Лютый

— Не знаю! И не хочу знать, черт побери! Ты не Бер! Ты даже не полукровка! Ты не можешь чувствовать эмоции и знать, что думают подобные тебе! Люди — низкие, лживые и мстительные существа! Не получив свое, они способны на такие подлости, о которых ты никогда бы не подумала даже! А что, если бы Алекс в порыве ярости не отпустил тебя? Если бы заставил вернуться с ним?

Я снова моргала часто и ошарашено, медленно качая головой:

— …Алекс бы никогда не сделал так…

— Откуда ты знаешь? — резко и грубо спросил Лютый, стрельнув своими колкими пронзительными глазами, словно пронзая меня насквозь в самую душу, — ты даже себя не знаешь толком, как можешь говорить про другого человека?

— Я знаю себя! — нахмурилась я, упираясь ладонями в его мощное плечо и встречая его взгляд без боязни и страха, готовая отвечать за каждое свое слово, когда Лютый усмехнулся едко и колко:

— Вот как? А не ты ли ревнуешь меня к Мие, стыдясь этого чувства? Разве ты могла подумать, что такое возможно? Разве можешь контролировать свои чувства, даже если они тебя смущают и заставляют испытывать чувство огромной вины перед ней?

Я вспыхнула, тут же предательски покраснев, не зная, куда могу спрятаться от этого взгляда, который видел меня совершенно насквозь, кажется, только в эту секунду отчетливо поняв, что Беры на самом деле способны учуять эмоции настолько глубоко и ясно, что это меня испугало.

Т.е я слышала об этом постоянно, но и представить не могла, что они способны так тонко и остро ощущать все то, что творилось в моей душе…и никак не могло стать достоянием общественности!

Это и злило, и смущало, и пугало одновременно, должно быть поэтому я нервно дернулась, прошипев в ответ, не то пытаясь защититься, не то просто не в состоянии сказать в ответ что-то вразумительное:

— …Можно подумать, что вы способны контролировать свои эмоции…

— Нет. Никто не способен, Злата. Но, знаешь в чем отличие Берсерков от людей?

Мы не скрываем наши чувства и эмоции! Мы не пытаемся обмануть себя или других. Если мы злы, то идем и деремся. Если хотим есть, то охотимся. Мы никогда не будем улыбаться тому, кого ненавидим, замышляя за спиной гадости и плетя интриги. Поэтому никогда, слышишь? Никогда не думай, что ты кого-то знаешь! Ты не способна предвидеть того, на что способен человек в критической для него ситуации. Именно по этой причине мы приняли Мию, как себе подобную и родную — она простая и открытая, в ней нет лжи, нет попытки скрыть правду или умолчать ее.

Она будет смеяться, когда ей весело, будет плакать, когда переживает, и бросать в нас посуду, когда злиться. В этом она как мы, хоть и человек…

Я медленно моргала, слыша лишь голос Лютого и то, как стучит мое сердце, не в силах сказать что-нибудь в ответ, лишь глядя в его ледяные голубые глаза, которые в свете яркого солнца казались совершенно нереальными, словно какой-то космический камень — невероятно красивый, завораживающий и прочнее всех металлов вместе взятых на нашей планете.

Я была просто не в состоянии говорить, пока его слова метались внутри меня, каждый раз находя отголосок в сердце, когда я неожиданно пришла к выводу, что Лютый был в ярости, не потому что я ослушалась его, а потому что…опасался, что я не вернусь?….

Закусив губу, чтобы не начать улыбаться широко и глупо, я снова покосилась на него, придвинувшись ближе к его груди и осторожно положив руки ближе к шее в желании обнять его, но почему-то стесняясь сделать это в данный момент.

— Лютый?….

— Что?

— Почему ты разозлился, что я хотела улететь?…

Светлые брови сошлись на переносице, и колкий взгляд скользнул по мне резко и недовольно:

— Потому что ты не спросила у меня об этом.

Ожидая услышать совсем иной ответ, я поникла, демонстративно фыркнув:

— Ты-то много у меня спрашиваешь, прежде чем что-то делаешь!

Его глаза сверкнули лукаво и как-то даже игриво, заставляя меня застыть в полном недоумении.

Этот мужчина сводил меня с ума своими выкрутасами! Я жила здесь уже третью неделю, а так и не научилась определять его настроение, совершенно не в силах догадаться, какой он будет в следующую секунду! Когда я ждала, что он скажет что- то трогательное, пусть и холодное в свойственной ему манере, чтобы я растаяла и поняла, что он заботиться обо мне — он злился и отвечал так, что обрубал во мне все ниточки к радости! Теперь же, когда я была готова услышать его яростное рычание, он вдруг лукаво улыбался и выглядел таким язвительно довольным.

— Тебя что-то не устраивает? — спокойно и как-то прям подозрительно ласково поинтересовался этот морозный сексуальный засранец, от которого моя голова уже просто расходилась по швам.

— Да! — бесстрашно выпятила я подбородок, видя, что это все явно забавляет Лютого, отчего начинала злиться лишь еще сильнее.

— Что именно?

— Ты все решения принимаешь за меня!

— Когда такое было? — сделал самые невинные глазки Лютый и, ей-богу, я бы просто всплеснула руками от этой невообразимой наглости…и бешенной харизмы этого наглеца, хама и…охххх, самого непредсказуемого и сексуального мужчины в мире!

Всплеснула бы, если бы только не держалась этими самыми руками за него.

— Всегда! — я совершенно не понимала его веселья и этой хитрой лукавости, понимая, что помимо злости жутко возбуждаюсь, глядя на то, как сверкают и заигрывают эти голубые глаза, которые были чище кристального льда и пронзительнее ледяной стужи.

— У тебя всегда есть право выбора, Золотинка, — сладко улыбнулись чувственные губы, обнажая белоснежные зубы и два выпирающих клыка, когда Лютый чуть повел носом в мою сторону, буквально промурчав нараспев, — вот например, сейчас ты можешь меня укусить или поцеловать.

Я стиснула зубы, изображая на себе самый злобный взгляд, на который только была способна, хотя прекрасно понимала, что уставилась на его улыбающиеся чувственные губы, которые манили меня. Манили так, что пот выступил на теле и в захотелось сжать бедра, чтобы не впускать из себя это желание, которое просыпалось, словно кто-то с горы бросил снежный шарик, который катился вниз с бешенной скоростью, постепенно превращаясь в самую настоящую снежную лавину.

— У вас Беров, есть где-нибудь кнопка, которая может отключать на время нюх? — язвительно поинтересовалась я, видя, как возбужденно полыхнули глаза Лютого, который вероятно уже очень остро учуял мой боевой настрой.

— Хочешь поискать?.. — промурлыкал он, приподнимая светлую бровь, и глядя горячо и лукаво, отчего Нестерпимо хотелось последовать его предложению и осуществить все и сразу — и покусать и поцеловать, а главное побольше, побольшеееееее….

— …Кстати, о праве выбора, — деловито дернула я бровью в ответ, видя, как Лютый продолжает хитро смотреть на меня, улыбаясь и соблазняя своими глазами и этим телом, от которого совершенно не хотелось отлипать ни при каких обстоятельствах, — уменя есть руки и ноги, так что я могу передвигаться самостоятельно.

Светлая бровь изогнулась еще больше и голубые глаза лукаво полыхнули:

— Хочешь пойти сама?

— Хочу!

Наглеть так уже по крупному! И раз Лютый сам сказал о праве выбора — никто его за язык не тянул — то пора проверить слова на деле, Беры ведь никогда не обманывают!

Лютый лишь дернул плечом, склоняясь вниз и аккуратно ставя на вековые льды, выпрямляясь надо мной во весь свой огромный рост, и хмыкнув, просто пошагал вперед — прекрасный и….совершенно обнаженный, а еще до неприличия возбужденный, отчего колени предательски дрогнули, вот только нельзя было сдаваться.

Расправив плечи, я засеменила за ним, гордо и бодро вышагивая рядом, стараясь не растянуться на льду, запнувшись о собственные ноги, потому что глаза то и дело скашивались на его могучую эрекцию, которая Лютого совершенно не смущала, пока он плавно и грациозно шел вперед, не обращая внимания на жуткий мороз…и мои пламенные косые взгляды…..пока я не шарахнулась на лед, все-таки запнувшись, с глубоким и отчетливым желанием попросить его чем-нибудь прикрыться, пока я себе что-нибудь не сломала!!! Шею, например!