Страница 46 из 53
Мы попробовали при помощи медиков обрести ребёнка раз, второй...
На всё это время Сашка совершенно исчезал из наших снов, и становилось невообразимо трудно, ведь даже эта тонкая ниточка помогала нам хоть как-то держаться. Мы искали всюду, наяву и в сновидениях контактов с ним, но нигде его не находили.
Во время второй подсадки, примерно через полторы недели, когда мне казалось, что всё получилось, Наташа вдруг в один прекрасный день сорвалась. Мы снова вспоминали Сашку, и она принялась беспощадно клеймить и обвинять всех - Бога, ангелов:
- Я же всё сделала для того, чтобы он жил! Где они были? Почему не защитили? Я ставила свечки везде, во всех самых прославленных храмах, где только не побывала. Их нет, никого из них нет, или им наплевать на нас!
Она не могла остановиться. Я же просил её прекратить, но она продолжала клять и обвинять всех, кого только могла вспомнить.
Вскоре, через несколько часов Наташа ощутила резкую боль в животе, которая потом не отпускала её несколько недель, и я понял, что мы потеряли его. Ещё я понял, что с таким эмоциональным настроем, который был у Натальи, в том состоянии, в котором находилась, она никогда не сможет выносить ребёнка.
Через несколько дней нечто посетило вечером Наташу. Она увидела, как некто тёмный пришёл к ней, начал клубиться, принимать человекообразную форму в углу комнаты... Она очень испугалась. И наконец-то крепко задумалась. Я же, как мог, осветил комнату.
Во сне вдобавок к Наталье явился и Саша, после долгого-долгого перерыва. Он был одет в свою униформу мотоциклиста. Куда делась его жизнерадостность и та любовь, что поддерживала нас!
- Это ты во всём виновата, - прошипел он и исчез.
Мне же во сне вновь пришло послание, где меня призывали не сдаваться и в итоге обещали дать просимое. Мне приснилось, что я попал в радугу, встретил там ребёнка лет шести, взял его за руку и вывел на свет. У него было совершенно другое лицо, чем у сына, но держа его руку, я почувствовал, ощутил каждым атомом тела энергетику Сашки.
От осознания того, что больше не увижу даже тени его, что обречён, остаться один, я впал в особое состояние. Перестал молиться. Просто лежал и не желал вставать с постели.
Я не хотел есть. Совершенно.
Я не хотел пить.
Я не хотел жить.
Я впал в состояние, когда всё стало абсолютно безразлично, когда пропали, испарились все желания и инстинкты, что подталкивают нас жить. Почему-то совершенно исчезли такие понятия, как голод и жажда. Я терял силы, сознание всё больше уходило в такие области, из которых нет возврата. Я уже видел свою комнату, словно в тумане. И Смерть стояла рядом со мной. Я ощущал её присутствие разумом, каким-то седьмым или восьмым чувством, приветствовал, радостно улыбался ей и ждал, когда она меня обнимет.
Да пройду я дорогой тернистой
До сих пор не понимаю, как заставил тогда встать себя с того смертного ложа. Я повторил несколько раз про себя:
- Нужно попробовать ещё. Она просто не могла выносить ребёнка... Нужно пойти другим путём.
В тот день я впервые за долгое время поел.
Тот новый путь, иная возможность достижения цели, о которой я подумал, не давала мне покоя с осени семнадцатого года. Логика, простая житейская логика беспощадно указывала на наш возраст и подавленное состояние, подсказывая один выход - суррогатное материнство, о котором я знал в то время едва-едва, по наслышке. Мы оба понимали насколько высоки ставки и насколько велик риск, ведь что бы ни случилось, платит и отвечает заказчик. По этой причине, одной из многих в чреде убедительных доводов высказанных против, Наталья ничего слышать не хотела ни о каком подобном варианте. Утверждала, и я невольно соглашался с ней, что должна сама почувствовать внутри себя жизнь и ощутить матерью. Должна ощутить неразрывную связь, что образуется между матерью и ребёнком до рождения дитя.
Я прожил довольно долгую и трудную жизнь. И знал, что случиться может всякое, что для того, чтобы что-то получилось необходимо работать одновременно во многих направлениях сразу. Поэтому-то потихоньку и зачастую втайне разрабатывал отступной вариант.
И когда Наташа неохотно признала поражение, у меня всё было уже готово к следующему этапу.
Должен признаться после пережитого, что совершенно не понимаю то отношение общества к суррогатному материнству, что сложилось в наше время именно к самой проблеме и способов её решения. Современное общество и церковь словно отторгает, отбрасывает от себя всё, что связанно с подобным видом материнства. Может, потому что в многочисленных успешных итогах многих пока непривычных отношений усматриваются элементы всем известного непорочного зачатия?
Для нас с Наташей суррогатная мама сыграла роль спасительницы. Многочисленные высказывания в интернет - просторах утверждают, что сур материнство является не более как прихотью богатых. Про женщин, решившихся на довольно сомнительный с точки зрения комментаторов шаг, снимаются многочисленные фильмы и сериалы, где им отводится роль рабынь, машин для производства детей. А вот скажите мне, как быть с такими, как мы с Натальей? С Сашиной бабушками и дедушкой? Я честно признаюсь, что очень сильно, от всего сердца благодарен женщине, которая согласилась нам помочь. Заодно низко кланяюсь тем врачам, кто старался максимально в силу своих довольно ограниченных возможностей помочь жизни, которую так легко и непринуждённо отняли у нас, новой жизни появиться на свет. И эта новая жизнь, собранная в частицах атомов, микроскопически малая тоже всячески старалась соединиться с нами.
Прежде чем приступить к последующим шагам, связанным с сур материнством, мы должны были с Натальей сами попытаться сделать так, чтобы у нас получилось зачать ребёнка. Уж так прописано в инструкциях, что рассылает минздрав. Несмотря на то, что мы старались, старались неоднократно, высыхая и относя немалые деньги раз за разом, ничего у нас не вышло. И данное обстоятельство, когда мы подняли вопрос на обсуждение, позволило подойти к проблеме с другой стороны.