Страница 4 из 9
– Говори, не зли меня.
Тон соединил ладони и швырнул сгусток негативной энергии в виде голубого шара в сталактит. Шар не долетел, рухнул в воду с громким «Бах!».
Летучая вздохнула:
– И почему, спрашивается, я должна служить злу?
– Так ты скажешь, наконец, или мне тебе помочь?
– Не можем найти Ромашку. Наверное, она открыла сезон оттепели в этом году. За что и поплатилась. Знала же, что быть первоцветом опасно.
– Что об этом говорят муравьи?
– Что еe сорвали зимняки. Конкретно кто – они не знают.
– Что со зверинцем в поселке? Кого послала проследить за состоянием зверей?
– Вы же сами приказали – Желми.
– Где он?
– Пока не вернулся.
– Как с бантиками?
– Готовы.
– А Кикирилла?
– А что Кикирилла?
– Она готова их принять? – он сидел, выпрямившись, стиснув пальцы.
– Даже очень готова. Но тут такое дело…
Летучая запнулась. Пыталась правильно сформулировать новость, от которой Тон Мракович наверняка взбесится. И не находила слов.
– Ну что там ещe? Ты меня утомила! – рявкнул Тон Мракович и откинулся на спинку трона.
– Простите меня, – затараторила Летучая, – ради всего таежного, простите. Короче, приглашение участвовать в состязании за получение семидесяти семи чeрных бантиков, как вы знаете, выслали Кикирилле – внучке Кикиморы Болотной.
– Прекрасная кандидатура, – одобрил Тон Мракович. – Злобная, мстительная девочка.
– Ну-да, ну-да. Великолепная родословная. Мать – ведьма, отец – леший, дед – неизвестен… – продолжила Летучая. – Бабушка – Кикимора Болотная.
– Я в курсе. Ну так в чем дело?
– С цветными бантиками проблема.
Великий выпрямился на троне.
– Мы не можем найти кандидатуру на семьдесят семь цветных бантиков.
– Что такое?
– Никто не хочет брать на себя такую ответственность. Говорят, черные дела делать легко, а вот цветные, добрые – сложно, на одно доброе дело может вся жизнь уйти. Короче, нет героя на семьдесят семь цветных бантиков. Я всю тайгу облетела. Наотрез отказываются.
– Ну и как быть? Я уже и заседание объявил. А отменять заседания – это, знаешь, не в моих привычках.
– Сочувствую.
– Мне твое сочувствие без надобности. Мне твои предложения нужны.
– Предложений нет. И почему я должна обо всем думать?
– У тебя работа такая, – упрекнул Великий. – Хотя бы намекни. Уверен, ты что-то придумала.
Тон Мракович угадал, потому что хорошо знал свою главную помощницу. Головастая она была, хотя и стервозная. Но Великий терпел ее за хорошие мозги.
– А что если не отдавать семьдесят семь цветных бантиков. Пусть лежат у Паука, пока герой не явится?
– Ты сама понимаешь, что говоришь? А как же гармония таежной жизни? Зло и добро необходимо уравновесить, а для этого – распределить и черные бантики и цветные.
– Распределить? – видно было, как Летучая взбодрилась. – Какое удачное слово, Великий.
– О чем ты?
– Давайте распределим бантики по заслугам. Тем, у кого такие заслуги есть.
– Это как?
– К примеру, первый бантик получит ромашка. Расцвела первоцветом, пробудила весну, через это и пострадала. Пусть она получит цветной бантик. И на следующий год, когда она пробудит весну, бантик послужит ей оберегом.
– Хорошая идея, Летучая. Только как мы найдем семьдесят семь достойных кандидатур? Заседание на носу.
– Распределим цветные бантики на новогоднем таежном балу.
– Уф, гора с плеч. – Тон наконец-то расслабился.
– Есть еще один нюанс.
– Что еще?
– Баба Яга тоже претендует на черные бантики.
– Тоже мне «нюанс», – отмахнулся Тон Мракович, – Баба Яга давно эмигрировала из тайги к людям, следовательно, не имеет права на бантики.
– Она выдвинула кандидатуру – свою внучку Ядигиду.
От такой новости Мракович пошел бродить по залу. Вернулся, сел на трон, стиснул кулаки.
Летучая ждала. Говорить без разрешения она не смела. Это все-таки Тон Мракович, а не какой-нибудь там Чертополох.
Время шло, Великий молчал.
И Летучая решилась:
– Кхе – кхе…
Тон Мракович встрепенулся.
– Ядигида, говоришь?
– У нее тоже прекрасные данные.
– Да, да, – согласился Тон Мракович. – Эта оторва похлеще Кикириллы будет. Я слышал, у неe в роду даже Кощей Бессмертный имеется.
– Яга пока документы не предоставила, но намекнула.
– Опасная новость. Очень опасная, – задумчиво бубнил Великий. – Послушай, а нельзя эту кандидатуру как-нибудь обойти, задвинуть?
– Да вы что! – подскочила мышь на месте. – У Яги огромная сила, да вы не хуже меня знаете. Отомстит по полной программе. Да и потом, всe должно быть справедливо, вы сами так говорили. Победить должен самый-самый…
– Самый-самый, да… Жаль… – Тон Мракович глянул на Летучую искоса, покачал головой. – Что-то я растерялся от твоей новости. Думал, все будет проще. Ладно, объявим тендер, выясним, что Кикирилла лучшая, и вручим ей семьдесят семь черных бантиков. Воспитание великолепное, зимняков ненавидит, детей обижает, стариков пугает. Все как надо.
– А может, Великий, оно и лучше, если чeрные бантики достанутся Ядигиде? Вреднее ее вряд ли сыщешь.
– Ты думаешь?
Тон Мракович от всех этих новостей устал. Думать не хотелось. В последние годы тяжело стало удерживать порядок в тайге. Слишком много посягательств со стороны зимняков. Как-то Тон Мракович пожаловался пауку, и тот сплел волшебные бантики. Семьдесят семь черных – для черных дел, и семьдесят семь цветных – для добрых. Черные бантики давали право творить безнаказанно черные дела. Цветные банты давали право безнаказанно творить добрые дела. Так на так. Поровну. Чтобы равновесие было в тайге и гармония.
– Заседание завтра утром, – напомнила Летучая Великому и вставила в уши наушники. Ей страсть как хотелось дослушать новый альбом группы «Цветные мыши».
– А Баба Яга точно приехала?
Тон Мракович еще на что-то надеялся.
– Попрошу Крапиву проверить, – сказала Летучая, покачиваясь в ритм музыки.
Глава 4 – Мечта Брим-Бома
Моросящий дождь принес облегчение Кикирилле. Она слизнула с губ капли дождя и завистливым взглядом проводила дикую утку, которая с криком пролетела мимо и пропала в тумане. Мысль о предстоящем экзамене не давала покоя. И чем больше она об этом думала, тем больше боялась.
А ведь она ждала Этого утра еще с прошлой весны, и вот оно наступило. Раздался негромкий звук – это треснула в густой траве ветка, на которую наступила бабушка. Она шла следом и напутствовала:
– Не опозорь семью. Ты должна стать злой, вредной, крикливой, как я.
Кикирилла остановилась. Бабушка обошла ее, с восторгом глядя на внучку, словно уже примеряла к ее голове семьдесят семь бантиков. Вот так они и стояли, и смотрели друг на друга.
«Жесть! – подумала Кикирилла. – Скоро у меня начнется совсем другая жизнь. Стану мучить зимняков налево и направо. Незлодеев тоже буду мучить! Вот какая я стану! Все будут разбегаться от меня с громким топотом!». Кикирилла отчетливо услышала топот, который становился все громче и громче. И тут она поняла – это бьется ее сердце. Кикирилла даже испугалась, что бабушка услышит.
– Или кажется, или я это слышу? – Кикимора Болотная прислушалась. – Вроде как стреляют?
– Это я, – призналась Кикирилла.
Бабушка распахнула глаза.
– Стреляешь?
– Боюсь! Сердце колотится.
Бабушка уставилась на внучку.
– Сердце?! У Кикимор нет сердца!
– У меня есть…
– Замолчи! Сейчас же замолчи!
Кикирилла покраснела и смутилась. Краснеть надо отвыкать, а привыкать зеленеть. Кикиморам Болотным положено зеленеть.
– Между прочим, купила новую шапку горгоны, – Кикимора Болотная в поисках сумки похлопала себя по бокам. Сумка на длинном ремне из осоки висела за спиной. Перетянула ее на живот и вынула шапку, примерила. Змеи зашевелились, раскрыли пасти.
– Ничего себе! – растерялась Кикирилла.