается вон из дома.
Закрываю ладошками лицо и понимаю безвыходность. Как я могла связаться с таким? Как я могла позволить сердцу, проникнуться теплыми чувствами к Фархаду?
И час, и два, а мужчины все нет.
За это время, я успеваю, силой затолкать еду в глотку. Мне нужно принять душ, смыть с тела липкий пот.
Шкаф в моей новой спальне пуст, и я захожу в комнату Алиева. Здесь чисто, хоть препарируй. Каждая вещица на своем месте. Какой-то педантичный порядок, приправленный восточными безделушками.
На полке книги, что может прочесть только Фархад. Запашистые бутыльки с маслами и шкатулка большая. Как у цариц. Полная драгоценностей. Таких не продают в России. Реликвии, наверное. Заимствую халат и полотенце. Наспех принимаю ванну.
И вроде отдохнуть желательно, да сна нет. Совсем. Подхожу к окну в своей комнате, сдвигаю край плотной бархатной шторы, наблюдаю за наемниками. Они, как мураши, ползают по двору, но в дом не заходят. Надменный Фархад запрещает.
Ближе к полуночи, двор заливает светом ярких ламп. Я на удобном стуле, облокотилась на подоконник, раздала прозвища каждому наемнику, пересчитала все фигурные хреновинки, сверху которыми, украшен забор.
Вздрагиваю, по телу как током хлещет. Высокие железные врата распахиваются.
Алиев. Гордый и злой. Будто кол проглотил, уверенно идет к дому. А за спиной мужчины. Тащат огромные коробки, кучу бумажных пакетов.
Прячусь так, чтобы Фархад меня не заметил, но приходится отстраниться, когда слышу хлопок входной двери. Пулей на кровать, с головой под одеяло.