Страница 16 из 19
Разрезанная надвое рука глухо падает наземь.
– Эд, я помогу! – кричит девушка-лучница.
Стрела вонзается в голову подбежавшей химеры, и та с визгом валится наземь.
«Чёрт! Я не успел достать до сердца».
Секунды оказалось недостаточно, чтобы смертельно ранить врага, от чего оставалось лишь покромсать вытянутую руку и отступить.
«Ну ничего, теперь у меня есть подмога», – оскалился юноша.
Концентрация улавливает спуск тетивы. Стрела пролетает в миллиметре от головы врага.
– Ч-что за?.. – прорычала лучница.
Вновь свист снаряда, и вновь мимо, на сей рез ещё дальше от Двуликого.
– О-он растворяется! Я не могу по нему прице… А-А-А-А, – завопила она.
Эдварда пробрала дрожь, и он повернулся в сторону напарницы.
– Лия, нет!
Собака с раскрытой под прямым углом пастью переломила надвое девичью шею.
Из пятнадцати Тальмаринцев в живых осталось лишь семь.
Развернувшись, Эдвард воочию узрел источник ужасающих звуков – он увидел разодранные тела среди разгорающегося пожара.
Вот давний приятель с отрубленными ногами пытается уползти от бегущего минотавра. Через секунду монстр проламывает его череп копытом.
В живых остались лишь шесть.
Руки задрожали, на глазах выступили слёзы.
Страх? Нет – Эдвард ничего не боится.
Злость? Определённо. Оставалось две недели до спасения.
Три химеры вцепились в ноги мужчине с булавой. Он отмахнулся и попал по голове одной из них, от чего та обмякла и повалилась наземь. На его лице засиял оскал.
Через мгновение огромная змея вонзилась ему в глотку. Ещё через одно он упал.
[Страх
Гнев
Отчаяние]
Эдвард заплакал.
– Осталось пятеро.
– ТВАРЬ! – он сжал клинок, развернулся на Двуликого и сделал шаг для разгона.
До ушей дошёл громкий шлепок.
Вновь шаг, и вновь шлепок. Парень почувствовал влагу в ботинках и посмотрел под ноги.
Он стоял в бурной кровавой реке.
Глаза заметались по всему обозримому пространству и выдали лишь одно заключение – вся кровь стекается к врагу перед ним, а поле битвы превращается в алое озеро.
Двуликий стоял в клубах пара и разминал отрубленную руку, словно та никогда и не ощущала остроту клинка.
Он задрал голову и принюхался.
– Цеп, в десяти метрах от тебя. Прячется в каменном здании.
Концентрация улавливает женский крик и очередной хруст.
– Сын, – сзади подошёл главарь с двуручным мечом. – Мы проиграли. Беги.
– Б-бежать? Что ты такое несёшь? – сквозь слёзы рычал он. – Две недели, отец! Если мы победим, то сможем вернуться до…
– МЫ НЕ ПОБЕДИМ! – рявкнул он. – Они уничтожили больше половины наших сил ещё до боя. Они всё знали!
Только сейчас сын заметил, что текущая из отцовских ран кровь так же устремляется к Двуликому.
– Н-но… – Эдвард сжал клинок. – Тогда мы умрём, сражаясь!
Уворот, и юноша потрошит летевшую в шею химеру.
– Я не хочу видеть смерть родного сына!
Седой воин в меховых доспехах подрубает ноги обезьяноподобному врагу и раскалывает череп надвое.
– Беги, сын.
– Я не трус!
– Ты глупец! Кто отомстит за наши мечты, если не ты? Выживи не ради себя, так хоть ради всех нас!
– Я… я…
Каменный меч с треском влетел в отрубленную ранее руку Двуликого.
– Я прикрою тебя. Приму на себя удар этого монстра! – он перехватил оружие. – Слева от нас очищенный проход. Минотавра там нет, а с остальными ты справишься.
Человек в маске встал на три конечности и закинул меч на плечо.
– Отец, я не могу…
Сердце юноши разрывалось.
– БЕГИ! – вопит отец и отталкивает сына от подлетевшего Двуликого.
Неподъёмное каменное лезвие отрубает кисть мужчине и вонзается в землю.
«Ускорение!» – Эдвард уклонился от укуса химеры и промелькнул между зданиями.
Сегодня он потерял всё.
– Отец… – сквозь зубы ревел юноша. – Друзья… – концентрация улавливала лишь шелест травы. – Мечты… – он всё отдалялся от места кровавой бойни. – Ты забрал у меня всё!
Собака с огромной пастью отстала через минуту преследования и вернулась к хозяину – последние десять минут юноша бежал совершенно один.
– Тварь… – он остановился и опёрся рукой о дерево. – Тварь-тварь-тварь-тварь!
Ночной лес окружал сгорбившуюся фигуру и обдавал её слух пением птиц и насекомых.
– Я уничтожу тебя, – он сжал древесную кору. – Разорву на части, как ты рвал дорогих мне людей! Я заберу всё, что тебе дорого!
Тишина. Слышится треск дерева и биение сердца.
Пустая голова заполоняется мыслями.
И ты продолжаешь жить лишь страданием
[Кадр меняется:
Эдвард моргнул
Пространство за мгновение изменилось – он понял, что оказался в лесу родного мира. Слева – его родной домик. Позади – отец держит приёмную внучку. Спереди – матушка несёт только что пожаренное мясо.
Шесть лет назад
Моргает
Теперь он сидит за столом перед тарелкой с гамбургером.
Ты убиваешь нас. Ты продаёшь нас в рабство. Ты причиняешь нам боль
Смена кадра
Двумя руками он держит заготовленный бутерброд и смотрит на смеющуюся дочь.
Ради собственного счастья ты лишаешь его других
Моргание ускорялось
Эдвард тянет еду ко рту.
Трус, скрывающий страх
Темнота. Свет
Зубы касаются булки.
Ничтожество, возомнившее себя бесстрашным праведником
Моргание
Язык ощущает странное покалывание.
Оправданы ли твои грехи?
Тьма
Глаза фокусируются на странной котлете.
Смог ли ты жить с этими воспоминаниями?
Кадр
Из мяса в рот тянется длинное тело сколопендры.
Я знаю ответ – смог
Свет]
Покрытые хитином, некоторые особи переживают укус и расползаются по глотке.
Ты и впрямь бесстрашен. Ни одного изъяна
Эдвард моргнул. Он вернулся в Великий Лес Инферно.
За исключением лишь одного – сколопендры
Ты боишься их с самого детства, не так ли?
Он упал на землю и тяжело задышал, пытаясь прогнать следы ментальной магии.
– НЕ-Е-Е-Т, – извивался юноша. – НЕТ, НЕТ, НЕТ.
Под доспехами ползало более десятка сколопендр.
Эдвард пытался прогнать их ударами об землю, но как бы ни старался, из-под треснувшего хитина выползала новая особь куда больше и агрессивнее.
– В ГОЛОВЕ, – он опёрся рукой об землю и тут же её отдёрнул. – ЭТО ВСЁ В МОЕЙ ГОЛОВЕ, – вопль не прекращался ни на секунду.
«Магия… это ментальная магия!» – земля превратилась в кишащий океан насекомых. – «Такого не бывает! Этого не может быть!»
Он отстегнул доспех, и оттуда выпал целый ворох щёлкающих многоножек.
– Отвалите, отвалите! – он скидывал с голого тела оставшихся сколопендр. – Вас не существует, вас не…
В носу резко закололо, и через секунду оттуда пошла кровь.
И вновь укол.
И вновь.
Парень понял, что из ноздри что-то виднеется.
Пальцами он выдернул извивающийся объект. То оказалась очередная многоножка.
– Нет, нет, нет…
Эдварда вырвало. Но не содержимым кишечника и даже не кровью – он блевал всё теми же насекомыми.
С каждой секундой рой внутри его тела всё размножался, и через мгновение сколопендры уже безостановочно ползали по кишечнику и глотке, выползали через глаза и уши.
Любое движение, и ты ощущаешь покалывание множества лап.
Вздох – срабатывает невольной рефлекс, и ты глотаешь насекомое.
«Иллюзия. Это всё иллюзия! Скоро всё пройдёт. Их не существует! Я уже сталкивался с ментальными магами!»
Да, их и впрямь немало в Инферно
Томный, словно сдавленный океанской глубиной голос отражался от каждого дерева вокруг.
Эдвард повернулся в сторону силуэта с четырьмя светящимися глазами.