Страница 13 из 17
Тут главное - не переборщить.
Эффектно вися под потолком, я полуприкрыла глаза и представила себе образ, в который хочу превратиться. Ненадолго. По моему телу прошла волной легкая щекотка, я открыла глаза и с удовольствием посмотрела на свои трансформировавшиеся конечности.
А потом посмотрела на супруга. Он вскочил, замахал на меня руками и заорал:
- Вика, прекрати немедленно это безобразие!
Со стороны смотреть - это та еще была сценка. Мужик в спортивном костюме грозно кричит на сиренево-серебристого чешуйчатого дракона, который раза в три этого самого мужика превосходит по параметрам. Я аккуратно вздохнула - когда становишься драконом, не стоит забывать о том, что твое дыхание становится огненным в прямом смысле слова. Похоже, мои манипуляции должного эффекта не возымели. Скорее, наоборот.
- Вика, немедленно превращайся обратно!
Легко сказать "немедленно". Телу не прикажешь. Нет, конечно, приказать-то можно, только тогда обратная трансформация может произойти очень болезненно. Тем, кто этого не испытывал, - не понять.
Стараясь не зацепить хвостом ничего из обстановки комнаты, я аккуратно опустилась на пол. Почти опустилась. У меня такие когти на лапах, что если скребнуть ими по ковру - прощай ковер. Просто полная несвобода...
Что может быть хуже несвободы?..
О, черт! Только этого мне не хватало!
Это же просто как удар кувалдой... По моим бедным бабьим мозгам... Что же я натворила!...
Я, к своему стыду, хоть и способная, но весьма рассеянная и давно не практикующая ведьма. Творя какие-нибудь чары, я могу забыть об их побочном эффекте. Побочный эффект трансформации, в частности, заключается в том, что ты внезапно можешь начать мыслить, как тот, в кого превращаешься.
Мыслить как дракон.
Я с детства мечтала быть драконом. Еще не зная, что мечта очень легко может воплотиться в жизнь... Этот медный, бухающий голос в моем сознании, заполняющий каждый мой нейрон, переплавляющий тело и сжигающий душу, - моя свершенная мечта?!
Жить, как дракон, значит - жаждать абсолютной свободы от и власти для.
Свободы от всех и власти для себя. Это безумие.
Так, только спокойно. Я человек. Я должна вернуться.
Зачем?
Здесь тот, кого я люблю. Он мой, мой...
Кто?
А действительно, кто?
Добыча?
Нет!
Почему этот человек кричит? Что он кричит нам?
Я... я не помню. Что-то я должна сделать... Я человек?
Ха. Ха. Ха.
Тогда кто я?..
Дракон.
Кто я-а-а?!
- Вика, Вика, перестань, это уже не смешно. Немедленно прими человеческий облик!
Кто ты такой, чтобы приказывать нам?!
Авдей увидел, как дракон зевнул, широко раскрыв пасть с клыками, похожими на сосульки застывшей ртути. Вместе с зевком из пасти хлестнула струя раскаленного белого пара, заставившего писателя ринуться за высокий комод в поисках спасения. А дракон, развернувшись с грациозностью угольной баржи, взмахнул серебряно зазвеневшими крыльями и вылетел в окно, рассыпавшееся дождем стеклянных брызг.
Мы свободны!
Авдей подбежал к окну. В небе промелькнула и исчезла серебристо-сиреневая молния. А вокруг Авдея, в детской, носились фантики и сухие листья, поднятые холодным октябрьским ветром, ворвавшимся в разбитое окно.
* * *
... Дело это гораздо серьезнее, чем может показаться с первого
взгляда.
Артур Конан Дойл
В разбитое окно коридора внимательно выглядывали охранники, перекликались со своими, поднятыми по ночной тревоге, товарищами:
- Что у вас?
- Ничего не обнаружено! Никаких следов!
- Вот черт... Надо сказать, чтобы вырубили сирену. Воет, как сука, только на нервы действует. И еще раз надо проверить заключенных в камерах.
- Да кто через такую дырку смоется?! Разве что крыса?
- Может, и так...
И тут прибежала охрана, осматривавшая нижние этажи и подвалы.
- Канализационная труба пробита! Это побег!
Мертвенно-белым ярким светом вспыхнули в коридорах образцовой женской колонии галогеновые лампы. Грохотали по листовому железу сапоги спецподразделения охраны. Коменданты, матерясь на чем свет стоит, разбегались, полуодетые, по секторам. Половина третьего ночи. Самое время устроить в камерах перекличку заключенных.
Гремели засовы и двери, то и дело раздавался ошалелый вопль: "На поверку стройсь, с-суки!!!" Пару раз истошно провизжали женские голоса и послышались глухие удары. Ночной кошмар длился не более получаса. Заключенных пересчитали. Все были на месте.
- Вот дьявол! - выругался начальник охраны. - Ничего не понимаю. Кто тогда мог это сделать?!
И тут из больничного крыла прибежала запыхавшаяся врачиха Ия Карловна с перекошенным от ужаса ртом.
- Что?! - завопил начальник, ожидая, по меньшей мере, что под больничку подложена мина. Однако сказанное врачихой превзошло все его ожидания.
- В морозильнике нет трупа, - задыхаясь, выпалила врачиха.
- Какого трупа?
- Ну этой, № 1186, которую крысы погрызли!
- Черт-те что! - ругнулся начальник. - Говорил же, надо сразу кремировать, а вы все скулили - родственники протест заявят... Какие теперь родственники, мать их! Как труп мог пропасть?! Ведь морг на сигнализации?
- Да. И вечером я проверяла пломбы на дверях. Сейчас пломбы сорваны, сигнализация отключена...
Начальник охраны и врач быстро шли к выбеленному мрачному боксу, в котором и помещался злополучный морг. Начальник строил версии:
- Отключить сигнализацию мог только тот, кто знает код. Вы не могли кому-нибудь случайно?..
- Нет! Я никогда никому не говорю кода, товарищ полковник! У меня же там сейф с... препаратами. Эфир, морфий, ледокаин, сами понимаете...
- Понимаю. Но как же тогда?
- Не знаю, - на сморщенном личике женщины отразилось искреннее отчаяние. И страх от того, что снова придется зайти в морг, вскрытый неизвестно кем.
У стальных дверей они замерли. Врачиха опять завизжала и сама себе зажала рукой рот: пресловутые свинцовые пломбы, которыми она с вечера опечатывала бокс, были нетронутыми. А алый пульсирующий огонек в верхнем углу двери указывал на то, что и сигнализация работает нормально.
- Не понимаю, - потерянно прошептала женщина, сползая по стене.