Страница 2 из 62
***
Настолько, насколько этот улыбчивый молодой человек вообще мог радоваться чему-либо, он был рад тому, что воздействие на него доктора Ромени не только избавило его от неизменно сопутствующего свободе воли груза ответственности, но и сделало относительным понятие физического дискомфорта. Конечно, его слегка беспокоили голод или усталость в ногах, а где-то еще глубже, в самых далеких закоулках сознания слышался тревожный или даже ужасающийся голос, но огонь его сознания беспрестанно поливался водой, так что образующийся пар только питал невообразимый двигатель, а несколько еще тлевших углей не ощущали ничего, кроме бездумного удовлетворения от того, что эта машина работает хорошо.
Подобно кебмену, которому приказали кружить вокруг квартала до тех пор, пока заказавший кеб пассажир не соберется и не окликнет его от дверей, улыбчивый молодой человек начал с заученной фразы.
- Доброе утро, дружище, - произнес он. - Я лорд Байрон. Не угостить ли вас пинтой чего-нибудь? - Улыбчивый молодой человек вряд ли расслышал ответ - тот звучал глухо, как из-за перегородки, - но какая-то часть его мозга (или машины) опознала его и среагировала, согласно варианту номер три: - Я действительно шестой барон Байрон из Рочдейла, друг мой; я унаследовал титул в 1798 году, когда мне было десять лет. Если вы удивляетесь тому, что настоящий пэр делает в месте, подобном этому, распивая с простыми тружениками, я отвечу: потому, что уверен в том, что истинная Англия - это простые труженики, а не лорды и прочая знать. Вот я и говорю...
Тут следовало плавно переключиться на ответ по варианту номер один:
- Эй, трактирщик! Пинту того, чего пожелает этот джентльмен! - Рука молодого человека с точностью хорошо отлаженной машины выудила из жилетного кармана монету и выложила ее на ближайшую горизонтальную плоскость, вслед за чем его рот продолжал ответ по варианту номер три с того места, на котором остановился. - К черту всех тех, кто правит нами только потому, что им посчастливилось уродиться из аристократической утробы! Я заявляю: король, вы или я - ни один из нас не лучше другого, так где же тут справедливость, если одни едят на серебре, не трудившись ни дня за всю свою жизнь, а другие надрываются день-деньской, а мясо едят дай Бог раз в неделю? Американцы смогли избавиться от этого неестественного общественного устройства, и французы тоже пытались, так что я считаю: мы тоже...
Тут он заметил, что человек, к которому он обращался, уже ушел. Когда ушел? Впрочем, какая разница - не пройдет и минуты, как подсядет кто-нибудь еще. Он снова сел, и на лице его появилась отсутствующая улыбка.
Спустя пару минут он заметил, что рядом сидит кто-то еще, и он начал снова:
- Доброе утро, дружище. Я лорд Байрон. Не угостить ли вас пинтой чего-нибудь?
Ему ответили одной из тех фраз, о которых его предупреждали, и он с неожиданным беспокойством ответил согласно варианту номер восемь:
- Да, друг мой, до недавнего времени я странствовал за границей. Мне пришлось вернуться на родину из-за болезни, лихорадки, что до сих пор затуманивает мой рассудок. Пожалуйста, простите меня за мою ослабшую память... мы с вами знакомы?
Последовала долгая пауза, на протяжении которой все еще продолжавший улыбаться молодой человек почему-то ощущал себя все более неуютно, но в конце концов его собеседник ответил отрицательно, так что он смог с облегчением продолжать:
- Если вы удивляетесь тому, что настоящий пэр делает в месте, подобном этому, распивая с простыми...
Собеседник оборвал его вопросом, прозвучавшим не приглушенно, но пугающе отчетливо.
- Как продвигается ваша работа над "Паломничеством Чайлд-Гарольда"? спросил незнакомец. - Простите, вы ведь работаете сейчас над "Чайлд-Гарольдом"? Как там... "Жил в Альбионе юноша. Свой век он посвящал лишь развлечениям праздным..." Что там дальше?
Эти слова почему-то подействовали на молодого человека как ледяной душ, волшебным образом прояснив его слух и зрение, - его окружение из приятно-размытого сделалось ужасающе отчетливым, и в первый раз за четыре дня он увидел лицо собеседника.
И лицо это оказалось из тех, что не могут не привлечь внимания: покоящееся на внушительно широких плечах и мускулистой шее, обрамленное пышными золотыми гривой и бородой, оно казалось изможденным, морщинистым и несколько безумным, словно хранило ужасные, сверхъестественные тайны.
Молодой человек - теперь он уже не улыбался - был проинструктирован и на случай такой ситуации. "Если беседа вдруг приобретет опасный оборот, - не раз повторял ему Ромени, - и вы утратите защитную завесу, что дает вам мое покровительство, немедленно возвращайтесь сюда, в лагерь, пока люди на улице не разорвали вас на части, как крысы - увечную собаку..." Однако слова этого бородача пробуждали в нем что-то еще, что-то более важное, чем наставления Ромени.
"Распутством не гнушаясь безобразным, душою предан низменным соблазнам..." - услышал Байрон собственный голос. Эти непонятно почему столь знакомые слова, казалось, разбудили и выпустили на свободу целый рой воспоминаний, разом нахлынувших на него. Вот он стоит с Флетчером и Хобхаузом на борту брига "Спайдер"... албанцы в Тепелене в белых юбках и расшитых золотом шапках, на поясах - украшенные дорогими самоцветами пистолеты и кинжалы... выжженные солнцем желтые холмы под синим небом Морей... что-то связанное с лихорадкой и... и врач? Мозг его с почти наяву слышным стуком захлопнулся, отгораживаясь от этих воспоминаний, но голос продолжал нараспев: "Но чужд равно и чести и стыду, он в мире возлюбил многообразном, увы! лишь кратких связей череду да собутыльников веселую среду..."
Ему показалось - чья-то рука перехватила ему горло, и он знал, что это доктор Ромени. В голове его прозвучал приказ лысого доктора: "Немедленно возвращайтесь в лагерь!"
Он встал, в замешательстве оглядывая остальных посетителей низенькой, задымленной залы, и, на ходу бормоча извинения, устремился к двери.
***
Дойль тоже вскочил, но голова его закружилась от непривычного роста, и ему пришлось схватиться за стол, чтобы устоять на ногах. Боже мой, подумал он, бросаясь в погоню за молодым человеком, это ведь в самом деле Байрон - он знает "Чайлд-Гарольда", которого никто в Британии не узнает еще целых два года! Но что с ним? И почему так ошибается его биография? Как он мог оказаться здесь?