Лютый

— Т.е все эти мужчины относятся к какому-то определенному народу?

— Да. Северный малочисленный народ. Правда, не все они с севера, но пока все живут в одном месте.

Так. Понятно.

Я снова закивала головой, мысленно начиная перебирать про себя, что знала о малочисленных народах Севера, но в голове почему-то были Эвенки, Нанайцы….только разве они не ездили на оленях и были низкорослыми, а еще с весьма специфической внешностью?

Если бы в Википедии я углядела фото такого народа, что шастал в этом доме, то определенно запомнила бы их надолго!

Самое обидно, что здесь не было связи, чтобы залезть ночью в интернет и поискать хоть что-нибудь об этом месте и их обитателях, потому что, кажется, единственное, что я знала об Арктике, кроме того, что здесь адски холодно, так это то, что здесь обитают белые медведи…и пингвины? Поэтому с нетерпением ждала приезда еще одного мужчины с очередным странным именем Нефрит, который обещал поколдовать над связью, как рассказала Мия.

Скоро мы разбрелись по комнатам, и я уже даже почти не удивилась, когда, желая спокойной ночи, Мия обняла меня. Эта смешливая шустрая девчонка обожала обниматься, должно быть, поэтому мужчины ходили за ней табунами с сотнями вопросов, склоняясь каждый раз, чтобы получить свою порцию ласки, словно огромные ручные звери, обделенные любовью.

Моя комната была небольшой, но на удивление уютной и такой….живой.

Должно быть, это все потому, что вокруг было столько теплого дерева, которое истончало аромат сухой смолы, и морозной свежести нового постельного белья.

Все здесь было так непривычно, так не похоже на мою спальню в стиле хай-тек, с преобладанием серого и белого цвета, что я чувствовала себя Аленушкой, угодившей к трем медведям в сказку.

Как говориться, спать на новом месте — дело тяжкое… даже если все здесь нравится. И отчего-то вспоминая примету что можно попросить Вселенную показать во сне твоего суженного, я истерично хихикала, напоминая себе, что он у меня уже есть, и пора бы уже прекратить верить во всякие глупости, не подтвержденные научными фактами.

Вот бы увидеть, как он сейчас рвет и мечет икру лосося, потому что с этого утра я стала вне зоны досягаемости для него! В этот раз смешок получился хмурый и явно дерганный. Зная своего «суженного- ряженного», я отчетливо понимала, что наживаю себе проблем, и будет проще помереть в снегах, чем выслушивать потом его новаторские речи о вреде моего поведения.

Промучившись и прокутившись на кровати еще какое-то время, я обреченно вылезла, морщась от прохлады, и кутаясь, в свою новую непривычную форму одежды без рубашки, юбки и строгих туфель — в спортивные брюки и свитер, побрела на кухню, чтобы взять стакан воды.

В доме было непривычно тихо, но я улыбалась, осторожно и бесшумно шагая по длинному коридору в своих новых домашних уги, слыша раскатистый многоголосый храп за закрытыми дверьми. Этакая какофония низких рокочущих голосов. Симфония мужского храпа!

Теперь я неплохо ориентировалась в пространстве, запомнив, что первая кухня будет слева от моей комнаты, если пройти далеко вперед. Это было единственное помещение без дверей и с огромным косяком, куда могли поместиться сразу несколько этих больших мужчин.

Странно, но почему-то мне не было страшно, хотя такое часто случалось в незнакомых местах, если приходилось где-то оставаться ночевать.

Я даже свет включать не стала, просто отыскав одну из кружек, и остановившись в поисках чайника, или какой-нибудь емкости, где хранилась бы вода, когда тело вдруг странным образом сжалось.

Ей-богу, мне нужно больше спать и меньше думать, потому что я озябла еще сильнее, словно вокруг меня температура опустилась настолько, что в воздухе появился кристально чистый морозный аромат, как если бы я сидела в сугробе.

Странное было ощущение…в какой-то момент даже пугающее, словно я не могла увидеть призрака, но чувствовала, что происходит что-то из ряда вон выходящее, и волоски на затылке отчаянно задрожали, а руки дрогнули, вспотев, отчего зажатая в ладони кружка, просто выскользнула, полетев с ускорением вниз.

Вот только оглушительного грохота и звона, который бы разбудил всех однозначно, не последовало, потому что большая крепкая ладонь с длинными сильными пальцами, легко и ловко подхватила стакан почти у самого пола, и, глядя на нее все выше и выше, я уже видела и огромное плечо, и мощную шею и…пронзительные голубые глаза, которые сверкали даже если в окно не светило солнце.

Грубиян и голубоглазый нахал возвышался надо мной так, что пришлось задирать голову вверх, видя, как он прищурился и склонил голову вниз, отчего его невероятное морозное дыхание касалось моего лица, а светлые прядки белокурых волос свисали на лоб.

Он стоял настолько близко, что это едва ли было в существующих рамках приличия, и, по хорошему, нужно было залепить ему пощечину, высказать свое недовольство, и с гордой поднятой головой уйти в комнату. Вот только я словно вся окаменела, чувствуя, словно на коже выступают морозные кристаллики, которые колются, щипают и покусывают кожу, со стоном растворяясь в капельки пота, который выступил на позвоночнике.

У него было шикарное тело! Такое, что хотелось попросить посчитать кубики на прессе, осторожно обводя их кончиками пальцев. Широченные плечи просто загораживали собой всю комнату за ними, когда я осторожно отступила назад, уперевшись задом в мебель, и с каким-то жутким трепетом понимая, что я в ловушке.

Сердце грохотало где-то в области пупка, когда этот странный мерзкий, но такой чертовски сексуальный тип, вдруг медленно подался вперед, поставив свои огромные ручища по обе стороны от меня, упираясь ими в стол, и склонившись над моей головой, сделал глубокий вдох…

Он нюхал меня"?!..

Что за варварские выходки?!..

— Мужчина, что вы делаете? — прохрипела я, стараясь выглядеть при этом собранной и возмущенной, хотя вибрация в животе была такой явной, словно бабочки в животе не просто легко порхали, а активно плодились в эту самую секунду.

Этот белокурый громила, посмотрел на меня сквозь чуть прикрытые глаза, сверху, проговорив на удивление серьезно и так завораживающе:

— …ты вкусно пахнешь…

Божечкиииии…какой голос! Бабочки задрыгались еще активнее, цепляя своими крылышками живот изнутри, пугая и без того перепуганное сердце, которое оказалось в центре крылатой эпидемии. Казалось, что для мужчины его немыслимых габаритов, голос должен быть низкий, басистый и раскатистый, как у того сероглазого. Сумрака. Но голос Лютого был мягкий и приятный, словно мурлыкающий, когда мужчина говорил так, словно скучал и при этом наслаждался чем-то. Красивый, плавный, убаюкивающий.

— Духи… — кашлянула я, пытаясь скрыть дрожь в голосе и предательскую хрипотцу, — настоящая Франция…подруга привезла из Парижа пару лет назад…Господи, что я несу?! Я была готова рассказать ему, в какой упаковке были эти духи, что они нравились совершенно всем без исключения, только бы он отвлекся от своего странного и такого шокирующего занятия, продолжая меня обнюхивать. Не так, как это делают собаки, активно шевеля темной пипкой….но от вида того, как трепетали его ноздри, становилось явно не по себе.

— Это ты… — вдруг снова промурлыкал Лютый, склонившись ко мне сильнее, и сделав шаг вперед, когда я почти уткнулась кончиком носа в мощную широкую грудь, — пахнешь, как сочные фрукты на снегу…

Ну, это было неожиданно и мило…вот только хорошо или плохо? Потому что впервые я не могла справиться с собственными дрожащими коленями, словно это был побочный эффект от излишней активности моих сумасшедших бабочек в животе.

— Мужчина. Держите себя в руках! — пролепетала я, упираясь кончиками указательных пальцев в его каменный пресс, ощущая странное покалывание на коже и то, насколько горячая у него кожа. Интересно, он когда-нибудь замерзал? Не помню, чтобы за сегодняшний день я видела его в чем-то, кроме этих штанов…он даже ходил босиком.

— Держу, — хмыкнул он надо мной, вот только даже не пошевелился, чтобы отодвинуться, склонившись еще сильнее, и с явным озорством рассматривая мои дрожащие пальцы, упирающиеся в него, — и почему «мужчина»? Ты знаешь мое имя.