Лютый

Север не мог ничего ответить, окаменев и застыв, словно лед, и лишь мышцы на его спине напрягались и перекатывались под кожей, словно его боль и паника пытались вырваться на свободу, но не могли.

Север не мог ничего ответить, окаменев и застыв, словно лед, и лишь мышцы на его спине напрягались и перекатывались под кожей, словно его боль и паника пытались вырваться на свободу, но не могли.

— Какой ему резон травить Злату именно здесь? Он вполне мог сделать это дома, если бы захотел, — голос Севера прозвучал так, словно что-то внутри него в эту секунду умерло.

— …а может его целью была на Злата?…

— Сейчас же прекратите этот бред! — пророкотал Янтарь за нашими спинами и его широкие ладони опустились на плечо Севера и Лютого, который боролся со своим зверем, продолжая дышать тяжело и порывисто, — Вы знаете, что это дело легко исправить! Просто поговорите с Нефритом и все! Едем домой, братья… давайте.

Покончим с этой глупостью раз и навсегда!..

Глава 9

Никогда еще в моей жизни не было такого ожидания. Жуткого. Гнетущего. Медленно убивающего изнутри…С тех пор, как мы вернулись в наш большой, теплый и такой милый дом. никто из братьев Беров не проронил ни единого слова, словно огромный булыжник повис над крышей, который мог сорваться вниз, похоронив нас всех от любого звука и шороха.

Никогда еще в жизни я не молилась так сильно, думая про себя, как же это глупо — всю свою жизнь верить лишь в одну науку, встретиться в Арктике с теми, о ком могла лишь читать в сказках и вот, в завершении ко всему в моем возрасте вспомнить даже о Боге…я не знала были ли они у Беров свои, и к кому нужно было обращаться, чтобы только не сгорать изнутри от этого кричащего ожидания в мертвецки ледяной тишине…

На Севера было страшно смотреть.

Красавчик Бер с синими глазами и такой обаятельной улыбкой, что можно было запросто забыть свое имя, был просто не похож сам на себя. Его и без того светлая кожа стала просто сероватой от раздирающих его эмоций. которые рвали душу на части, не в силах вырваться на свободу из плена этого огромного тела. Словно раненный зверь он метался по кухне то туда. то сюда, запуская пальцы в свои черные кудри.

Притихнув и боясь даже пошевелиться, я сидела за столом, вцепившись в руку Лютого, который стоял рядом, застыв, словно ледяная скульптура.

И можно было бы подумать, что он как всегда холоден и подчеркнуто спокоен, если бы не его мышцы, которые перекатывались под гладкой. упругой кожей, словно эмоции, которые он сдерживал в себе из последних сил, не отрывая своего пронзительного взгляда от Севера и явно готовый броситься к брату в любую секунду, сжимая мою руку в ответ.

-..это не может быть Нефрит. Я не верю! Никто не убедит меня! Никто!

Я не знаю, что чувствовала наша шустрая, нежная девочка, зная, что она ничего не скрывала от своей медвежьей семьи, видя, лишь как губы Лютого чуть дрогнули в улыбке, словно яркий солнечный лучик отразился от векового льда, когда она как всегда шустро, ловко и уже умеючи забралась на Севера, словно мелкая обезьянка, обхватывая его ручками и ногами.

— Север!

Мия положила маленькие ладошки на щетинистые скулы своего огромного мужа. глядя в его синие яркие глаза, в которых сейчас просто бушевал шторм. словно то самое яркое солнышко, которое пыталось разогнать своим нежным теплым светом бурю и вернуть цунами, возвращая синий океан в его берега.

Я вздрогнула, едва не разрыдавшись, когда из груди Севера вырвался не то стон. не то вой и мужчина обхватил своими мощными огромными руками тело жены отчаянно, словно на последнем вздохе, зарывшись лицом в ее душистые длинные волосы, не в силах что-либо сказать, и явно нуждаясь в ее твердости духа и этой уверенности…которой не было во мне.

Распахнутыми глазами я смотрела на эту пару. которая была в моих глазах просто идеальной, начиная дрожать и сжимать руку Лютого изо всех сил, чувствуя, как он опустил голову. глядя на меня с высоты своего огромного роста твердо и успокаивающе.

Как Север. который нуждался в уверенности своей маленькой жены, я нуждалась в ней тоже, цепляясь за своего медвежьего мужа, и стыдясь того, что, не смотря на все, что чувствовала по отношению к Нефриту, я все-равно раз за разом сопоставляла факты, пытаясь отыскать его невиновность….и с ужасом понимая, что нахожу определенную логику в том, если бы он был на самом деле виновен!

Боже! Меня тошнило оттого, что я думала!

Я чувствовала себя подлым, мерзким предателем, а не девушкой, которой не была чужда логика!

Монстром, что был не достоин своей семьи, которая приняла меня в свои горячие объятья…

Кусая изнутри щеку, я чувствовала, как слезы потекли по холодным щекам, уткнувшись в ладонь Лютого, и понимая, что меня раздавливает. словно прессом изнутри от того, что я чувствовала и того, что я думала, не в силах выкинуть из головы слов Луны.

Горячие руки обвились вокруг меня, прижимая к мощной груди. когда Лютый поднял меня со стула, пряча мое заплаканное лицо и закрывая от всего этого несправедливого морозного мира своим колким ароматом, которым я дышала часто-часто, чтобы не разрыдаться, хватаясь за него руками, желая прирасти к его горячей ароматной коже, и слыша шепот от которого на моем затылке зашевелились волосы:

— … остановись на этом, Золотинка. Что бы не было дальше — это не твоя вина…не мучай себя. Скоро все станет на свои места.

— лак нельзя, — всхлипнула я. уткнувшись носом в ложбинку груди этого огромного мужчины, который за такой короткий период стал целым моим миром, — это так унизительно и стыдно — сомневаться в том, кто стал частью твоей семьи.

Лютый ничего не ответил, и его большая ладонь. от которой шел жар, опустилась на мой затылок, словно я была ребенком, которого я пытался защитить и успокоить… даже если его сердце колотилось в груди, не в силах скрыть все то, что бурлило внутри моего внешне холодного мужа.

С ужасом я слышала, как ледяное сердце словно икнуло, замерев, когда входная дверь хлопнула тихо и приглушенно, и заколотилось с новой силой еще быстрее рванными урывками…

Не нужно было гадать, кто именно вошел в дом, когда под моими руками большое тело Лютого стало словно напряженная струна, и упругие мышцы подрагивали от невыносимого напряжения.

Я боялась понять, что почувствовали Беры, чуть повернув голову на Севера, чье тело так же вытянулось и застыло, а кровь отхлынула от красивого лица.

-..все вон из дома… — прохрипел Бер дрогнувшим голосом, словно все силы покинули его.

В доме и без того была гробовая тишина, что можно было подумать, будто мы одни.

— ВСЕ ВОН!

Я подпрыгнула от крика Севера, чувствуя, как хоподный липкий пот выступил на теле, и стало холодно. даже еспи в нашем милом доме было как всегда тепло и уютно.

Я никогда не слышала, чтобы голос Севера звучал именно так — низко, гортанно, словно в нем сплелись воедино две его сущности, отдавая каким-то запредельными басами и устрашающей вибрацией.

Кажется, лишь в эту секунду я поняла, что Север на самом деле Кадьяк, и мощь, заключенная в его теле не знала границ, которые могли бы уместиться в моем человеческом разуме, когда Лютый дернулся вперед, поспешно стаскивая Мию со своего брата и закрывая нас обеих своей огромной спиной.

— …брат, будь с ними… — глухо и даже как-то сипло проговорил Лютый, обращаясь к напряженному Янтарю, который в ту же секунду уже был рядом, меняя на посту своего белокурого брата, который встал рядом с Севером. чей зрачок стал расползаться по глазу. словно чернильное пятно, что становилось все больше и больше.

И, стоя за широченной спиной Янтаря, я с ужасом боялась представить, что было с Нефритом и что чувствовали его братья, раз все пошло совсем не так, как я думала…неужели спокойного разговора не получится?!

Казалось, что сердце просто задохнется нестись так быстро и испуганно, когда на пороге кухни появился Нефрит, устало привалившись своим мощным плечом к косяку и наблюдая за тем, как все Беры спешно покидают дом. отправляясь прямиком на свою тренировочную площадку, не позволяя себе даже оглянуться.