Страница 3 из 13
– Ой, привет!
– Привет, Джейн. Я тут подумал, а не съесть ли нам по сэндвичу… Как я понимаю, ты еще не знакома с окрестностями, а мое любимое заведение всего в квартале отсюда. «У Гордо». Была там?
– Ох, сожалею. – Я указываю на работающую микроволновку. – Я уже готовлю свой обед.
Стивен смотрит на коробку на столе. Спагетти с нежирным мясным соусом.
– Зря потраченные деньги, – говорит он. – Выбрось это в мусор, я куплю тебе кое-что получше.
Я смеюсь и качаю головой.
– Не могу. Но все равно спасибо.
– Тогда, может, завтра?
Опустив глаза, я изображаю смущение, но при этом прикидываю, в чем он больше заинтересован – в «да» или в «нет». Вероятно, стоило бы позволить ему продолжить охоту, однако мне уже наскучил подготовительный этап. К тому же я не хочу в самом начале игры ранить его эго. Я принимаю решение рискнуть с «да» – правда, произношу его с явным колебанием.
– Наверное, это не очень хорошая идея…
Стивен улыбается, потому что знает: я сдаюсь, хотя внутренний голос призывает меня к обратному.
– Не-а, это великолепная идея.
– Думаешь?
– Абсолютно точно. Так что, завтра?
– Ладно. Договорились. Завтра.
Он выпрямляется, выпячивая грудь, потом наклоняет голову и кивком указывает на мою книгу.
– Что читаешь? – Я поднимаю книгу, показывая ему имя известного автора триллеров. Стивен морщится. – Это беллетристика?
– Да, люблю ее.
– А я читаю только нон-фикшн.
Он хочет пристыдить меня, но истина в том, что люди типа Стивена не хотят погружаться в чей-то мир. Потому что тогда автор получает над ними слишком большую власть. Вот и Стивен чувствует себя песчинкой.
Я игнорирую все это и притворяюсь, будто не заметила завуалированный выпад в его неодобрительной гримасе.
– И что же именно?
– В основном по истории Штатов. О Гражданской войне.
– О, круто. Я видела документальный сериал Кена Бернса[3].
– Фильм хороший, но там все показано по верхам.
Ни мои книги, ни мои зрительские привычки его не устраивают. Я вынуждена сдержать ухмылку. Если б дело происходило в каком-нибудь баре, я уже давно послала бы его куда подальше. Но сейчас, как предполагается, я должна поверить в то, что он лучше меня. Более разборчивый. Вероятно, мне следовало бы извиниться за свои низменные предпочтения, но к черту его. Сегодня у меня терпения мало.
Микроволновка звякает. Я встаю, открываю дверцу, ставлю на стол контейнер и склоняюсь над ним. В вырезе розовато-коричневого платья виднеется белое кружево бюстгальтера. Я снимаю пластмассовую крышку и хмурюсь с таким видом, будто спагетти еще не готовы. Когда поднимаю голову, вижу, что его взгляд устремлен на мою ложбинку.
– Мне пора, – говорит он. – Встретимся завтра у лифта в двенадцать?
– Отлично!
После его ухода я испытываю облегчение. Отчасти потому, что могу вернуться к чтению, но главным образом потому, что понимаю: он заглотнул наживку. Цель достигнута.
Меня часто приглашали на свидания, у меня никогда не было с этим особых проблем, но я не красавица, а люди непредсказуемы в плане внешности. Возможно, в списке волнующих черт у него первым номером стоит нос пуговкой. Возможно, у него встает только на загорелых блондинок. На расстоянии такие особенности личности определить трудно.
Зато я знаю, на какую эмоциональную кнопку нужно нажимать. Я знаю, что ему нравится в женщинах. А манипулирование людьми – это моя специальность. И все же, если он не клюнул на приманку, у меня есть запасной план. Правда, пока в нем нет нужды. Очевидно, я вполне устраиваю Стивена, несмотря на низкий уровень выбираемых мною развлечений.
Весело хмыкнув, я приношу свой обед на стол и устраиваюсь с книгой. Мне нравится погружаться в чьи-то миры. Мне нравится наблюдать, как у других складывается жизнь, даже если я этих людей не понимаю.
Если честно, вымышленные люди привлекают меня гораздо больше, чем реальные. В художественном вымысле выбор всегда разумен. Последовательность событий рациональна. Эмоции понятны. Герои чувствуют именно то, что и должны чувствовать в ответ на действия других. Никто не попадает в неприятные ситуации из-за своей инертности или низкой самооценки. Такой сюжет был бы пригоден для дрянной повестушки. Но в реальной жизни… Господи, в реальной жизни люди редко поступают так, чтобы изменить обстоятельства к лучшему.
Почему?
Почему, почему, почему? Это один из тех аспектов, что недоступны моему пониманию. Я знаю точно: книги лучше.
Закрываю книжку – и тут, к моему удивлению, жужжит мой телефон. Мне никто не звонит. Никто, кроме… ну да, это моя мать, звонок переадресован с моего реального телефонного номера. Я игнорирую ее и позволяю включиться голосовой почте. Она знает, что делать. У меня нет желания отвечать на звонок и доводить ее до сердечного приступа или чего-нибудь в этом роде. Она и так вела не очень здоровый образ жизни.
Выбрасываю остатки обеда, заливаю воду в свою бутылку и жду сигнала о сообщении. Мне необязательно слушать ее голосовое сообщение, но я все же слушаю. Вернувшись к своему рабочему месту, выписываю чек на восемьсот долларов, потом из кладовки, где хранится запас писчей бумаги и прочие канцтовары, краду один конверт и выпрашиваю у секретаря в приемной марку. Пять минут спустя мать и ее сломанная машина уже выброшены из головы.
Десять лет назад я перезвонила бы ей, стала бы горячо заверять ее в том, что дам ей денег на ремонт, и уговаривать не брать взаймы у братца, но сейчас мне плевать. Потраченная сумма стоит того, чтобы не иметь дела ни с кем из них.
Может, я и люблю их – правда, по-своему. Ведь я не обязана отправлять деньги, однако все равно отправляю. А может, меня грызет совесть за то, что я не испытываю к ним вообще ничего и деньги – это просто для самоуспокоения? Не знаю. Я решаю не тратить время на подобные размышления. Мне надо забивать данные в базу.
Глава 6
– Значит, ты выросла здесь? – спрашивает меня Стивен.
Он ест сэндвич с рубленым мясом. Для него допустим либо такой, либо с фрикадельками. Ни тунца, ни брюссельскую капусту этот парень не употребляет.
Прожевываю свой салат.
– Я пару лет училась здесь в старших классах. Мы часто переезжали.
– Семья военного?
– Нет, нас всего двое, я и мама.
– Похоже, вам тяжело пришлось.
– Ох, не знаю… Все шло нормально, пока нас было двое. Но у нее периодически то начинались, то заканчивались отношения. Вот тогда было туго. Большинство этих мужиков были подонками.
– Печально слышать, сочувствую, – говорит Стивен. Возможно, он и в самом деле сочувствует.
– А у тебя? – спрашиваю я. – У тебя семья в Миннеаполисе?
– Естественно. Здесь живет мой отец со своей женой, а мама в Рочестере. Моя сестра переехала в Милуоки, а младший брат пока здесь. Мы нередко собираемся вместе.
– Здорово. А у меня больше родственников нет.
– А твой отец?
– О, нет. – Я мотаю головой и опускаю взгляд в салат. – Я не знаю его.
– Наверное, тебе тяжело.
– Не знаю. Я слышала, что он был мерзким типом. А какой твой отец?
– Мой отец – лучший. Он действительно отличный дядька. Вообще-то он священник. У него своя церковь.
Салат вызывает у меня изжогу. Или она от Стивена? Но я все равно выпрямляюсь и заставляю свое лицо просиять.
– Ты христианин?
– Конечно. А ты?
– Я тоже, но немного отдалилась от всего этого. Мой бывший был неверующим. Я уже много лет не бывала в церкви.
– Тебе обязательно нужно вернуться!
– Может, и нужно. В последнее время я чувствую себя немного потерянной. В том смысле… ну, ты понимаешь? Думаю, ты прав. Вот… я только подумала об этом, и мне сразу стало лучше. Ты знаешь хорошую церковь здесь поблизости?
– Нет, наша на окраине. Хотя там здорово. Ты должна обязательно зайти.
– У меня нет машины. Но я обязательно найду что-нибудь хорошее здесь.
3
Имеется в виду вышедшая на ТВ в 1990 г. 9-серийная документальная лента, которая так и называется – «Гражданская война».