Страница 3 из 25
Настоящий перевод выполнен на основе второго немецкого издания, опубликованного в 1924 г. Некоторые фрагменты, не представляющие большого интереса для английского читателя, были опущены [они восстановлены и включены в русское издание. – Науч. ред.], а глава, посвященная полемике, имевшей чисто внутринемецкий характер, помещена в приложении. При этом комментарии автора по поводу экономической политики в главе 20 части III оставлены в том виде, как они представлены в издании 1924 г. Автор, который великодушно помогал советами на всех этапах перевода, написал специальное введение, в котором в общих чертах излагает свой взгляд на проблемы, появившиеся с тех пор. В приложении приводятся немецкие эквиваленты терминов, обозначающих разные виды денег, и обсуждаются детали перевода одного термина, для которого не существует точного английского эквивалента.
Лайонел Роббинс, Лондонская школа экономики, сентябрь 1934 г.
Предисловие автора к английскому изданию
Облик, в котором вопросы, связанные с кредитно-денежной политикой, предстают перед публикой, меняется с каждым месяцем и с каждым годом. Посреди этого потока событий остается неизменным тот теоретический аппарат, который позволяет разбираться с данными вопросами. Ценность экономической науки на самом деле состоит в том, что она позволяет нам устанавливать истинную значимость той или иной проблемы, отделяя ее от случайных деталей. Обычно для понимания немедленных последствий тех или иных мер глубокого знания экономической теории не требуется – ее задача состоит в том, чтобы указывать на их отдаленные последствия, тем самым помогая нам избегать таких действий, которые, будучи попытками излечить текущее заболевание, являются причинами развития в будущем еще более тяжких недугов.
С момента публикации второго немецкого издания этой книги прошло десять лет. За это время внешний облик денежных и банковских проблем в мире полностью изменился. Но более внимательное исследование показывает, что сейчас, как и тогда, споры ведутся по тем же самым фундаментальным вопросам. Тогда Англия в очередной раз повышала золотую ценность фунта стерлингов до довоенного уровня, пренебрегая тем, что цены и ставки заработной платы адаптировались к более низкому значению и восстановление довоенного паритета фунта должно будет вызвать снижение цен. Последнее, в свою очередь, должно было поставить предпринимателя в сложное положение, увеличив диспропорцию между фактическими ставками заработной платы и ставками, которые установились бы на свободном рынке. Разумеется, при всех неизбежных изъянах этой меры, для восстановления старого паритета имелись определенные причины. Принимать такое решение следовало после тщательного взвешивания всех «за» и «против». Тот факт, что власти пошли на этот шаг, не предупредив публику о его неизбежных негативных последствиях, чрезвычайно усилил оппозицию золотому стандарту, хотя реальной причиной этих, вызвавших столько нареканий, явлений было не восстановление золотого стандарта как таковое, а исключительно тот факт, что правительство стабилизировало ценность фунта на более высоком уровне по сравнению с тем, который соответствовал текущему уровню цен и зарплат в Великобритании.
С 1926 по 1929 г. внимание всего мира было приковано к феномену американского процветания. Как и в период всех предыдущих бумов, вызванных расширением кредита, считалось, что процветание будет длиться вечно, а все предупреждения экономистов игнорировались начисто. Для экономистов разворот тенденции обратном направлении, случившийся в 1929 г., и последующий жестокий кризис не стали сюрпризом, они превидели эти события, даже если и не могли точно предсказать, когда именно они случатся[3].
Необычным в нынешней ситуации является не то, что мы пережили период кредитной экспансии, сменившийся периодом депрессии, а способ, которым правительства отреагировали на эти обстоятельства. В разгар общего падения цен везде было сделано одно и то же: во-первых, были предприняты все мыслимые шаги к тому, чтобы не допустить падения денежных ставок заработной платы, и, во-вторых, государственные ресурсы были направлены, с одной стороны, на продолжение реализации проектов, которые в противном случае были бы прекращены, а с другой – на искусственное стимулирование экономики с помощью общественных работ. В результате те силы, силы, которые в ходе предыдущих депрессий в конце концов приводили цены и зарплаты в соответствие с новыми текущими условиями, позволяя выйти из тупика депрессии к восстановлению экономики, были нейтрализованы. Та неприятная истина, согласно которой стабилизация ставок заработной платы приведет лишь к увеличению безработицы и фиксации характерных для периода депрессии диспропорций между ценами и издержками и между выпуском и продажами, была проигнорирована.
На первый план вышли чисто политические соображения. Правительства боялись спровоцировать беспорядки среди широких масс наемных работников. Они не рискнули пойти против доктрины, считающей важнейшей целью экономики высокие ставки заработной платы, и полагающей, что вмешательство профсоюзов и государства способно удерживать зарплаты на высоком уровне даже в период снижения цен. Поэтому правительства сделали все возможное, чтобы уменьшить или полностью устранить давление новых условий на ставки заработной платы. С целью предотвратить рыночное предложение таких ставок заработной платы, которые были бы ниже требуемых профсоюзами, они ввели пособия по безработице для все увеличивающегося числа потерявших работу, а также помешали центральным банкам повысить процентную ставку и ограничить кредит, что позволило бы привести в действие свободные силы по выходу из кризиса, реализовав его функцию расчистки рынка от сделанных ошибок.
Европа и Америка неоднократно были свидетелями обращения правительств к выпуску неразменных бумажных банкнот с последующим снижением ценности денег, когда государство не считало себя достаточно сильным для того, чтобы мобилизовать средства, необходимые для покрытия государственных расходов путем налогообложения или государственных заимствований либо для их сокращения, чтобы обойтись имеющимся объемом государственных доходов. Но мотивы недавних экспериментов с обесценением денег не имели фискального характера. Правительства понижали золотое содержание денежной единицы в целях поддержания внутреннего уровня заработной платы и цен и для обеспечения преимуществ в международной торговле для отечественной промышленности по сравнению с ее конкурентами. Ни в Европе, ни в Америке запрос на такую политику не представляет собой ничего нового. Но во всех предыдущих случаях те, кто выдвигал подобные требования, не имели власти, чтобы добиться их выполнения. На этот раз, однако, Великобритания начала отказываться от старого золотого содержания фунта. Вместо того чтобы сохранить золотую ценность фунта, применив обычную и неизменно срабатывавшую меру – повышение банковской [процентной] ставки, правительство и парламент Британии при банковской ставке на уровне 4,5 % предпочли приостановить размен банкнот по старому узаконенному паритету, вызвав тем самым значительное падение ценности фунта стерлингов. Целью этой меры было предотвратить дальнейшее падение цен в Англии и, по-видимому, избежать прежде всего необходимости снижения ставок заработной платы.
Примеру Великобритании последовали другие страны, среди которых особое место занимали США. Желая предотвратить падение ставок заработной платы и восстановить уровень цен периода процветания 1926–1929 гг., президент Рузвельт понизил золотое содержание доллара.
В Центральной Европе первой страной, последовавшей примеру Великобритании, стала Чехословакия. В первые годы после войны правительство Чехословакии из соображений престижа необдуманно проводило политику, направленную на повышение ценности кроны, отказавшись от нее только после того, как стало очевидно, что рост ценности валюты мешает экспорту ее товаров, поощряет импорт иностранных товаров и серьезно подрывает платежеспособность предприятий, которые значительную часть оборотного капитала формируют за счет банковского кредита. Однако в первые недели текущего года золотой паритет кроны был понижен с целью облегчить жизнь предприятиям, обремененным долгами, предотвратить падение товарных цен и ставок заработной платы, а также стимулировать экспорт и ограничить импорт. Сегодня во всех странах мира нет более горячо обсуждаемого вопроса, чем вопрос о том, что делать с покупательной способностью денежной единицы – поддерживать или понижать.
3
Это предвидение было характерно отнюдь не для всех экономистов. Такие признанные авторитеты, как И. Фишер, Дж. М. Кейнс и У. Митчелл, до последнего убеждали политиков и публику в том, что процветание непременно продолжится, потому что нет никаких теоретических (!) оснований ожидать обратного. Побробнее см. статью М. Скоузена «Кто предсказал крах 1929 г.» в: Мизес Л. фон. Теория экономического цикла. Челябинск: Социум, 2012. С. 337–378. – Прим. науч. ред.