Тонкая линия

– Полковник боится их выпущать на волю, – кряхтит седой ветеран, попадаются иногда такие экземпляры, человек лет сорок уже служит, – Помещица давеча приезжала, жалобится, что дескать наши солдаты весь виноград пожрали, а казаки кур скрали и девок у нее всех почитай обрюхатили, ловкие они дюже робяты.

– Вот жадина умирает, на девках же прибыль будет! Что там у тебя за депеша, опять денег хотят?

– Совсем беда брат, третий месяц гроша жалованья не видим, не на что даже табачка укупить.

– Сейчас дедушка, передаю уже, – Александр машинально работает телеграфным ключом, одновременно рассматривая остальных посетителей, знакомые лица, почти всех вчера уже видел.

– Дюже погано Сашка, нутром чую побьют нас туточки!

– Отчего же так Ефимыч, пушки ведь есть большие и целую крепость на берегу Альмы возвели, неужели не осилим?

– Водки казенной не дают нашему брату, плоха говорят примета… Быстрей бы начали, чего оне ждут? Мы тогда у нашего торгаша разжились, полячок все едино сбежит как палит начнут, мож и товар свой бросит.

Казалось и сегодня будет обычная мирная текучка, но нет, какая-то тревожная атмосфера повисла в воздухе. Он запросил Мишку, не появилась ли вчерашняя девчонка, надо наконец узнать, кому предназначалось страстное любовное послание. Ответ несколько обескуражил, девица приходила, но раньше с утра на телеграфе появился Тотлебен, звание у этого черта интересное "инженер-майор". Шуганул он эту девку, больше она не появляется, видать боится, зато теперь от Сашки требуют сообщать о важных происшествиях, если таковые будут, но это пока неофициально… Верно любопытствует майор, появился этот деятель неделю назад тут в ставке, раскритиковал действия и выбранную Меншиковым позицию и в итоге под конвоем был отправлен обратно в Севастополь. Плюрализм у светлейшего и демократия одним словом.

Не иначе у немца прорезался дар предвидения, у дальней палатки топографов шум и крики, собирают вещи, князь их погнал на приморский фланг, неужели Стеценко тут поработал, или совпадение? В любом случае стоит об этом оповестить Севастополь. Что-то сегодня мало корреспонденции, в чем дело, может опять праздник какой? Отдаленный грохот десятков пушек стал ответом на этот вопрос, немного позднее Сашка узнал, что союзники пытались форсировать Альму, идет бой… началось. Дальше все пошло в как дурном отечественном боевике, ускакали куда-то вестовые и адъютанты, Стеценко тоже уехал, Меншиков лично пришел к Сашке, передал депешу, и почти тут же вырвал ее из рук у телеграфиста, не иначе передумал. Все бегают, орут-кричат, невозможно ничего понять, только и слышно, как артиллерия на Альме работает, теперь кажется другая батарея. Наконец все стихло, народ успокоился, а вот и капитан-лейтенант явился от светлейшего с сообщением, победа, враг отбит! Рука у Александра прямо сама летает на ключе, длинная телеграмма улетела, что называется "мухой"… Михаил тут же откликнулся: у нас в библиотеке банкет, у моряков праздник, майор спрашивает пленные, трофеи есть – нет… пока ничего не известно.

Время тянется мучительно медленно, хоть бы обед что-ли быстрее настал. Потеряв терпение Сашка выглянул из своего убежища, нет не несут еще, странно вчера в это время уже обедали. Неожиданно тишину разрывает пушечный выстрел, за ним еще один и почти сразу разрыв, осколки прошивают брезент на верхушке палатки, горячий кусочек металла падает за шиворот. Да они же прямо по штабу бьют, откуда – неужели подошли так близко? Сашка выскакивает наружу, кругом народ бестолково мечется между шатрами.

– В чем дело? Откуда по нам стреляют?

– Канонерка, прямо напротив холма встала, светлейший послал за конной казачьей батареей!

Александра чуть не сбивает с ног казачок, глаза у парня как у ошалевшего кота, совершенно дикие, кажется сейчас из орбит выскочат.

– Там на холме за палаткой, я ехал… они… их благородий посекло много…лежат страсть…

– Стой подожди, я возьму аптечку и вместе пойдем посмотрим.

Бог с ним с Тотлебеном, подождет, раз такое дело, ведь люди гибнут. В штабе по штату должен быть врач, вот только он сам заболел, еще на прошлой неделе и замену так и не прислали до сих пор. Александр хватает за руку первого попавшегося денщика и тащит за собой, казачок поспешает рядом. Неприятная картина, давно он такого не видел… здорово их накрыло. Этим троим уже не ничем помочь, получили травмы не совместимые с жизнью, так кажется у нас это называют. Дальше, кто это там, флигель-адьютант Сколков? У него травматическая ампутация кисти руки. Александр работает, что называется на автомате, иначе нельзя, накладывает жгут, стерильную салфетку, далее тугую повязку. Неожиданно он понимает, что пытается найти в траве утраченную конечность, надо остановился, это бессмысленно, здесь пришивать не умеют, только отрезают. А вот ко второму раненому не подступится, покалеченная лошадь не дает. Верный конь вдруг превратился в смертельного врага, бывают оказывается и такие чудеса в жизни.

– Добей эту скотину, пока она его вконец не изуродовала! – Сашка дергает казачка.

– Я… не умею, дома только кур резал.

– А мать вашу… кавалеристы! – Александр достает револьвер, – Куда стрелять, чтоб завалить ее наверняка?

– Не знаю я, ей богу не знаю… не доводилось.

– В голову, в ухо бейте, ваше благородие, – неожиданно подключается, привлеченный к спасательным работам денщик, – У нас так в деревне быка убивали, когда зарезать не смогли.

Хм, уже в "благородия" произвели… хотя чего удивительного, для народа: "кто палку взял, тот и капрал". Выстрел, сработало, толковый он парень, как его Игнат кажется? Совместными усилиями вытащили штабс-капитана из под лошади. Не понятно, что с ним, кажется просто ожог бедра и контузия, сейчас наложим повязку и отправим к врачам.

– Игнат, это ведь твой барин, вези его в госпиталь.

– Помилуйте ваше благородие, как можно? Все лекаря там пьяные, отрежут сразу ногу, они даже не смотрят… Как на духу отрежут!

– Тогда куда его девать?

– Домой, в Севастополь отвезу, у него там женка молодая, позаботится чай.

– Хорошо давай туда, жену то как звать? Пусть найдет хорошего доктора.

– Мария, молоденькая совсем, как девчонка.

Вот и передал человеку телеграмму от любимой женщины, мелькнула у Сашки мысль. Но теперь уже поздно, Сколков очнулся стонет, надо ему хоть настойку опия предложить. Остается только надеяться, что бинты и салфетки стерильные, сами вываривали, сами сушили, что получилось бог весть. На обратном пути он споткнулся о треногу меншиковского телескопа, эта железка уцелела, а вот оптика исчезла, надо будет поискать потом…

В штабе их встретил сам Меншиков, осмотрел пострадавших, выслушал краткий доклад Александра, покрутил седой головой и опять удалился к себе, а наш герой со всех ног рванул к телеграфному аппарату, звонок вызова уже давно надрывается… Все же хорошо, что здесь у офицеров есть лошади и денщики, по крайней мере есть кому поручить тяжелораненого, а то пока бы пришли санитары… туда-сюда глядишь уже и спасать никого не надо, только хоронить.

Прошел час, все утряслось, после интенсивной перестрелки с казачьей батареей наглая английская посудина убралась восвояси, напоследок точно всадив гранату в коновязь на окраине штаба, бедные лошади, они то в чем виноваты? Вблизи ставки перестали рваться снаряды, и снова воцарился относительный покой. Вскоре и со стороны реки стрельба понемногу стихла, вероятно, на сегодня все закончилось, или может у противника обеденный перерыв? Александр снова высунулся из своей дыры наружу, обед так и не несут, жаль, придется, значит питаться всухомятку хлебом, даже огурцы закончились. Зрелище трупов и крови в это раз аппетит, как ни странно не отбило, не то чтоб в первые, приходилось уже однажды оказывать помощь жертвам ДТП, но тогда чуть не вывернуло наизнанку… Опять тренькает зуммер вызова, Михаил справляется, как дела, ответил, что "на Альме все спокойно", картина такая есть у художника-баталиста Верещагина, правда там была Шипка.