Служебный роман

Глава 20

Он слушал гудки и ждал, когда Роман ответит, а сам невольно прокручивал в голове картины детства, юности. И потом, когда они с братом уже стали взрослыми оба. Картины проносились быстро, за те несколько секунд - почти вся жизнь.

Олег любил Ромку. Когда тот был пухлым младенцем и походил на живую куклу. И даже понимал, почему ему достается все внимание матери и Феликса, которого он называл папой. Ромка же маленький. И потом тоже. Понимал, что его обижать нельзя, он младше.

Но в какой-то момент Ромка вдруг стал умнее и старше. Вернее, стал вести так, будто Роман один знал как надо, как правильно, а он, Олег, просто распи*дяй. Такое... нечто вроде недоумка, шута, у которого вечный праздник. В тот момент у Олега и впрямь был вечный праздник, отчего-то хотелось добрать у жизни то, чего он дома недополучал. Любви, внимания, признания что ли. Черт его... Все равно желаемого не получал, но отжигал он тогда знатно. В общем, Олег забил на все, и жизнь продолжалась.

А потом случился маленький семейный армагедец, и теперь жизнь привела их сюда.

И кто знал, как надо, как правильно, он или Роман?

Гудки шли долго, где-то уже на последнем брат трубку взял. Недовольное:

- Да.

- Здравствуй, Ромка.

- Зачем звонил, что тебе надо? Имей в виду, я...

Нах*****! Олег зажал ладонью трубку, а потом тихо спросил:

- Скажи мне, Ромочка, вот что. Нах*** было угрожать моему ребенку? Мою женщину пугать, угрожать ей, шантажировать?

- Что ты несешь? Какой ребенок?

- Мой ребенок, бл***! - рыкнул он в трубку, но вовремя спохватился и повторил уже тише: - Мой ребенок, Ромка. А ты ему угрожал.

- Ерунды не мели. Я не имею к этому отношения.

- Имеешь, Ромка, имеешь. Потому что твои НОВЫЕ брат и сестра с Фоминской стороны прикрываются твоим именем. И ты в дерьме, брат.

Роман всегда был холоден, заносчив и гневлив. Сейчас в трубке стояло только звенящее молчание, потом Роман сдавленно выругался. А Олега вдруг такой досадой накрыло. И больно стало, они же все-таки братья. Больше двух лет не общаться, враждовать - это много, реально много.

- Ромка, нах*** все это? Я что, по-твоему, буду в одно рыло жрать? Надо тебе - приходи, будь рядом со мной, работай. Легче же по-хорошему взять, чем пытаться отнять.

- Спасибо, мне объедков не надо.

- А что тебе надо? Тогда приходи завтра, вместе с мамой будете меня добивать.

Больно все это было говорить - из себя выталкивать.

- Иди нах***! Довольно, за*бали! Не вмешивайте меня!

У Олега в груди горело, а молчание в трубке такое тяжелое, звенящее, но трубку не бросает. Значит, тоже больно. Наконец Роман проговорил:

- Олег, клянусь, я не знал.

- Ладно, забыто, - поморщился Олег, стирая пятнышко пара с оконного стекла.

Разговор прервался.

Олег так и остался стоять у окна, глядя на свой силуэт в запотевшем стекле. Голый торс, одни брюки на нем, было в этом что-то варварское. И вдруг руки ласковые на спине. Таня прижалась лицом между лопаток, выдохнула, вызывая рой мурашек:

- Олег, тебе надо отдохнуть.

Надо. Завтра ему лучше быть свежим, значит, надо хоть немного поспать. Обернулся, сгреб ее объятия, от нее доверчивым женским теплом веет. Его Танька.

Прошептал:

- Закончится эта заварушка, переедете ко мне.

Замечательная простая мысль, а главное, все логично и правильно. А она замерла, напряглась в его руках и не сразу, но кивнула.

- Я поеду, переодеться надо, привести себя в порядок.

Перед уходом Олег долго смотрел на спящего малыша, было в этом что-то... Сердце сжималось. Он не знал этому названия.

***

Потом ехал домой по ночному городу. Светофоры зеленые, пробок нет, красота, всегда бы так. Думал о том, что на завтрашнем правлении его может ждать.

Олег был готов к завтрашней драчке, уверен в своих силах.

И все равно в глубине души было слабенькое паскудное ощущение, что он что-то упускает.

***

Он уехал, а Таня долго не могла прийти в себя. Все так сразу...

Это была ее мечта - показать Олегу Серову сына и сказать:

- Это наш с тобой сын. Смотри, что ты потерял.

Упорная мечта, сродни мании, наверное, все таки мести. Но дальше, за этой мечтой, ничего не было. Она просто не представляла, что будет потом, после того, как она эти заветные слова скажет. Потому что жизнь не сказка.

А сейчас, когда вот так разом он все решил, она внезапно растерялась. Как дальше быть?

Они будут жить вместе, как семья? Поженятся? Поженятся...

Таня немедленно зажмурилась, стоило ей проговорить эту мысль про себя.

Нет, все-таки существовали рубежи, которые она не рисковала даже мысленно перешагивать. Потому что страшно обмануться, второй раз она этого не выдержит. А поверить...

Но ведь она уже верила ему на каком-то подсознательном уровне. Иначе, чем объяснить, что они... эхххх... опять не предохранялись. Кошмар какой-то. Ткнула себя хорошенько по голове и завалилась в постель. А там еще остался его запах, от его большого сильного тела следы. Боже, какое это счастье, прижаться лицом к подушке, вдыхать его запах и думать, что скоро утро, а утром она его увидит.

И черт с ним, что вокруг полно разных людей, что завтра в офисе вообще будет армагедон и апокалипсис. ОН будет рядом с ней. А она... Она такая дура, что будет просто счастлива.

Но теперь надо постараться заснуть, а то вид у нее завтра будет...

Не додумала, заснула.

***

Утром как обычно пришла няня Борисовна. Уж Таня глаза от нее прятала, а у той взгляд такой  рентгеновский и хитроватый, как будто она обо всем догадывается, чтобы хуже не сказать, знает. Или как задаст вопрос какой-нибудь, вроде невинный. И Таню снова начинало заливать краской.

Она же специально пораньше встала, чтобы до прихода Борисовны успеть прибраться. И как назло, зашла та с Валеркой в кухню и уставилась на окно.

- Ой, а что это тут у нас?

Ппц! А это на подоконнике за занавеской трусы ее лежат забытые.

Ну это был финиш, да, когда она на ходу оправдывалась, что в стиралку несла, и тут совершенно случайно...

- Танечка, тебе витаминов курс пропить надо, что-то общеукрепляющее. Нельзя так, совсем загоняла ты себя. Надо больше отдыхать. Гулять, на свежем воздухе бывать. И фрукты...

Валерка услышать «гулять», сразу заверещал:

- Гуять, гуять! Мама, гуять!

Таня пунцовая сбежала из дому, уже вдогонку Борисовна ей говорила, что в четверг им в поликлинику на прививку. Сегодня был вторник, до четверга это сумасшествие на работе должно было уже прекратиться, она сказала, что постарается приехать. Потом еще няня говорила, закрывая дверь, что-то насчет справок для садика, мол надо собирать заранее, Таня уже не слышала.

***

На работу ехала со смешанным чувством радости и страха. Все-таки было тревожно, Таня же видела, что Олегу нелегко дается эта борьба. Семья же, тяжело морально. Но как ей хотелось верить в победу. Очень! Потому что это нужно ему, и это было справедливо.

Потому что она любит его, в конце концов.

В офисе тоже обстановка с самого утра была напряженная, в воздухе прямо витало это самое, как сказал старый волк-аналитик:

...Это будет славная битва, только мало кто увидит рассвет.

Ощущалась общая сосредоточенность и боевой настрой. К тому моменту, когда Таня приехала, Олег был уже в кабинете, и у него там полным составом сидела команда. Дементьев быстро прошел мимо ее стола, кивнул, улыбнувшись одними глазами, зашел.

Через минуту по селектору ее вызвал Олег Серов и попросил так сухо и официально:

-  Татьяна Аркадьевна, сводку мне сегодня на полчаса раньше.

Как будто не он обнимал ее сегодня ночью, не шептал ей в губы:

- Танька моя... Танькаааа...

Она даже растерялась сперва. Потом пролепетала:

- Да, конечно, Олег Феликсович.

Но он добавил уже тише:

- И кхммм... мой утренний кофе, пожалуйста.