Страница 16 из 53
Я явственно ощущал, как уходят последние силы.
После нескольких уколов боль нехотя принялась отступать. Пришлось выпить снотворное, чтобы заснуть.
Утром следующего дня, едва проснувшись, я понёсся вниз, в Наташину комнату и увидел, что и она спешит ко мне.
- Если я расскажу, что видел ночью, ты, наверное, сочтёшь меня сумасшедшим, - первым начал я.
- А знаешь, я тоже самое хотела сообщить и тебе, - ответила она.
Надо сказать, что до той ночи семнадцать дней подряд, едва приходила темнота, нас обоих мучил один и тот же кошмар. Мы словно проваливались в некое пространство, ничем не похожее на привычный сон, где существовала, обитала и наслаждалась своей особой жизнью одна лишь темнота, один лишь совершенно особенный мрак. Чернильная жижа поглощала целиком нас обоих, и в ней не было ничего, кроме неё. Ни лучика света, ни как-то заметных теней. Одна тягучая темнота, оставлявшая после пробуждения по утрам опустошённость и горечь.
Примерно между одиннадцатью и двенадцатью часами ночи, когда мы легли спать каждый в своей комнате, Наталья неожиданно, как по команде проснулась от непередаваемого ощущения присутствие совсем рядом с ней сына. Именно в этот промежуток времени он в основном и возвращался домой после встреч с друзьями.
Наталья отчётливо услышала шаги, ЕГО шаги, указывающее направление. Саша, как всегда пошёл, вернувшись в первую очередь на кухню.
Взволнованная, она бросилась в соседнюю комнату.
Внутренним зрением, сердцем матери 'увидела' всего его в малейших деталях, увидела Сашеньку совсем рядом - у неё не оставалось ни малейшего сомнения, что перед ней её сын. Под его тяжестью заметно просела обшивка любимого им кресла возле обеденного стола.
- Саша... - прошептала взволнованная мать. Дух или призрак некоторое время находился на привычном месте, а потом встал с него. Наталья снова услышала шаги - теперь он направился к лестнице и поднялся наверх.
Наташа, ошеломлённая и обескураженная, медленно вернулась к себе в комнату и села на диван.
А Санька поднимался ко мне.
Та ночь выдалась на удивление светлой. Может, дополнительное освещение давали фонари под окном или полная луна не чистом небе, но в спальне не было темно.
Я спал.
И вдруг заметил сквозь сон, как некая тень мелькнула перед закрытыми веками.
Туда - сюда. Сюда - туда.
Кто-то водил ладонью перед лицом, кто-то очень знакомый. Я коснулся знакомой энергетики, улыбнулся ночному посетителю и прошептал:
- Саш...
На мгновение действия прекратились, но через несколько секунд возобновились вновь. Он как будто говорил мне, как всегда с улыбкой: 'Батяня, это я. Ты меня позвал и я пришёл'. Розыгрыш проходил в истинно знакомом мне Сашкином духе. И ещё я чувствовал его.
Он снова продолжил ту же игру, пока опять не одёрнул его. В третий раз я ощутил ПРИКОСНОВЕНИЕ, такое знакомое его ладони к моему носу и щеке. Мне вдруг стало так хорошо и спокойно, что я широко улыбнулся и прошептал:
- Саш, хватит, я всё понял, иди ко мне в сон.
Мгновением позже ощущение его присутствия исчезло, а я же погрузился в глубокий сон, содержание которого так и не мог поутру вспомнить.
На следующий день проснулся с полной уверенностью, что сын приходил в гости.
Для того чтобы пробиться в мир живых он забрал у меня слишком много энергии и двое суток я провалялся совершенно без сил, получая укол за уколом димидрола с анальгином, глотая таблетки. Во мне как то разом проснулись многие дремавшие в организме чрезвычайно неприятные и довольно разрушительные болезни. Совсем недавно, до трагедии мучили лишь боли в травмированной спине. Не прошло и месяца как взбесилось давление и ритм сердца, которых радостно поддержали и остальные органы тела.
Пришлось вызвать 'скорую'. Сначала одну, потом вторую. Врачи настоятельно советовали мне обратиться в поликлинику. Я обещал, что сделаю, как они сказали, хотя знал, что всё равно никуда не пойду и буду держаться до последнего. Не мог же я оставить отца без помощи. По удивительному совпадению именно в тот момент у него случился первый кризис.
Если же сказать честно, то самая главная причина заключалась в том, что я боялся потерять связь с Сашкой. При его жизни я постоянно был рядом с ним, и настолько тесная связь давала о себе знать. Я теперь ощущал её постоянно и отныне знал, что он находится где-то близко и не хотел больше его терять.
Мне было совершенно безразлично моё здоровье, ведь я получал ответы на важнейшие мучившие меня вопросы.
Через два дня он снова явился ко мне, пришёл ночью. И на следующую тоже. Как только он появлялся, я немедленно просыпался и каким-то образом 'видел' его. Он всё время стоял в углу комнаты, возле выхода на балкон. Я почти физически ощущал, как он пытается преодолеть какую-то невидимую черту, преграду и подойти ко мне.
Он не смог этого сделать.
До меня доходили удушливые волны растерянности. Сашка потерянно пытался пробиться ко мне поближе. Когда Саше было лет восемь, он подобрал в первые морозные ночи на улице маленького котёнка и тот всегда, когда ребятишки, приходившие в гости устраивали охоту на него мчался ко мне. Я был для него желанным безопасным оазисом - стоило только добежать до дивана или кровати и в его понимании он был спасён. Прыгнув ко мне, он прятал голову под мышку, прося спасти и защитить его. Точно так же и Сашка всегда, как тот котёнок, видел во мне заступника и защитника перед обрушившимся на него гневом и раздражением матери.
А сейчас у него ничего не получалось.
Мне удалось выдернуть его из кошмарных объятий тьмы, что мучила нас во снах и указать путь домой. Попав в наш мир, Саша или вернее его дух совершенно растерялся, не в силах понять, что бренной оболочки больше нет, что на самом деле он мёртв. И мёртв уже давно.