Страница 132 из 147
Отвлечемся от наших героев, им есть чем заняться, и немного сместим фокус повествования в пространстве и времени.
Понедельник, утро, набережная Вольтера, министерство внутренних дел первой империи, или министерство полиции, называют и так и так, благо должность министра внутренних дел Наполеон упразднил. Для герцога Отрантского, более известного в народе как "лионский мясник", плохие новости… префект на докладе перед ним стоит и трясется, весь бледный как полотно. Чертову дюжину трупов подняли вчера ночью под самым его носом, на площади Правосудия. Преступники дожидаться полицию на месте побоища отчего-то не захотели и скрылись в неизвестном направлении.
Не то, что бы слишком много мертвяков "привалило" за одну ночь, в Париже, случается, и больше людей погибает от рук уголовников в сутки, но что бы в одном месте и за раз… Обычно убийцы тела своих жертв бросают в Сену и всплывают трупы уже в другом департаменте, вниз по течению, а то и вообще в море их уносит, статистика по столице при этом не портиться, здесь якобы мир и покой царят.
Человек в расшитом золотом мундире с трудом оторвал уставшие глаза от листа бумаги, от доклада, потер сухими пальцами горячие виски… Вот ведь столичные "деловые" ему удружили за выходные, дальше некуда! Конкурент, давно его уже подсиживающий, Жан Савари наверняка нашепчет корсиканцу, что Фуше не контролирует ситуацию в Париже, а может и вообще министр полиции в сговор с местными "авторитетами" вошел, интересы государства требуют убрать от дел сомнительного бывшего якобинца.
Префект еще здесь потеет и от страха воняет как старый солдатский сортир. Он уже не нужен, надо будет обязательно сменить идиота, такие "залеты" прощать нельзя ни в коем случае. Толку то, что ты – "маленький император" в своем городском департаменте, папа Жозеф делал в молодости "секим башка" настоящим королям порой, да и сейчас с ним сам Наполеон вынужден считаться.
– Вон отсюда! – приказ как удар ножа гильотины, дверь звонко хлопает за чиновником-неудачником, завтра его отправят дослуживать в какой-нибудь "медвежий угол" страны, или вышвырнут за порог с мизерной пенсией.
Все ли потеряно? Нет, погоди Анн Жан Мария Савари, рано празднуешь незаслуженную победу, Жозеф Фуше еще побарахтается, тем более – до вас с Бони дурная весть пока не дошла. Дюжина с лишним "жмуриков" за одну ночь, какая трагедия, право? Многовато для Парижа выходит, а если их "тушки" раскидать по последующим дням, то получится в пределах нормы, пусть подохнут якобы в госпитале от ранений, какая разница – от перестановки слагаемых сумма не изменяется. Сейчас задача номер один – вовремя пресечь "неудобную" информацию, не дать ей ходу вверх по вертикали власти. Он командовал в свое время войсками в Вандее на подавлении мятежников, и знает, как из поражения легко делается победа, надо лишь правильно отчитаться в донесении командованию и дело в шляпе.
Сигнальный шнурок дернут, раз, второй… тихий топот по застеленному коврами коридору, влетает запыхавшийся от бега молодой порученец, лицо красное, глаза так и пышут усердием.
– Начальника цензурного отдела сюда срочно! – спокойным тоном бросает министр, первое правило у него – никогда не показывать на людях эмоций, начальник для подчиненных всегда гранитный сфинкс, перед которым рабы падают ниц.
– Если хоть слово о площади Правосудия проскочит в газетах, поедешь надзирателем на Кайенну. – дается четкая инструкция прибывшему чиновнику, угроза отнюдь не пустая, и пресса ничего лишнего не узнает.
В принципе и все закончено, командир батальона национальной гвардии, чьи нижние чины обнаружили трупы – свой человек в доску, почти родственник Фуше, женат на его троюродной племяннице, да и формально офицер подчинен министерству, до императора правда о происшествии не дойдет. Свои же чиновники, что причастен к делу, языки прикусят сразу, нрав у Жозефа крутой, что не так – закопает виновного или сам, или через многочисленных "друзей". Никто никакого расследования самостоятельно проводить не будет, пока факты не придут в соответствие с мнением министра или пока "верхи" не напомнят исполнителям – пора заняться, порядок такой в полиции еще со времен первого Людовика.
И все же надо разобраться, что там у них стряслось внизу, чего криминальные авторитеты не поделили, а ну как каждый день пойдут такие занятные "подарки"?
Снова обрывается шнур и задыхается порученец, молодой и резвый, пуская побегает, ему положено. Под хозяйские очи вызван Этьен Видок, формально, помилованный императором, бывший уголовник числится мелкой сошкой в хозяйственном отделе министерства, а по факту выполняет важную роль посредника между министром и парижскими преступным миром.
Дело весьма деликатное, поэтому аудиенция Видоку дается в специальной комнате, где и стены и двери обиты войлоком, во избежание любопытных ушей, вход туда замаскирован под шкаф для документов в кабинете Фуше. Святая святых министерства, тайный кабинет, куда допускаются только избранные, о его существование император представление не имеет, хоть и пытается в свою очередь следить за министром полиции.
– Ваше превосхо… – начал было Этьен, но его оборвали.
– Без чинов земляк, давай садись, поговорим. – нагнав страху на чиновников Фуше вдруг решил немного поиграть в "демократию", бывают у него таки странные желания иногда, – Давай выкладывай, что там вчера ночью за сражение вышло, я по глазам вижу ты уже знаешь и немало.
– Кто-то положил шайку братьев Ксавье, всех до единого. И это не наши сработали, зуб даю.
– Постой, а что этим деревенским "конеебам" в Париже понадобилось? С каких это пор конокрады стали в городах работать? – папа Жозеф, хоть и не занимается непосредственно уголовниками, но многие "знаменитости" из криминального мира ему известны.
Видок пустился в долгие объяснения: конъюнктура изменилась, зима холодная вышла, крестьяне в этом году окончательно "оборзели" и все чаше дают вооруженный отпор грабителям… вот и подались сельские бандиты в город, на зимние квартиры.
– Я и по старой памяти пристроил Ксавье к делу. Велел разузнать кой-чего для меня. Завелась на моем участке непонятная парочка, что за люди, никто не знает. Вроде обычные мужики, но чуть, что – за "волыны" хватаются, точно "деловые" и сутенеров у меня обидели не по делу.
– А сам не пробовал их пощупать?
– Недосуг мне, то Булочник наедет, у меня с ним плохие отношения, то еще чего случится. Префект постоянно нагружает лишней работой, недавно искал вора-форточника, стырившего у его жены меха, позавчера у нас десяток фонарных столбов увели вместе с фонарями, дел невпроворот. Ксавье под руку подвернулись, я их и подрядил. Думал я сначала, молодые бездельники из "господ" в разбойников заигрались, что ли… пока трупы там на площади не появились.
– Так они, двое против тринадцати и справились? Ты не ошибся землячок, может еще кто был?
– Клянусь, не наши "блатные" работали, я бы знал тогда обязательно. Этих двоих клоунов заметили рядом свидетели, привратник у моста видел и описал, и баба одна, горничная, успела проснуться и в окно выглянула, но та уже только со спины убегающих разглядела. Там стрельба была сильная, словно рота залпом палила, в домах народ пока глаза продрал и ставни открыл, а на улице одни "жмуры" лежат и остывают.
– И все же кто, по твоему, эти черти? – разговор стал приобретать совсем другой оборот, и Фуше, как истинный профессионал сыскного дела сразу почуял знакомый запах "красной дичи".
– Ваше превосходительство… – после небольшой паузы, Этьен Видок незаметно перешел на официальный тон, – Не поверите… это русские, те самые, кого вы ищете, капитан Фигнер и его подручный нижний чин. Они вроде как на войне, в разведке и валят всех подряд, кто им мешает. Наши "блатные" так не в жизнь не станут, иначе за месяц бы друг друга порешили без остатку.