Книга алхимика
(Роман)

— Ла-Кальдера-де-ла-Бруха, — пренебрежительно фыркнул Пако. — Отсюда километров восемь на север по прямой. Я летом через это место овец гонял за перевал пастись на плоскогорье. Сейчас там дамбу поставили, с маленькой электростанцией и водохранилищем.

Однако Пинсон хотел рассеять все сомнения.

— Ну а скала, похожая на женщину? Она до сих пор там?

— Ну да, стоит у края дамбы. — Куэльяр сплюнул. — А зачем вам это надо знать?

— Дело в том, что туннель выводит как раз к тому месту, которое вы назвали Ведьминым Котлом.

— Ихо де пута![82] — Пако стукнул кулаком в ладонь. — Тогда мы спасены!

— Если мы сумеем туда добраться, вы сможете провести нас через горы так, чтобы мы не попали в лапы фашистов? — спросил Пинсон.

— Раз плюнуть. Вокруг сплошь леса, никто нас там не найдет. Мы… — Он замолчал и снова с подозрением посмотрел на профессора. — Секундочку. Что значит «если?»

— Дело в том, что кто-то должен сперва пройти по туннелю и все разведать, — ответил тот. — Напоминаю, что эта книга была написана восемь веков назад.

— А чего сами не идете? Ну, или свою шлюху не пошлете?

— Потому что нас могут хватиться. Огаррио нас обоих знает. А с вами он не знаком.

— Меня запомнил солдат, который нас сторожит.

— С ним я уже договорился. Фелипе на нашей стороне.

Пако растер ладонью поросшее щетиной лицо. Он все еще колебался.

— И вы хотите, чтобы пошел я? Один? А если вдруг обвал? Дело вроде опасное.

— Опаснее, чем пробиваться отсюда с боем? А может, вы предпочитаете сидеть и ждать, когда вас взорвут вместе с собором? Кроме того, вы же вроде член революционного совета. Как насчет долга перед народом?

— Показывайте дорогу, — бросил Пако, испепелив профессора взглядом.

— Прошу за мной, — кивнул Пинсон. Поворачиваясь к западному поперечному нефу, он заметил, как Пако сунул в карман ножик Самуила.

— Эй, политикан!

Профессор остановился и бросил на Куэльяра взгляд через плечо. Пако гадко ухмылялся.

— А с чего вы взяли, что мне можно доверять? Почему вы думаете, что я не сбегу?

— Пако, — вздохнул Пинсон, — давайте не будем тратить понапрасну время. Скоро рассвет.

Пинсон опустился на скамью рядом с Марией и Томасом. Они по-прежнему спали. Удивительное дело — столько всего произошло за последний час, а им пока что ничего не известно.

Итак, ставки сделаны. Чтобы добраться до выхода из тоннеля и вернуться обратно, у Пако уйдет около четырех часов. К его возвращению заложники уже проснутся. Отсутствие Пако почти наверняка останется незамеченным. А если Пако убьют? А если он заблудится или просто-напросто решит дать деру? Может случиться что угодно, и тогда все коту под хвост. «Правильно ли я поступил, доверившись Куэльяру? — терзался Пинсон. — И если я ошибся, возникает еще одна дилемма. Что делать, если Пако не вернется? Самому увести заложников в тоннель? Оставаться в соборе равносильно самоубийству, но что, если тоннель завален, а Огаррио подорвет храм? Тогда они окажутся в ловушке. Нет, не хочу пока об этом думать».

Пинсон заерзал на скамье и почувствовал, как ему в бедро уперлась книга. Он вспомнил, что не дочитал последнюю главу — так, лишь пролистал ее. Надо было как-то убить время и отвлечься от тягостных раздумий. Откинувшись на спинку скамьи, он принялся читать.

БРАТСТВО

Аль-Андалус, 1091 год

Повествование

В котором я рассказываю о нашем последнем приключении.

— Самуил, просыпайся! — прошептал он мне. — Что-то не так.

— В чем дело? — Несмотря на полученный от Паладона плащ, у меня зуб на зуб не попадал от холода.

— Только что вернулись разведчики Санчо. Они нашли армию Хазы, до нее от нас два часа ходу. Беда в том, что она стоит именно там, где должна быть согласно карте. Ничего не понимаю. Численность, боевой порядок… Совпадает совершенно все! Пока мы тут с тобой разговариваем, Санчо составляет план битвы. Он в восторге. Войско у нас в два раза больше, армия Хазы стоит в поле. Если рыцари поскачут в атаку, они снесут войско Хазы. Помнишь, что Сид проделал с альмерийцами? Здесь будет то же самое. Только Хазе даже бежать некуда, позади него обрыв. Санчо устроит бойню.

— И верно, что-то тут не так, — я потер лоб. — Хаза планировал устроить засаду. Ты ведь велел Давиду передать весточку Азизу?

— А как же иначе-то? Я своими глазами видел, как он уехал с моим письмом, в котором я все Азизу подробно объяснил. Даже нарисовал маршрут, по которому мы пойдем. Честно говоря, я ожидал их нападения сегодня, когда мы узкой колонной шли через ущелье.

— Похоже, письмо твое так и не дошло, — нахмурился я. — Скорее всего, Давида перехватил христианский разъезд.

— Сомневаюсь, — покачал головой Паладон. — Если бы мое письмо попало в руки Санчо, мы оба уже давно болтались бы на виселице. Мне не дают покоя мысли об Айше. Если христиане одержат победу и норманны найдут ее в обозе… Ты сам знаешь, что ее ждет.

— Что ей там делать? Она наверняка осталась в горах, — этими словами я пытался успокоить не только друга, но и самого себя. Мне очень хотелось верить в правоту собственных слов.

— Будем на это надеяться. В любом случае будь наготове. Если станет ясно, что Санчо побеждает, нам с тобой нельзя будет медлить. Мы должны ее найти, прежде чем до нее доберутся солдаты.

Он застыл, услышав лязганье доспехов и приближающиеся шаги.

— Прости, Самуил, — прошептал Паладон и двинул меня ногой. — Грязный иудейский пес! Герцог тебя, может, и простил, а вот я лично — нет! Вот разобьем мавров, я тебе покажу, как мы вознаграждаем изменников и предателей! — Он плюнул в меня, а его товарищи по оружию хрипло захохотали.

Их смех сменился веселыми криками: утреннюю тишь разорвал сиплый рев труб, звавших воинов строиться и выдвигаться.

Крестоносцы застигли армию Хазы врасплох. Пехота едва успела построиться. Конницы не было вовсе. Тысячник Хаза делал все, что в его силах. Мы с Паладоном и его телохранителями расположились на вершине невысокого холма, откуда и наблюдали за происходящим. Азиз с Хазой метались между солдатами, вооруженными длинными копьями. Они строили воинов в шеренги: только так у пехоты имелся шанс выдержать удар рыцарской конницы.

Санчо не стал дожидаться, когда противник будет полностью готов, и дал сигнал трубить в трубы. Элдрик, служивший мессу, прервал ее и кинулся к лошади. За ним последовали и другие монахи. Они скинули сутаны, под ними оказались доспехи, ярко засверкавшие на утреннем солнце. Церковники, потрясавшие мечами и булавами, не уступали кровожадностью рыцарям и горели желанием принять участие в избиении нечестивых мавров.

Санчо на покрытом попоной боевом коне медленно выехал вперед. Снова завыли трубы. Вслед за герцогом из строя выдвинулся рыцарь, в руках которого на утреннем ветру реяло знамя с кроваво-красным крестом.

— Deus lo vult![83] — проревели две тысячи всадников и, постепенно набирая скорость, двинулись вперед, сохраняя при этом строй.

Хаза и Азиз повернулись и медленно, с достоинством проследовали на свои места, встав сразу же за первыми шеренгами солдат. Их тут же окружили телохранители. Над строем взметнулся зеленый стяг, на котором золотом было вышито имя Аллаха. Ветер донес до нас дружный крик, перекрывший гром копыт несущейся вперед конницы рыцарей: «Аллах акбар!»

Всадники-христиане, взяв копья наизготовку, поехали быстрее, пустив лошадей легким галопом. Я кинул взгляд на Паладона. Мой друг словно окаменел. Заметив, что я на него смотрю, он поджал губы. Поражение неминуемо. Надежды нет. Я подумал об Азизе, и мое сердце заныло от тоски. Что могут сделать четыре сотни пехотинцев с такой ордой?

82

Hijo de puta! (ucn.) — Сукин сын!

83

Deus lo vult! (лат.) — Так хочет Бог!