Страница 15 из 19
– По мне, так все вокруг одинаковое, – заметил Ти.
– Со временем так не будет. Для этого потребуются все ваши органы чувств. Все до единого. Во-первых, зрение. Не просто глазейте по сторонам, а наблюдайте, изучайте окружающую обстановку. Кстати, у Дрю, вон там сзади, задача посложнее, поскольку он прикрывает нам тыл. Ему надо постоянно оглядываться и проверять, не угрожает ли нам что-нибудь.
Дрю при этих словах словно надулся, и Джейс подумал: интересно, сознает ли он, что быть замыкающим одновременно означает быть тем парнем, который первым попадет медведю в зубы?
– Во-вторых, нужно постоянно вслушиваться, – продолжал Итан, – потому что меньше всего мы хотим нарваться на стычку между медведями, и чтобы такого не произошло, нам нужно ее заранее услышать. В-третьих, надо использовать обоняние, чтобы…
– Вы что, можете унюхать медведя за две мили? Или за три? – Это подал голос Ти, еще один шутничок, соперничающий с Марко, и он произнес это с совершенно серьезным видом, хотя и подмигнув Коннору, который в ответ лишь уставился на него безжизненным взглядом. Джейс Уилсон в этом случае рассмеялся бы, но Коннор Рейнольдс был далеко не весельчак.
– Я не могу унюхать медведей, – терпеливо объяснил Итан, – но я могу унюхать их дерьмо. Это помогает. Понимаешь, иногда медведь срёт в лесу. Я дам тебе в этом убедиться, Ти, если мы наткнемся на неопровержимые свидетельства моего заявления. Обещаю не торопить тебя, чтобы ты как следует все проинспектировал.
На сей раз Джейсу действительно захотелось рассмеяться – остальные и в самом деле покатились со смеху, но он сохранил молчание. Ведь Коннор Рейнольдс – сильный и молчаливый. И бесстрашный.
– Запах тухлятины меня тоже сразу насторожит, – продолжал Итан. – Какой-нибудь полуразложившейся туши. Если уж я ее учуял, то и медведь тоже может – вы уж поверьте, вот они-то в самом деле могут чуять запахи за милю, – так что нам нужно держаться оттуда подальше, поскольку запах, от которого мы воротим носы, для них означает: тут есть чем поживиться. И охотиться не надо. Медведи – лентяи. Они предпочитают даровую еду. Мы еще поговорим на эту тему, когда встанем лагерем и возникнет вопрос хранения провизии.
– Вы сказали всего про три чувства, – встрял Джефф, который до сих пор был чуть ли не единственным, кто выказывал хоть какой-то настоящий интерес к словам Итана; на лицах остальных большей частью было написано: «Все-эти-лагеря-в-лесу-полная-фигня». – Хотя, если я попробую на вкус или потрогаю то, что окажется медведем, то буду полным мудаком.
Остальные покатились со смеху, и даже Итан Сербин улыбнулся вместе со всеми.
– Не буду с этим спорить, не считая твоего лексикона, – сказал он. – Но ты можешь попробовать на вкус несколько ягод по пути. Приметишь ягодный кустик, попробуешь ягодку и подумаешь: «Опа, вкусненькая!» Так вот, имей в виду: если она тебе понравилась, то и медведям придется по вкусу. Еще один повод быть настороже, поскольку ты на их пастбище.
– А как тогда насчет осязания? – не отставал Джефф.
– Осязай ветер. Чувствуй его кожей. Всегда, всегда, всегда сознавай, откуда дует ветер. Потому что медведи в основном полагаются на свое обоняние, и если ты с подветренной стороны от них, то рискуешь подобраться слишком близко, прежде чем они тебя унюхают. И что еще ветер от них в этом случае относит?
– Производимые нами звуки, – сказал Джейс и тут же об этом пожалел. Он хотел избежать любого внимания, но иногда срывался просто помимо воли. Это было то, что он очень любил, то, до чего был падок. Перечитал чуть ли не все справочники по выживанию, взахлеб глотал книжки о всяких приключениях, самостоятельно научился завязывать больше тридцати узлов с закрытыми глазами – его родители думали, что если спрячут его здесь, то он будет жутко этому рад. И он не мог не признать, что временами это было действительно так.
А потом возвращались голоса тех людей из карьера…
– Вот именно, – кивнул Итан. – Нам всегда надо быть в курсе, откуда дует ветер. Это поможет избежать встречи с медведями, но вообще-то это крайне важно абсолютно для всего, что мы делаем. Мы разбиваем лагерь с учетом того, откуда дует ветер, мы предсказываем погоду на основе поведения ветра, мы разводим костер с большим уважением к ветру. Если на природе вы не уделите ветру должного уважения, то долго не протянете.
Это было крайне интересно – слушать про все те вещи, которые Итан держал в голове. Джейс старался ничего не пропустить – если убийцы придут за ним, ему хотелось быть к этому готовым. Они придут, ожидая увидеть Джейса Уилсона, робкого трусливого мальчишку, а наткнутся на кое-кого другого – на Коннора Рейнольдса, который в лесу и горах как дома, Коннора Рейнольдса, которого голыми руками не возьмешь. На того, кем он был теперь.
Монтана гораздо лучше городских домов-убежищ, идти по горам спокойней, чем оставаться среди людей, которые знают, что ты в опасности. Это только подкармливает страх. Джейс перепробовал уже все, чем люди обычно пытаются отвлечься от темных мыслей, – фильмы, музыку, компьютерные игры, – но ничто не смогло затмить постоянно стоящие перед мысленным вздором жуткие образы: сумрачные воды карьера, нож, вспарывающий мускулы горла, и, над всем этим два странно мелодичных голоса, обсуждающих, где Джейс сейчас может быть и есть ли у них время найти и убить его.
Да, здесь было лучше. Он не верил, что так будет, тем более что никого из своих спутников раньше не знал, – но он ошибался. Монтана оказалась лучше, поскольку здесь хочешь не хочешь, а все равно отвлечешься. Компьютерным играм и фильмам не удалось заявить права на его разум. Здесь же сам этот край требовал от разума оставить воспоминания. Здесь нужно полностью сосредоточиться на задачах текущего момента. Здесь слишком много своих трудностей, чтобы думать о каких-то других.
Коннор Рейнольдс размеренно шагал по тропе, а Джейс Уилсон тайком ехал внутри его, и оба были в полной безопасности.
В течение первой недели бывали моменты, когда Итан чувствовал себя, как любым другим летом. Или даже лучше. Неплохие мальчишки, в общем и целом. Чем больше он наблюдал за ними, тем больше они ему нравились. Он старался особо не гадать, кого же здесь все-таки спрятали. Джейми Беннетт не выходила на связь, и это было только к лучшему. Дела с ее стороны, судя по всему, шли гладко, и он ожидал, что и у него все будет оставаться гладко.
Первые пять ночей они провели, становясь лагерем на пяти разных низменных участках не далее мили от базы. Вообще-то в предыдущие годы все происходило не так. Обычно первую неделю мальчишки всегда ночевали в бараке, а не на маршруте, что давало им время привыкнуть к новой обстановке и, при удаче, завязать какие-то связи между собой – иногда это удавалось, иногда нет. Каждый день они уходили в горы, однако всякий раз к вечеру возвращались.
Но только не этим летом. Этим летом они на короткое время возвращались на базу днем, а к вечеру опять уходили в горы, поскольку Итан не поддавался убаюкивающим заверениям в безопасности, полученным от Джейми Беннетт. Он верил ей и верил, что лето пройдет без происшествий. Но, учитывая специфику нынешней ситуации, расслабляться не стоило, так что Итан, который и без того привык находиться в состоянии постоянной готовности, предпочел удвоить бдительность.
В обычное лето у него было бы больше мальчишек и второй воспитатель, а маршрут и места полевого ночлега были бы известны шерифу округа и Эллисон благодаря GPS-трекеру. Нынешним же летом он известил шерифа, чтобы при необходимости тот связывался с ним исключительно через Эллисон, и отключил функцию отслеживания маршрута на своем навигаторе. У аппарата еще имелась функция, позволяющая принимать и отправлять короткие текстовые сообщения, но даже жене Итана не было известно его точное местонахождение.
В эти первые дни они обсудили приемы оказания неотложной помощи, научились читать топографическую карту и обращаться с компасом – в общем, прошли те азы науки выживания в дикой природе, которые, как Итан прекрасно знал, моментально вылетят у них из головы, стоит им попасть в какую-нибудь настоящую передрягу на маршруте. Смоделировать подобную ситуацию практически нереально, но Итан все же пытался. Его излюбленным упражнением была игра, которую он называл «Плут».