Страница 60 из 61
– Так вот… – продолжил курильщик, – спор господ касался покера. Один заявил, что может научить играть кого угодно. Сутки и игрок готов. Второй возразил, что знать правила большого ума не надо, а вот делать правильные ставки… в этом и есть смысл игры. Третий рассудил, что спор разрешит эксперимент. «А чего далеко ходить-то?! Вот и наш подопытный кролик!» – тут же меня схватили чьи-то руки и подняли над головой. Компания дружно подхватила эту идею.
На мгновение повисла тишина, и я взяла на себя смелость завершить историю в одно предложение:
– Так я стал первым игроком КарАрриса, сколотил завидное состояние, женился на красавице, каких свет не видывал, и вот незадача, удавился во сне килограммовой цепью, ставшей плодом непомерной алчности.
Воздух, казалось, пришел в опасное движение.
– Благодарю вас, вечер воспоминаний окончен! – я положила на глаза руку, в которой все еще сжимала серый камень. «На кой я его притащила?»
– Чертовка с ангельскими глазами, – припечатал меня аристократ.
– Довольно. Я не позволю развивать вам новую тему, – застонала я и, не выдержав, заорала:
– Падите прочь! Видеть вас не могу. У меня голова по швам трещит от ваших нескончаемых пересудов. Хватит уже! Хватит!
Прочистив горло, магистр в мантии, как ни в чем не бывало, кинул пузатому курильщику:
– Играем.
Тот недолго думая повысил ставку. Остальные игроки последовали его примеру.
Следующая карта явила нам пикового туза.
Аристократ сделал ставку в размере банка, старикашка в мантии был солидарен, а вот пузатый вновь поднял, бросив едва ли не всю стопку кругляшей из плотного белесого тумана в центр круга – видимо, посчитал свою руку достаточно сильной для того, чтобы проявить инициативу. Судя по каменным лицам аристократа и старичка, они явно не рассчитывали на столь агрессивный ход и сейчас серьезно взвешивали свои шансы забрать банк.
Ожидание затянулось, накаляя нервы присутствующих, если они вообще у них были. Все происходящие было для меня темным лесом, поэтому сложные размышления игроков и сопутствующую им дуэль взглядами я оставила без внимания.
В жесте, словно отгоняющем назойливую муху, аристократ скинул карты.
– История в корне отличалась от того бесславного конца, что коснулся нашего слуха, а за худые слова, как говорится, слетит и голова. Но… карты действительно изменили мою жизнь. Покер открыл мне такие перспективы, которые многим и не снились! Золото, дамы, скакун. Я стал королем покера! – воскликнул он и замолчал, выжидательно глядя на неподвижно сидящего магистра.
Казалось, на его неподвижном старческом лице жили лишь глаза. Они не знали покоя, перепрыгивая с единственного противника, что был расслаблен и непринужден, на терн, на солидно возросший банк и снова на терн.
– Ваши действия, магистр? – поторопил курильщик.
Неуверенный взмах пальцев и старик поддержал ставку.
– Да будет так. Открываем карты.
Мне представилась такая возможность уязвить самолюбие пузатого хвастунишки, который не раз унижал меня, обливая словесными помоями, что не задумываясь я изменила номинал его карт, сделав его комбинацию самой младшей и разноплановой.
Карты открылись…
– Не может этого быть! – на глазах ведущего игрока КарАриса, того, кто не знал слово «поражение», вершилось немыслимое: какой-то магистр-недоучка сгребал себе весь банк.
– Да быть этого не может! – повторил он и, приходя в себя, стал медленно разворачиваться в мою сторону.
– Ах ты дрянь безродная! – разъяренный курильщик вскочил и двинулся на меня: – Да как ты посмела? Думаешь, это сойдет тебе с рук? Да я тебя… Да я тебя…
Вдруг снежным вихрем взвилась к потолку колода карт. Волной ярости смело со стола книги. Забили словно в бубен двери шкафа, предвещая мне скорую расправу.
– Стой! – я метнулась к окну и вскинула руку.
«Вот для чего ты мне пригодился!» – подумала я и разжала ладонь. Вместо серого камня их взору предстал уже «выплавленный» из металла глаз дракона, который оживляла оправа из чешуйчатого века.
– Засунь свой глаз себе в зад! – заорал призрак.
Грянул омерзительных хохот, который я оборвала резким:
– Сразу после того, как превращу вас в чертов кисель!
В доказательство моих слов внутри радужки начали вспыхивать отдельные сегменты. Раскаляясь, они сияли все ярче, запуская цепную реакцию, апогеем которой стала откровенная ослепляющая вспышка. Этот зловещий взрыв света заставил призраков усомниться в их безопасности. А когда тела господ, оказавшихся в опасной близости от «амулета», начали таять словно свечи, их сознание и вовсе замкнулось. Больше всех не повезло магистру преклонных лет и женщине, что устроилась в изголовье моей кровати. Поплыли и без того негустые волосы старика, его лицо потеряло привычные очертания, из носа засочилась вязкая масса, облепляя тонкие губы. Вся эта мерзость сползала к шее, делая ее невозможно толстой, уродливой.
В немом ужасе женщина поднесла пальцы к своей щеке, медленно отвела ладонь и уставилась на призрачный ил, клейкой нитью провисший между пальцами и лицом.
– Какая мерзость! – завопила знатная дама.
– Ну, что вы, все не так уж и плохо, – расхохоталась я став свидетелем презанятнейшего действа: бестелесные духи, глядя на себя и на своих собратьев, с истошным воем пытались удержать на себе, а кто-то уже собрать с пола свою сущность. Все выглядело настолько реально, что моим призракам и в голову не пришло, что это всего лишь иллюзия! Мой гнев искусно выплеснувшийся и достигший своего апогея!
Пронзительный женский визг едва не оглушил меня. Соскочив с кровати, дамочка шарахнулась в стену, которая, к счастью, не была для нее непреодолимой преградой. Комнату накрыла паника. Словно раскаленные добела угли, подхваченные невидимой силой ветра, призраки бросились врассыпную.
Я продолжала хохотать, упиваясь моментом бестелесного хаоса.
– Бегите. Бегите! Отныне моя комната для вас под запретом! – крикнула я в пустоту и прокружилась на месте, купаясь в лунном серебристом свете, наполненном тишиной и умиротворяющим покоем.
– Под запретом! – смакуя каждую буковку, прошептала я.
И почему мне раньше не пришло это в голову?
***
Это была самая тихая, но, увы, последняя ночь в качестве адептки Роиль Чансе.
На тот момент я даже представить себе не могла, во что выльется безобидная шутка над почтенными призраками. Не одну сотню лет они жили в стенах академии, питаясь энергией, что таил в себе лабрадоритовый камень колонн. Удивительное сочетание яркости и невзрачности. Поговаривали, что этот камень лечит и способен раскрывать и усиливать даже самые невзрачные задатки к магии. Сама Цолоре де Силенце, названая впоследствии Лавандовой дамой, часами прохаживалась среди целительных гигантов в холе академии. Из-за болезни суставов хрупкой бледной девушке завещали недолгую жизнь. Но она смогла поразить всех. Кто-то утверждал, что всему виною стал открывшийся дар предвидения, который девушка тщательно скрывала, кто-то списывал на простое везение. Были и те, кто считал успех ничем иным, как симбиозом аналитического ума, предупредительного отношения и обостренной интуиции. Так или иначе, но она внесла особый вклад в науку, стала женой ректора и любящей матерью. Преподавала до конца своих дней в академии «Плавучей горы». От ее любви к лаванде, что в былые времена дивным ковром украшала палисадники, остался лишь сухоцвет в вазах возле стойки, где сидела госпожа Маттер.
Но вернемся к сладко спящей девушке, не подозревающей, что до момента вынесения приговора адептки Роиль Чансе остались считанные часы. Забегая вперед, могу сказать, что пройдет несколько дней и ее имя - Элин – уйдет в небытие, но это уже другая история, а пока…
Утро встретило блаженной тишиной и далеким, едва различимым щебетом птиц за окном. Я потянулась и тут же соскочила с кровати, намереваясь как можно скорее собраться и поговорить с Фиционом. Я расскажу ему, как важно для меня продолжать обучение в академии… Да и признаться в своих чувствах все-таки нужно! Никакой лжи в наших отношениях! – твердо решила я.